Вольфганг Акунов - Барон фон Унгерн — белый бог войны
Обзор книги Вольфганг Акунов - Барон фон Унгерн — белый бог войны
Вольфганг Акунов
Барон фон Унгерн — белый бог войны
Моим друзьям Михаилу Блинову и Дмитрию Шмарину
ГЕРБ БАРОНОВ УНГЕРН-ШТЕРНБЕРГ
«Щит четверочастный с малым серебряным щитком в середине, в коем золотая шестиконечная звезда над зеленым трехглавым холмом. В первой и четвертой частях в голубом поле три золотых лилии (2+1). Во второй и третьей частях в золотом поле серебряная роза с золотым внутри венчиком и тремя из нее зелеными листьями в опрокинутый вилообразный крест. На щите шведская баронская корона и над ней два коронованных дворянских шлема. Нашлемник: правый — столб из сплетенных в косицу серебряных и золотых прутьев, между золотым и голубым орлиными крыльями; левый — шестиконечная золотая звезда между двумя павлиньими хвостами по шесть перьев каждый (2+2+2). Намет пересеченный голубым с золотом по зеленому с серебром в шахматы».
Из «Прибалтийского гербовника» (Табл. 122.1 «Собрания гербов рыцарства Лифляндии, Эстляндии, Курляндии и Эзеля», Стокгольм, Ф & Г. Бейер, 1882 г.)Вернуться в Европу ему было не суждено. Через три с половиной года, уже генерал-лейтенантом, имя которого хорошо знали в Пекине, в Токио и в Москве, он стоял на вершине Богдо-ула, смотрел в бинокль на крыши храма Тэгчин-Калбын-Сумэ, где рядом с колесом учения Будды, похожим на корабельный штурвал, китайские пехотинцы в пепельно-серых мундирах устанавливали пулемет. Это колесо из Индии и Тибета докатилось до монгольских степей, теперь настало время катнуть его дальше на запад.
Леонид Юзефович. «Песчаные всадники».И дичал все более,
И несли враги
До степей Монголии,
До слепой Урги.
«Кажется, из монархистов только я один в целом свете»
Барон Р. Ф. фон Унгерн-Штернберг.15 сентября 1921 г. перед судом «революционного трибунала» в Новониколаевске (еще не переименованном большевиками к тому времени в Новосибирск) предстал Начальник Азиатской Конной дивизии генерал-лейтенант барон Роман Федорович фон Унгерн-Штернберг, непримиримый враг большевиков и стойкий монархист, покоривший России Монголию (за одно это он стократ заслуживает, если не памятника, то, по крайней мере, отмены приговора неправедного большевицкого суда!), женатый церковным православным браком на принцессе Маньчжурской династии Цин, освободивший главу ламаистской «желтой веры» — Живого Будду! — Богдо-гегена от красных китайцев, объявленный благодарными монголами «Белым Богом Войны», мечтавший о создании духовно-военного буддийского ордена для освобождения России, Европы и всего мира от марксистской чумы и подло выданный кучкой изменников слугам Третьего Интернационала.
Барон Унгерн, не веривший до последнего дня в гибель от рук большевицких убийц Великого Князя Михаила Александровича, по благословению Далай-Ламы и Богдо-Гэгэна вел своих казаков, бурят, монголов и тибетцев в бой под знаменем с ликом Спаса Нерукотворного и вензелем Императора Михаила II. В своей, вышедшей уже после расстрела барона, политической утопии «За Чертополохом», Верховный Атаман Всевеликого Войска Донского, пламенный патриот России и несгибаемый борец с большевизмом П. Н. Краснов придал восстановившему Престол Романовых в России Императору Михаилу, возвратившемуся в разоренную большевиками страну от Далай-Ламы из Тибета во главе состоявшего из монгол, бурят, тибетцев и казаков православного Белого воинства черты барона Унгерна, а сопровождавшему его казачьему атаману Аничкову — черты другого непримиримого врага большевизма — атамана Анненкова, также павшего жертвой коварства и подлости слуг агентов Коминтерна, предательски захвативших его и обрекших на смерть. Кстати, один из казачьих полков Азиатской Конной дивизии барона Унгерн-Штернберга именовался Анненковским — в честь легендарного атамана, павшего жертвой коварства красных.
Впрочем, сходной была и судьба других казачьих вождей, к примеру, атаманов Дутова. Краснова, Шкуро и Семенова. Степные рыцари, они привыкли сражаться с врагом по старинке, в чистом поле, на верном коне, с острой шашкой в руке. А погибали от черной измены, от подлого удара в спину… И потому ко всем вождям казачества, пожалуй, можно приложить слова поэта, сказанные о Степане Разине:
Не владыкою был он в Москву привезен,
Не почетным пожаловал гостем,
И не ратным вождем, на коне и с мечом,
А в постыдном бою с подлецом-палачом
Он сложил свои буйные кости…
Участь барона Унгерна, привезенного большевиками на судилище в железной клетке (как дикий зверь, наподобие Емельяна Пугачева!) как всегда в подобных случаях, была предрешена еще до начала судебной комедии телеграммой Ульянова-Ленина: «Судить и, в случае установления вины, в чем не может быть ни малейших сомнений (!), немедленно расстрелять». Барона специально посадили на скамью подсудимых в «старорежимном» виде, не сняв с него ни золотых погон, ни белого Георгиевского креста. Но главному красному обвинителю, небезызвестному Губельману-Ярославскому, было мало этого публичного унижения белого генерала-«золотопогонника» и, в его лице, «проклятого царского режима». Он вздумал напоследок покуражиться над беззащитным пленником. Решив сыграть на «русских национальных чувствах» публики в их самом низменном варианте, «пламенный интернационалист» попытался представить Унгерна гнусным отпрыском «остзейских баронов», всегда якобы «сосавших из России кровь» и одновременно «продававших Россию Германии».
Барон Унгерн перед расстрелом
И он спросил издевательским тоном: «Чем отличился ваш род на русской службе?»
Барон Унгерн спокойно ответил: «Семьдесят два убитых на войне».
Этот эпизод вполне мог бы послужить эпиграфом ко всей судьбе Романа фон Унгерн-Штернберга, весь род которого пролитой за Россию на полях сражений кровью навеки запечатлел свою верность Отечеству, какие бы изменнические ярлыки не лепили на фамилию «Унгерн» выкормыши и последыши большевицкой «партии национальной измены».
Барон Роман (Роберт-Николай-Максимилиан) Федорович фон Унгерн-Штернберг (а не «Унгерн фон Штернберг», как часто неправильно пишут), отпрыск одного из древнейших феодальных аристократических семейств Прибалтийского края, предки которого были рыцарями Ордена Меченосцев и принимали активное участие в крестовых походах, родился 29 декабря 1885 г. в Ревеле (ныне Таллин).
Род Унгернов, прародитель которого Иоганн фон Штернберг происходил, по легенде, из Венгрии (по-немецки: «Унгарн»; позднее прозвище было изменено на «Унгерн»), имел две ветви — германскую и прибалтийскую. В 1653 г. прибалтийская ветвь Унгернов была возведена шведской королевой Христиной, тогдашней повелительницей Прибалтики, в баронское достоинство, а германская ветвь рода через несколько лет возведена Императором Леопольдом I Габсбургом в достоинство графов Священной Римской Империи.
Русская линия баронов фон Унгерн-Штернбергов происходила от барона Карла-Лудвига (по другой версии — Рейнгольда, или Рено), вступившего в службу при Императрице и Самодержице Всероссийской Анне Иоанновне в 1740 г. Три его сына дослужились в русской армии до генеральских чинов. Один из них, Карл Карлович фон Унгерн-Штернберг, дослужившийся до чина генерал-аншефа и окончивший свое земное существование в 1799 г., стоял в первом ряду храбрейших русских офицеров героической суворовской эпохи.
Окончив в 1908 г. Павловское пехотное училище, Роман фон Унгерн-Штернберг предпочел стать кавалеристом и был выпущен хорунжим 1-го Аргунского полка Забайкальского казачьего войска. Полк базировался на железнодорожной станции Даурия между Читой и китайской границей. Вследствие дуэли был из Аргунского полка переведен в Амурский — единственный штатный полк Амурского казачьего войска. Вместе с Г. М. Семеновым, будущим атаманом Забайкальского Казачьего войска, служил под командованием барона П. Н. Врангеля, будущего главнокомандующего белой Русской Армии на Юге России в 1919-20 гг. Сохранилась характеристика на Унгерна, подписанная Врангелем: «Превосходный офицер, не теряется ни при каких ситуациях. Склонен к пьянству» (справедливости ради, заметим, что впоследствии Р. Ф. фон Унгерн-Штернберг стал абсолютным трезвенником).
Когда в 1911 г. в Китае вспыхнула «синьхайская» революция против Маньчжурской династии Цин, барон Унгерн записался добровольцем на запад Монголии, где восставший народ вел бои с войсками Китая, 220 лет державшего Монголию под своей властью. Вместе с другими русскими казачьими офицерами он помогал создавать армию независимой Монголии, с самого начала ориентировавшейся на союз с Российской Империей великого Цаган-Хана (Белого Царя, как монголы издавна именовали российских Императоров — подобно мусульманским народам Туркестана, именовавшим русского Самодержца «Ак-Падишах», что также означает «Белый Царь»). В эти годы была заложена основа его позднейшей популярности среди монголов.
