Владимир Бушин - Это они, Господи…
Обзор книги Владимир Бушин - Это они, Господи…
Владимир Сергеевич Бушин
Это они, Господи…
Дух бойца
«В этой книге собраны статьи Владимира Бушина за последние полтора года.
Она будет интересна всякому, кому интересны история, литература, современная жизнь. Читатель В. Бушина — тот, кто способен, даже не соглашаясь, получать удовольствие от чтения. Потому что главное, чем хорош автор — читать его интересно, прямо не оторвёшься. Конечно, у него многочисленные поклонники, сочувствующие каждому полемическому выпаду. И всё же, по-моему, он — автор для подлинно свободного ума. Главное в Бушине — артистизм и занимательность. И, конечно, воинственный дух бойца, сарказм, вечная весна в одиночной камере…
Владимир Бушин пишет удивительно много и, кажется, по плодовитости может соперничать лишь с Дмитрием Быковым. Он исключительно эрудирован: поражает способностью легко оперировать фактами, именами, биографиями. Другое дело, что Бушина нет в эфире, и площадки для публикаций у него малотиражные. Впрочем, его книги постоянно переиздаются. Так, книга об А. Солженицыне вышла в этом году уже четвертый раз. А ведь по возрасту он годится Быкову в отцы или даже в деды. Но смелость, напряженность, звонкость его текстов создают впечатление, что это написано молодой и сильной рукой. Да и дотошная цепкая памятливость свидетельствует о ясной свежести разума.
Он родился в семье бывшего царского офицера в 1924 году. Школу окончил за несколько дней до начала Великой Отечественной. С осени 42-го на фронте. Прошёл со своей армией от Калуги до Кёнигсберга. Потом воевал с японцами в Маньчжурии. После войны закончил Литературный институт. Печататься начал, когда ещё был на фронте.
Объекты атак Владимира Бушина — многие известные люди: и политики, и литераторы как, разумеется, либерального, так и своего, патриотического направления. Среди них немало моих друзей или людей мною уважаемых, но разве в этом суть? Но он не „агрессор“, а защитник правоты Советского периода отечественной истории. Это для него некое суверенное государство духовных и исторических ценностей. Это не то суверенное государство, каким однажды объявил сам себе Александр Зиновьев. И вот какова была моментальная искромётная реакция на это Бушина: „Возникает вопрос: а его жена и дети являются гражданами этого суверенного государства? Их муж и отец выдал им паспорта? Есть у них прописка? Если муж полезет под одеяло к жене, она не расценит ли это как вражеское вторжение, как грубое попрание её суверенитета и не даст ли надлежащий отпор наглому оккупанту, вознамерившемуся вопреки международному праву подмять под себя независимую Китайскую державу?“. Помните у Цветаевой:
Вчера за рученьку держал,
Ровнял с Китайскою державою…
Да, ключевая идея фронтовика Владимира Бушина — правота красного периода отечественной истории. О, он не из тех, кто призывает за всё каяться, низко опустить голову! Он апостол совсем другого — гордиться и голову держать высоко. Он, как и я, вовсе не считает, что советская власть была чуть ли не раем на земле. Но ясно, что Бушин не только любит свою страну, а ещё и умеет ярко, убедительно, умно ответить на любые нападки на историю страны. Делает он это живо, с юмором, с русской усмешкой, так что единственная управа на Бушина — не замечать его и держать в разряде безумцев и маргиналов, что его противники и много лет и делают».
Есть здесь один тонкий момент. В своих статьях Бушин почти никогда не предлагает идеи и рецепты, он самозабвенно разносит в пух и прах чужие!.. О том же патриотизме Бушин, любитель Толстого и Пастернака, высказывается спокойно и честно:
«Конечно, если под патриотизмом понимать барабанные речи, то они не имеют никакого отношения к подвигам, но Толстой знал, что есть „скрытая теплота патриотизма“, а советский поэт об этом же сказал так:
Никто не говорил «Россия!»,
А шли и гибли за неё
Читая Бушина, хочешь понять загадку его долголетия и творческой энергии. Наверное, разгадка в страстности. В детскости. В донкихотстве. Как писал другой в прямом смысле детский писатель и долгожитель Сергей Михалков:
Попал Бушину на суд —
Адвокаты не спасут!
В каком-то смысле Владимир Бушин — это чистая энергия, тем и привлекателен. У него, десятилетиями не бывшего на телеэкране, в России множество читателей, увлечённых его энергетикой. Мало того, ему пишут читатели и из ближнего зарубежья, и из Австралии, Канады, Китая… Не увлечься им трудно.
СЕРГЕЙ ШАРГУНОВ,
«Литературная Россия», № 29 от 16 июля 2010 г.
О, сколько лиц бесстыдно бледных
И сколько лбов широкомедных
Готовы от меня принять
Неизгладимую печать!
ТСС!.. РОМА СПИТ…
Президент Медведев недавно сказал, что очень любит Чехова. У него, говорит, никаких идей, никаких проблем, никаких загадок — красота! Читаешь и радуешься. Как Грызлова слушаешь в Думе. Кроме того, мне кажется, Медведеву очень по душе трогательный чеховский персонаж Ипполит Ипполитович, учитель истории. Он говорил только о том, что все хорошо знают. Например: «Теперь май, скоро будет лето. А лето не то, что зима. Зимой холодно и надо топить печи, а летом тепло и без печей». Или: «Женитьба — шаг серьёзный. Благоразумие никогда не мешает. Женившись, мужчина перестаёт быть холостым». И даже в предсмертном бреду он лепетал: «Лошади кушают овёс. Волга впадает в Каспийское море». Как такого не полюбить человеку, который на сообщение о пожарах по всей стране отвечает примерно так: «Пожары очень опасны. Они могут сжечь и леса, и поля, и жилище. Самое главное — надо пожар потушить. Если дом сгорел, надо построить новый. Жить в доме — хорошо, жить без дома — плохо».
А на днях, пребывая в Одессе, и патриарх Кирилл тоже назвал Чехова своим любимым писателем. Какое радостное и многозначительное совпадение! Консенсус власти мирской и небесной… Возможно, что на того и другого оказал влияние недавний юбилей писателя и международный фестиваль спектаклей по пьесам Чехова, проходивший в эти дни в Москве.
Так случилось, что когда патриарх говорил по телевидению о своей любви к писателю, я читал его рассказ «Маска». Рассказ замечательный, абсолютно безыдейный, прелесть! Наверняка он по душе и президенту, и патриарху да, конечно, и главе правительства. И мне пришла в голову мысль несколько модернизировать его, дабы порадовать и ту власть, и эту. Ведь сейчас кругом модернизация — ив политике, и в экономике, и в искусстве. Вот и против НАТО нашли модерновое средство — НАНО. Правда, с пьесами Чехова сейчас вытворяют такую морденизацию, что, думаю, Антон Павлович при всей мягкости характера перестрелял бы всех этих прохвостов, которые, например, из трех сестёр сделали лесбиянок, а доктора Астрова заставляют ходить по сцене голым. Мне это разумеется, отвратительно и я в рассказе «Маска», создающем образ интеллигенции, всего лишь заменил несколько слов, отчего его чудесная безыдейность не только не пострадала, но, по-моему, стала более ясной, впечатляющей и благоуханной. И вот как теперь выглядит рассказ.
* * *«В Х-ом общественном клубе с благотворительной целью давали бал-маскарад. Было двенадцать часов ночи. Не танцующие интеллигенты без масок — их было пять душ — сидели в читальне за большим столом и, уткнув носы в газеты, дремали, так сказать, мыслили.
Из общей залы доносились звуки кадрили. Мимо двери, звеня посудой, то и дело пробегали лакеи. В самой же читальне — тишина.
— Здесь, кажется, удобнее будет! — вдруг послышался приглушенный голос, который, казалось, выходил из печки.
Дверь отворилась и в читальню вошел широкий приземистый мужчина в кучерском костюме и шляпе с павлиньими перьями, в маске. За ним вошли две дамы в масках и лакей с подносом. На подносе — пузатая бутыль с ликёром, бутылки красного и стаканы.
— Сюда! Здесь и прохладнее будет, — сказал мужчина. — Ставь поднос на стол… Садитесь, мамзели! Жу ву при а ля тримонтран. А вы, господа, подвиньтесь… нечего тут!
Мужчина смахнул со стола несколько журналов.
— Ставь сюда! А вы, господа читатели, подвиньтесь: некогда тут с газетами да с политикой… Бросайте!
— Я просил бы вас потише, — сказал один из интеллигентов.
— Здесь читальня, а не буфет… Здесь не место пить.
— Почему не место? Потолок обвалиться может? Но — некогда разговаривать! Бросайте газеты… Почитали малость и будет с вас; и так уж умны очень, а главное — я не желаю и всё тут.
Лакей поставил поднос. Дамы тотчас же принялись за красное.
— И как это есть такие умные люди, что для них газеты и политика лучше этих напитков, — начал мужчина с павлиньими перьями, наливая себе ликёру. — Читают! Ну, и о чём там написано? Про какие факты вы читаете? Про убийства, пожары, наводнения? Ха-ха! Ну, да брось! Будет тебе кочевряжиться! Выпей лучше!
