Максим Григорьев - Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)
Другой пострадавший, Игорь Эдуардович Лямин (42 года) был задержан 14 сентября 2014 г. сотрудниками батальона «Днепр-1» во время рыбалки на окраине г. Волноваха вместе со своей женой. По его словам, его привезли на железнодорожную станцию г. Волноваха и без объяснения причин стали избивать деревянной палкой по всему телу. Для избиения также использовался сварочный электрод. Позднее он узнал, что во время избиения ему сломали ребро. Позднее его доставили в СБУ г. Мариуполь, где он был вынужден работать на базе батальона «Днепр-1», что приводило к мучениям из-за сломанного ребра. 1 ноября 2014 г. Лямин И. Э. был обменен на украинских военнопленных.
Еще одна жертва пыток, 46 лет, находилась в плену украинских войск с 7 ноября по 26 декабря 2014 г. Изначально он находился в расположении батальона «Сич» в Славянске, где к нему в течение трех дней применялись пытки электрическим током. В результате пыток он был вынужден подписать признательные показания о том, что входил в ополчение. После этого он был переведен в СБУ г. Полтава, где подвергся дальнейшим избиениям и пыткам, в результате чего у него были сломаны четыре ребра. Кроме того, его подвешивали за руки так, что он едва касался носками пола, и избивали в таком положении. Был освобожден 26 декабря 2014 г. в результате обмена военнопленными».
Мирные жители рассказывают о том, что происходит в той части Донецкой и Луганской области, которая находится под контролем правительства Украины. Например, г. Счастье пребывает под контролем батальона «Айдар» с 14 июня прошлого года. По словам жительницы Натальи, все это время горожан ужасает поведение военных, более всего их беспокоит пропажа людей: «О пропаже людей говорить можно очень долго, их действительно пропало очень много! Очень многие побывали в подвале у бойцов, где были избиты… даже мои знакомые побывали там… аж слезы на глазах, мародерство процветает полным ходом, постоянно пьяные и наглые». Она также рассказала, что бойцы насилуют девушек и в пьяном состоянии обстреливают дома местных. Житель Дзержинска Николай рассказал историю о военном, который в пьяном виде упал в огороде у пенсионеров. Падая, солдат нажал на курок автомата. Хозяин дома, по словам
Николая, подождал, пока закончатся патроны, затем «доставил» военнослужащего на блокпост, «однако там пьяные сослуживцы бойца вместо «спасибо» ударили деда в челюсть и выбили два зуба».[407]. Житель Луганска дополняет: «Был я тогда в Счастье и видел, как людей выводили из домов. И расстреливали за то, что не подчинились. Мальчишка у нас поехал в Волноваху вагоны забирать. С ремонта. К нему подходит Нацгвардия с Волновахи и говорят: знаешь гимн Украины? Он говорит: нет. И они ему бац по лицу прикладом. Еле живой остался, и то потому, что наши железнодорожники заступились. Просто так, с ничего. Он живет в общежитии, если он не уехал, вы можете сами у него спросить. Лицо у него еще синее»[408].
Житель г. Красный Луч Олег рассказывает о зверствах украинской армии, свидетелем которых был он или его знакомые. Приводим его интервью полностью:
«Месяца два-три назад тут творилось черт-те что. Эта власть украинская у нас тут черт знает что вытворяла. Это был август-сентябрь месяц. Мы собирались с ребятами как-то в Интернациональный район на рыбалку съездить. У нас там большие ставки есть порыбачить. Расставили все. Собрались, как обычно, ухи сварить. Товарищ пошел проверять сети. Вы знаете, пока мы занимались всем этим возле костра, не пойму, что там происходит. Один на лодке, а второй в воду спрыгивает. Мы думали, что лодка, может, дырявая. Он выходит, двух слов связать не может. Он говорит: представляешь, что там творится. Там недалеко дамба получалась. Под дамбой когда начал проверять, сеть запуталась. Он нырнул, чтобы проверить, и увидел там кучу трупов. Там женщины, мужики, дети. Я ему не поверил. И второй плывет хлопец. Начинает рассказывать, что там прямо, говорит, друг на друге, со связанными руками. Такое ощущение, что их пытали. И так и кидали. Обычные люди. В гражданской одежде. Мы сети оттуда собрали и тикать. Мы потом уже с местными жителями разговаривали. И они говорят, что недели две назад укропы тут оборону держали. Зачистки проводили. Ходили местное население проверяли. Людей обижали. Вот так вот. А вот недавно, буквально недели две назад, хороший мой друг меня приглашал в Луганск. Движение перекрыто. Получается так, что туда ехали окружными путями. Я остался в Луганске у родственников. А он поехал домой. Пришел на вокзал — рейсы отменили. Пошел пешком, что делать. Выходит из Луганска на нашем блокпосту. Ребята видят, что он идет пешком. На дорогу дали сигарет, тушенку.
Отнеслись нормально. Предупредили его еще, что впереди Угино. Там укропы стоят. «Смотри, — говорят, — пропустят или нет?» — «А что, — говорит, — я мирный житель, почему не пропустят?» И что вы думаете? Дня через четыре приходит ко мне и рассказывает: «Олег, ты как чувствовал, не пошел. Подхожу к блокпосту, останавливают: «Кто такой?» — «Я, — говорю, — от родственников добираюсь домой, вот мои документы. Так как ни попуток нет, ничего». — «Домой собираешься?» Я говорю: «Да». — «А что не воюешь? За нас, за Украину». Он им начал объяснять, потому что тоже правду не скажешь им: «У меня мать больная, дети». На семейные обстоятельства начал мотивировать. Они у него отобрали все, что дали ополченцы. И закрыли его в камеру на трое суток. И просидел там. «Я, — говорит, — не понял, куда попал. В гестапо какое-то. В соседней камере бьют, там издеваются, там насилуют. Крики, писки. У меня, — говорит, — волосы дыбом вставали от того, что там творится. Через три дня отпустили, пинка дали. Говорят: «Еще раз поймаем, насильно под ружье поставим, под украинскую армию. Будешь своих убивать». Отпустили, но пригрозили. И вот эти два месяца он в Луганск, хоть и зову его, боится ехать. Хотя все под контролем наших ребят, но в памяти у него осталось неприятное ощущение такое. Вот случай, который произошел буквально на моих глазах. В ноябре месяце я ездил в Дебальцево в Донецкой области, который находится под украинскими властями. Провожал родственников на поезд. Уже до отправления автобуса у меня было время. И я пошел прогуляться по Дебальцево с супругой. Выходя из кафе, увидели такую картину. Небольшая площадь. Стоят БТР с украинской символикой. С трезубцем их. Первое впечатление, что это на остановке такси. Я сначала не понял, может, опознавательные знаки. Стоят шашечки на БТР. Стоит молодежь, хлопцы и девчата. Разговаривают с солдатами, они прямо из бронемашин им говорят: «Вот, пожалуйста, хотите прокатиться — 50 рублей. Будет какая-то память — покататься на боевых машинах. Хотите пострелять в воздух боевыми — 25 рублей». Представляете. Жена на меня смотрит и говорит: это шутка или реальность? Я говорю: я сам не понял. Мы не подходили близко. Кто знает? Страшно: армия, вооружение. Даже воюя, они делают для себя бизнес. Вот оно, лицо правительства украинского. Посылают воевать и еще деньги хотят заработать. Недавно ребята-ополченцы приезжали на побывку домой. Под Чернухино где-то подбили танк. Мало того что, когда вытаскивали их, укропов там, брать их в плен, там и ковры были, и вещи. Мародеры какие-то. Воюют и местное население грабят. У меня жена вообще боится. Говорит: давай уедем. Мы, возможно, в ближайшее время покинем Луганскую область. Соседи мои недавно переехали сюда из с. Кристофоровка. Там украинская армия стояла у них. Я спросил, поинтересовался, как отношение к местному населению. Поначалу были спокойные, потом начали уже наглеть. Их не кормят. К соседям у них внаглую пришли, хозяин квартиры что-то в погребе делал. «Ты, — говорят, — прячешься там? Вылезай давай, где ополченцы?» Он говорит: «Какие ополченцы? Я, — говорит, — хозяин дома, занимаюсь своими делами». — «Давай вылазь, а то гранату кинем». Мужик перепугался, вылез. Они: «Где скотина? Что поесть есть?» Он говорит, что вон корова есть. Внаглую хотели во дворе забить, жена плакать начала, умолять. Они ее выгнали со двора. И по всему селу так и продолжалось. Грабили. Половина населения живет в городе. Потикали оттуда, потому что жить хотят. Я не знаю, как отношение. Я сам на Украине прожил три года. Кто знал, что такое будет? Вроде все хорошо, ходили и молчали. Сейчас русскоязычное население. Все косятся. Я сам русский, но живу тут. Только начинаю по-русски разговаривать, на меня уже косятся…»[409].
В стенограммах Нюрнбергского процесса содержится выступление помощника главного обвинителя от СССР Л. Р. Шейнина от 20 февраля 1946 г. Он приводит доказательства самого беззастенчивого грабежа мирного населения со стороны немецко-фашистских войск. Например, «в ряде освобожденных пунктов Курской и Орловской областей обнаружен приказ, которым предписывается: «Имущество, как-то: весы, мешки, зерно, соль, керосин, бензин, лампы, кастрюли, клеенки, шторы, занавески, ковры, патефоны с пластинками, — должно быть доставлено в комендатуру. Виновные в нарушении данного приказа будут расстреливаться»… В г. Истра Московской области оккупанты «конфисковали» детские елочные украшения и игрушки. На ст. Шаховская они организовали «сдачу» жителями детского белья, стенных часов, самоваров»[410].
