В. Наумов - Лаврентий Берия. 1953. Стенограмма июльского пленума ЦК КПСС и другие документы.
Голоса. Нет.
Председательствующий тов. Хрущев. Объявляется перерыв до 8 часов вечера.
ЗАСЕДАНИЕ ТРЕТЬЕ
Beчернее, 3 июля
Председательствующий тов. Хрущев. Продолжим работу Пленума. Слово имеет товарищ Патоличев[157]. Подготовиться товарищу Кириченко (Украина).
Председательствующий тов. Хрущев. Слово имеет товарищ Киричено[158]. Подготовиться товарищу Микояну.
Председательствующий тов. Хрущев. Слово имеет товарищ Микоян. Подготовиться товарищу Шаталину.
Микоян. Товарищи, в выступлениях товарищей Маленкова, Хрущева, Молотова, Булганина, Кагановича достаточно ясно обрисовано и документально доказано все положение дел с преступной авантюрой Берия, дана должная политическая оценка и отмечены те организационно-политические выводы, которые партия должна сделать из этого печального, но поучительного события в нашей партии.
Я целиком согласен с тем, что сказано товарищами. Хотелось бы от себя только внести дополнительные соображения и ряд фактов, подтверждающих, что сказанное совершенно правильно.
С того дня как товарищ Сталин заболел, а врачи сказали нам — он не поправится, главная забота для каждого из нас заключалась в том, чтобы сохранить железное единство руководящего коллектива партии, ибо единство партии было обеспечено уже при жизни Сталина.
Когда формировалось руководство государства и партии, все ученики Сталина, кто многие годы работал под его руководством и кто мог оказать помошь в работе, нашли участок своей работы и свою долю ответственности за дело. И все понимали, что сталинское руководство можно было заменить только руководством коллектива, что только коллектив в целом мог заменить товарища Сталина, а не отдельная личность. Вначале работа шла дружно и налицо были большие успехи нашей партии и Правительства во внешней и внутренней политике. Однако вскоре стали появляться сигналы о том, что в нашей среде Берия принимает меры поджать всех и самому диктовать и в этих целях портит работу руководства. Интриганский характер Берия мы и раньше знали, но в таком разнузданном виде увидели только после смерти товарища Сталина, когда он зарвался, ведя свою преступную игру, и наконец доигрался.
Многие товарищи могут спросить, как это члены ЦК, много лет зная Берия, не сумели так долго распознать в своей среде чужого и вредного человека. Между тем это дело не такое простое, не так легко этого достигнуть. Во-первых, не все факты в свое время всем нам были известны. Во-вторых, факты имели место в разное время и, взятые каждый в отдельности, не имели того значения, какое они приобретают, когда связаны между собой воедино. Нельзя забывать, что происходила большая и ловкая работа по маскировке этих фактов, по замазыванию их значения и по трактовке их совсем в другом смысле. Было немало фактов положительной работы Берия, в тени которых прикрывались отрицательные факты.
Нужно честно и правдиво сказать, что Президиум Центрального Комитета, в первую очередь тт. Маленков, Хрущев, Молотов и Булганин, проявили прозорливость и совершили действительный подвиг — сразу покончив в один присест с этим авантюристом. Партия будет всегда благодарна им за совершенный ими подвиг.
Я впервые встретился с Берия в 1920 году в Баку после установления Советской власти, когда он был подобран бакинским комитетом партии для посылки в Грузию в качестве курьера по доставке секретного письма. До этого я его не знал. После этого я с ним в Баку не встречался, поскольку сам через четыре месяца был переведен в Нижегородский губком.
После переезда Берия на работу в Москву у меня с ним были примерно такие же отношения, как и у многих других товарищей из Политбюро ЦК. Отношения неровные, иногда хорошие, в последние два месяца скверные, когда он для демонстрации своего отношения провалил несколько правильных внесенных мною предложений.
Что Берия работал в контрразведке азербайджанского буржуазного правительства, я узнал только тогда, когда вопрос этот был поднят на Пленуме ЦК в 1937 году.
В 1919 году, будучи в подполье, бакинская организация большевиков для поддержания нелегальной связи с Астраханью, где тогда работал Киров, использовала двух азербайджанцев, которые были известны как социалисты и пользовались доверием буржуазного правительства, но на деле уже примкнули к коммунистам. — Мусеви[159] и Ашум Алиева. Задача их, как и приданных к ним коммунистов, заключалась в получении полной информации, необходимой для того, чтобы предотвратить провалы нелегальной организации большевиков и содействовать нелегальным переездам в Астрахань и обратно, а также обеспечивать нелегальные перевозки авиабензина в Астрахань на лодках, доставку в Баку денег и литературы.
Я раньше допускал возможность, что, может быть. Берия в качестве рядового работника среди других и был послан. Но теперь, перебрав в памяти факты, я сильно в этом сомневаюсь. Да и случайно ли. что, получив такой удар на Пленуме ЦК, как обвинение в том, что он работал в буржуазной контрразведке, но не был послан партией, не счел нужным найти подтверждение хотя бы у одного из бакинских работников, которые тогда все были живы, для того, чтобы снять с себя такое пятно.
При этом он был щепетилен в отношении своей собственной личности в таких вопросах. В другом случае он никогда бы не пропустил возможности опровергнуть любой упрек в его адрес. Раз он этого не сделал, значит, он не был послан организацией. Поэтому товарищ Хрущев совершенно прав, когда заявил: «Был или не был послан партийной организацией, это не увеличивает доверия, когда он раскрыт в наших глазах». Действительно возникает вопрос. не была ли его работа в контрразведке ширмой для выполнения поручений не от коммунистов, а от других хозяев?
Маленков. Никто не подтвердил, что он был послан партийной организацией?
Микоян. Ни один человек, да он и не добивался. Он ни разу со мной не говорил на эту тему. Серго Орджоникидзе меня спрашивал в то время, товарищ Сталин также меня спрашивал об этом, я то же самое сказал. А Берия ни разу не попытался ни товарищу Сталину, ни Серго, ни Пленуму ЦК представить подтверждение с чьей-либо стороны того, что он был в контрразведку послан партией. Между тем такой документ был необходим.
Теперь, когда все дело вскрыто, такая постановка вопроса товарищем Хрущевым вполне законна.
Маленков. Кто же мог посылать?
Микоян. Нами было послано два-три десятка товарищей. Верхушку руководящих работников направлял я остальных — другие товарищи. Мог еще послать Саркис, затем Виктор Нанейшвили. Я несколько месяцев отсутствовал в Баку, приезжал в Москву с докладом в ЦК и вернулся в Баку вместе с войсками.
Еще до приезда Берия в Москву, и в особенности когда он был в Москве, ему удалось ловко, всеми правдами и неправдами втереться в доверие к товарищу Сталину. Еще при жизни товарища Сталина, в особенности в последние годы, когда товарищ Сталин не мог уже заниматься делами нормально, как раньше, когда он меньше стал встречаться с людьми, меньше читать информацию, в это время Берия ловко устроился главным информатором товарища Сталина.
Надо сказать, что товарищ Сталин в последнее время не доверял Берия. Берия вынужден был признать на последнем для него заседании Президиума ЦК. что товарищ Сталин ему не доверял, что мингрельское дело создано было для того, чтобы на этом основании арестовать Берия, что Сталин не успел довести до конца то, что хотел.
Во время войны товарищ Сталин разделил МВД и Госбезопасность. Мне кажется, что это также было сделано из некоторого недоверия к нему, иначе не было смысла делить министерство. Это надо было сделать, чтобы лишить его прав Министра. Тогда назначили его в Совет Министров и ГОКО. Это тоже было одним из признаков проявления недоверия. Но несмотря на все это, товарищ Сталин оказывал ему очень большое доверие.
Информации Берия обычно носили интриганский характер и служили специальным целям. Ему удавалось через товарища Сталина проводить очень много трудных решений, в то время как другим удавалось не всегда, причем было известно, что, если Берия против того или иного решения, оно будет провалено под тем или другим соусом. Этим он создал себе авторитет. Он прикидывался дружком то одного, то другого, говоря в лицо одно, а за спиной другое, разобщал товарищей то одних, то других и путал карты в своих целях — это мы все видели, но не придавали того значения, которое все это приобрело после того, как не стало товарища Сталина.
Покойный Серго за несколько дней до своей смерти в разговоре со мной вдвоем говорил: «Не понимаю, почему Сталин мне не доверяет. Я ему абсолютно верен, не хочу с ним драться, хочу поддержать его, а он мне не доверяет. Здесь большую роль играют интриги Берия, который дает Сталину неправильную информацию, а Сталин ему верит». Тогда Берия работал в Тбилиси.
