Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6528 ( № 40 2015)
Обзор книги Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6528 ( № 40 2015)
Неистовый реалист
Неистовый реалист175 лет назад родился Дмитрий Писарев
Литература / Первая полоса / Эпоха
Казначеев Сергей
Художник Владимир СОРОКИН
Теги: литературный процесс , критика
Яркая личность проявляется ещё более выпукло, если художник удачно выбирает фон. Портрет знаменитого отечественного критика Дмитрия Ивановича Писарева, чьё 175-летие сейчас отмечается, приобретает дополнительные краски и тона, когда мы помещаем её в интеллектуальный контекст (или раствор) эпохи.
Хорошо это или плохо, но начиная с середины XIX столетия в общественной и культурной атмосфере России главенствующую роль стала играть демократически настроенная интеллигенция. Главным рупором и широко доступными подмостками для манифестации её идей стала русская литературная критика. Именно эта область литературы в то время исполняла обязанности и философии, и идеологии, и обществоведения, не говоря уж о прямых – эстетических – функциях. Для осуществления этой программы потребовались усилия многих даровитых и оригинальных умов своего времени, которые энергично рекрутировались в популярные и влиятельные издания.
Круг беллетристов и литературных критиков этого направления сформировался вокруг журнала «Современник», который в 1847 г. был отдан в аренду Некрасову и Панаеву, сделавшим его знаменем демократических сил. Многие из их сотоварищей к тому времени уже стали известными благодаря публикациям в «Отечественных записках». Официально редактором был назван А.В. Никитенко, так как Некрасов считался для этой должности недостаточно благонадёжным человеком.
Вначале редакционный актив нового «Современника» составили люди, делавшие в русской литературе наиболее уверенные шаги: Тургенев, Толстой, Гончаров, Островский, Дружинин, Григорович. Новой редакции удалось завоевать доверие читателей, о журнале стали заинтересованно и ревниво писать критики. Сразу обозначился и сформировался радикально-демократический курс издания. На роль ведущего критика был приглашён Белинский, который заложил основу общественно-политических и эстетическо-художественных принципов издания, хотя ему и не было суждено долго оставаться у руля критико-библиографического отдела. А когда редакция стала пополняться новыми сотрудниками, в неё пришли сначала Чернышевский, затем Добролюбов, многие беллетристы предпочли расстаться с журналом, заняв более умеренную позицию и возражая против его идеологии.
Будучи флагманом революционно-демократического направления, «Современник» был атакован и с левого фланга: образованный по воле графа Г.А. Кушелева-Безбородко журнал «Русское слово», позднее переданный Г.Е. Благосветлову, занял более радикальную и резкую позицию и нередко упрекал авторов «Современника» за недостаточную твёрдость демократических взглядов.
Деятельность Дмитрия Писарева (1840–1868) продолжила те же традиции радикальной демократической критики. Его литературный дебют состоялся в журнале «Рассвет» (журналов с таким названием у нас было немало, но речь идёт об издании под началом Валериана Кремпина). В «рассветный» период у юного критика ещё не сформировалось собственной цельной позиции, но это не помешало ему при анализе гончаровского «Обломова» и тургеневского «Дворянского гнезда» проявить все профессиональные таланты, которые в полную силу проявятся позднее и станут его визитной карточкой: неуёмный темперамент, запальчивость, эмоциональность, доходящая до бесшабашности. И конечно, язык. Яркая, взволнованная, разгорячённая речь непримиримого полемиста и агитатора. Когда в конце статьи о Гончарове он заклинает девиц (именно девиц!) прочесть «Обломова», то трудно противостоять этому энергетическому напору. Пожалуй, никто, кроме А. Бестужева-Марлинского и В. Белинского, не изъяснялся в нашей критике так горячо и страстно.
Звёздный час Писарева настал в 1861–1866 гг., когда он активно выступал в «Русском слове» и лихо полемизировал с «Современником», оставаясь сторонником реалистического направления.
Принцип общественного блага
Народность, правдивость, прогресс, утилитарная роль искусства – вот путеводные звёзды, которые всю жизнь притягивали к себе критика. Однако его отношение к реализму при всей горячей эмоциональности доказательств отчасти повредило этому направлению – так опрометчиво Писарев ошибался или же был неправ в отдельных моментах литературного процесса.
В статье с программным названием «Реалисты» (1864), главным образом посвящённой анализу «Отцов и детей» Тургенева, возводя во главу угла принцип общественной пользы, он так формулирует кредо реализма: «К этой цели и направляются усилия наших реалистов; сделать так, чтобы русский человек сам принуждён был смеяться над своими возвеличенными пигмеями, – это одна из важных задач современного реализма. – Вам нравится Пушкин? – Извольте, полюбуйтесь на вашего Пушкина. – Вы восхищаетесь «Демоном» Лермонтова? – Посмотрите, что это за бессмыслица. – Вы благоговеете перед Гегелем? – Попробуйте сначала понять его изречения. – Вам хочется уснуть под сенью «общих авторитетов поэзии и философии»? – Докажите сначала, что эти авторитеты существуют и на что-нибудь годятся. – Вот как надо поступать с русским человеком. Не давайте ему уснуть, как бы он ни закутывал себе голову тёплыми иллюзиями и тёмными фразами».
Сегодня энергичные эскапады критика вызывают противоречивые чувства. Молодой человек явно заигрывается, позволяет себе слишком многое, рубит сплеча. С его утилитарным подходом не могут согласиться ни Достоевский, ни Некрасов. Но, если задуматься, выступая за прагматичность, пользу, которую должна приносить литература, он делегирует ей особо значимые права и прерогативы. Ведь и Пушкин, которого Писарев безоглядно критикует за чрезмерный эстетизм, считал, что Данте и Мильтон творили «не для благосклонной улыбки женского пола». Оба классика видели в литературе нечто грандиозное, хотя и смотрели на неё с разных точек зрения.
Отчасти позицию критика оправдывает то, что эта статья, равно как «Базаров» (1862) и «Мыслящий пролетариат» (1865), писалась в Петропавловской крепости, куда он был посажен в 1862 году за сочинение антисамодержавной нелегальной статьи-прокламации «О брошюре Шедо-Ферроти» и просидел там до 1866-го. Что, впрочем, не помешало ему за тюремной стеной вести активнейшую литературно-критическую работу – вот тоже камешек в сторону историков, которые любят расписывать нам жестокость царской цензуры и пенитенциарной системы тех лет.
Тем не менее в дискуссии о главном герое тургеневского романа «Отцы и дети» именно Писареву удалось занять наиболее объективную и оправданную позицию. Сотрудникам «Современника», в частности Максиму Антоно’вичу, Базаров показался пародией и даже карикатурой на недавно скончавшегося Добролюбова. Михаил Катков, издатель «Русского вестника», где был опубликован роман, в двух редакционных статьях заявил о том, что герой Тургенева – не карикатура на молодое поколение, но скорее комплимент ему: на деле эти сердитые молодые люди гораздо опаснее. А вот Писарев заявил о том, что автору «Отцов и детей» удалось схватить важные черты представителей нового поколения. Базаров, по его мнению, воплотил в себе много типичных свойств современной российской молодёжи. Пожалуй, именно в статье «Базаров» Писареву удалось в значительной мере точно схватить существо проблемы и подойти к тургеневскому герою объективно, с глубоким пониманием и тактом. Конечно, он понимал этот тип по-своему: спорил с Антоновичем по поводу его статьи «Асмодей нашего времени», где тургеневский герой подвергся резкой и необоснованный критике, отчасти – идеализировал человеческие качества Базарова.
Что же позволило критику по достоинству оценить амбивалентный художественный образ, созданный Тургеневым? Скорее всего то, что в Базарове Писарев во многом увидел… самого себя. Он смотрелся в героя книги как в зеркало и узнавал родовые, наследственные черты. Уверенность в себе, бесцеремонность, отсутствие пиетета к каким бы то ни было авторитетам, готовность действовать и – главное – служить общественно-политическому прогрессу, той самой практической отдаче, которой, по мысли Писарева, должно быть подчинено любое интеллектуальное поприще, любые усилия людей, стремящихся к новому и неизведанному. Писарев, если разобраться, в душе был романтиком, хотя вряд ли отдавал себе в этом отчёт. Романтиком, подобным, к примеру, Родиону Раскольникову, Павлу Корчагину или комиссарше из «Оптимистической трагедии», человеком, фанатично преданным своим возвышенным, хотя и ошибочно понятым идеалам. Строго говоря, он сам был похож на литературного героя, выписанного остро и характерно.