Юрий Виноградов - Хроника расстрелянных островов
— Командующий приказывает оставить Хиуму, эвакуироваться на Ханко, — наконец произнес Константинов.
— Когда? — спросил начальник штаба.
— Сегодня. Корабли с Ханко должны выйти за нами.
Комендант встал, надел фуражку.
— Прошу вас, Павел Васильевич, срочно определить порядок эвакуации. В первую очередь, конечно, раненых, а я постараюсь связаться с Ханко, — сказал он и вышел из комнаты. По бетонированной подземной патерне он прошел в радиорубку и приказал радистам связаться с Ханко. Когда связь была налажена, комендант попросил уточнить количество кораблей, шедших на Хиуму, и примерное время их прибытия. Ответ озадачил его: корабли с Ханко еще не выходили из-за разыгравшегося шторма, поэтому эвакуация перенесена на 19 октября.
Из радиорубки полковник Константинов поднялся на командный пункт батареи, где находился Никифоров. Капитан высчитывал исходные данные для стрельбы, которые устанавливал на приборах краснофлотец Сабельников, и затем передавал их командирам башен. Комендант поглядел в амбразуру на море и ужаснулся: вода стала седой от клубящейся пены. По-осеннему тяжелые шеренги белогривых волн с шумом катились из-за серого горизонта на остров. Свирепый норд-ост кидал их на каменистый берег, с грохотом обрушивая на землю тысячи тонн свинцовой воды. Совсем низко, чуть ли не задевая рваными краями за гребни волн, неслись на остров облака и быстро скрывались за лесом. Тонкие сосны выгибались дугой под напором ветра; казалось, вот-вот их выдернет с корнем и откинет далеко вперед. Даже чайки, эти бесстрашные птицы, не кружили над бушующим морем, предпочитая отсиживаться за скалами.
— Восемь баллов шторм, — пояснил Никифоров.
«Да, в такую погодку нечего и думать об эвакуации, — размышлял Константинов. — Если корабли из Ханко и смогут выйти в море, то к нашему берегу им не пристать. Волны разобьют о прибрежные камни…» Комендант вернулся в штабную комнату. Полковник Савельев протянул ему исписанный лист бумаги:
— Вот план эвакуации. Какой приказ передать обороняющимся подразделениям?
— Только один: держаться! Эвакуация переносится на завтра: может быть, утихнет шторм…
— Шторм не утихнет еще дней десять! Вы знаете не хуже меня осеннюю Балтику…
— Знаю, но… в общем, утро вечера мудренее…
Во второй половине дня противник прорвал оборону по всему перешейку полуострова и начал теснить гарнизон к маяку Тахкуна.
К вечеру моонзундцы вынуждены были с боями отойти к береговым батареям, под прикрытием которых Константинов надеялся задержать наступление врага. Так оно и получилось: едва немцы вышли на прямой выстрел, как ударили береговые и зенитные батареи. Противник вынужден был отступить в лес и там закрепиться.
Клятва моонзундцев
В ночь на 19 октября никто не спал. Немецкая артиллерия и минометы беспрестанно вели огонь, изматывая и без того обессиленный малочисленный гарнизон. Константинов еще раз связался с Ханко. Оттуда обещали с утра в любую погоду выслать за осажденными корабли. Всю ночь к наиболее удобной пристани Лехтма на машинах или прямо на носилках подвозили и подносили тяжелораненых. Их было так много, что комендант сомневался, заберут ли корабли всех с первого захода.
Утро выдалось серое, хмурое. Шторм не утихал. Монотонный шум прибоя стоял над берегом, заглушая взрывы вражеских снарядов и мин. Все с нетерпением ждали появления кораблей с Ханко, и они вскоре показались на горизонте. К полуострову подходили сторожевики, катера, шхуны, мотоботы. Однако к длинному деревянному пирсу пристани, куда между камней вел узкий фарватер, ни один из них не решался подойти: волны могли выбросить корабль на валуны и разбить его. В нескольких кабельтовых корабли встали на якоря и начали спускать шлюпки за борт.
Комендант вызвал к себе майора Навагина.
— Прошу вас, Сергей Сергеевич, взять на себя руководство по эвакуации гарнизона, — сказал он.
— Добро, Александр Сильвестрович, — согласился Навагин. — Я сейчас же еду на пристань Лехтма.
— Поедем вместе, — предложил Константинов.
Переброска раненых на корабли продвигалась медленно. Переполненные шлюпки с трудом двигались навстречу волнам. Гребцы выбивались из сил, стараясь удержаться на бурлящей воде. К тому же немцы с Кярдлы засекли советские суда и открыли по берегу артиллерийский огонь.
К Константинову подбежал связной от майора Столярова и сообщил о наступлении противника по всему фронту.
— Держаться! Во что бы то ни стало держаться! Передайте командиру батальона, — приказал он.
Связной убежал.
— Только бы до вечера удержаться, — сказал комендант полковому комиссару Биленко, который с двумя краснофлотцами подошел из леса к пристани. — Немцы начали наступление. Эвакуацию не закончим.
— Я к Столярову, — повернул обратно Биленко.
Он разыскал командира батальона, приполз к нему в окоп.
— На ваш батальон вся надежда, — сказал полковой комиссар.
— Какой это батальон, — усмехнулся Столяров. — Одна рота лейтенанта Боданина осталась, да и в той половина покалеченных.
— Так что же теперь, отступать? — в упор спросил Биленко. — А куда отступать?
— Отступать некуда: за спиной — море, — согласился Столяров.
— Нам бы огонька артиллерийского побольше, товарищ полковой комиссар, — попросил Боданин. — Тогда бы фашистам и шагу не шагнуть.
— Будет вам морской огонек, — пообещал Биленко и поспешил на батарею Галанина…
Там он увидел Селиванова, который вместе с краснофлотцами тащил во дворик два пороховых заряда, обшитых серой парусиной.
— Руби! — скомандовал Селиванов.
Один из краснофлотцев взял топор и рассек трубчатый пироксилиновый порох на две равные части.
— Это чтобы поближе снаряд падал, — объяснил младший сержант Биленко. — Фашисты же рядом. Ближе, чем на прямой выстрел… Орудие зарядить! — подал он команду, и краснофлотцы дослали в камору увесистый снаряд и затем половинку отрубленного заряда.
— Поставить на залп!
Галанин приказал стрелять поорудийно. Один за другим выдыхали стволы орудий алые языки пламени. Звуки выстрелов больно били в уши. Рядом в лесу в гуще врагов рвались снаряды.
«Помощь Столярову оказана, — думает Биленко. — Теперь главное — удержать пристань…»
— Пошлите половину краснофлотцев на оборону Лехтмы, — приказал он Галанину.
— Мой помощник лейтенант Федоровский пойдет, — ответил Галанин. — Возьмет все вторые номера.
Биленко собрался уходить.
— Кончатся снаряды — батарею взорвать, — распорядился он.
…Бои за пристань Лехтма не прекращались ни на минуту. Красноармейцы заняли оборону в лесу. Все проселочные дороги и тропы были завалены спиленными соснами, на главных направлениях начальник артиллерии установил зенитные пушки. Противник стремился ликвидировать завалы, чтобы пустить по дорогам к пристани танкетки, но зенитчики всякий раз отбивали атаки врага.
Лейтенант Федоровский прибыл в район пристани с отрядом краснофлотцев 26-й береговой батареи в разгар боя. Противник усиленно обстреливал из минометов и орудий позиции моонзундцев.
Федоровского вызвал к себе Константинов, приехавший на пристань.
— Будете со своим отрядом обеспечивать эвакуацию, товарищ лейтенант, — приказал он. — Ваша главная задача — не допустить прорыва немцев к пристани.
— Понял, товарищ полковник.
— А прорываться они будут, — продолжал Константинов. — Так что глядите в оба. На вашей совести сотни жизней.
— Снаряды кончаются, — сказал Федоровский.
— У Никифорова тоже, — потупился Константинов и заторопился к своей машине. — До ночи держитесь любой ценой!
Краснофлотцы заняли оборону слева от дороги вместе с красноармейцами инженерного батальона.
Возле зенитного орудия Федоровский увидел начальника артиллерии. Вместе с командиром он осматривал раскаленный ствол. Федоровский подошел к зенитчикам.
— Голенький ствол, — показал ему Бранчевский. — Сгорели нарезы, расплавились.
— У нас на батарее то же самое.
— Ни в какие нормы не входит, а стрелять надо, — горестно согласился Бранчевский.
— Комендант приказал до ночи выстоять любой ценой, — передал Федоровский.
Немцы прекратили минометный и артиллерийский обстрел, взрывы слышались лишь сзади, в районе пристани Лехтма.
— Сейчас в атаку попрут, — произнес командир зенитного орудия и скомандовал: — Расчет, к бою!
Действительно, вскоре послышался шум моторов.
— Танкетки идут первыми, а за ними пехота прикрывается, — пояснил Федоровский.
Шум нарастал с каждой секундой. Открыли огонь прямой наводкой. Послышалась ответная стрельба. Застрекотали пулеметы и автоматы. Лес наполнялся гудящим шумом затяжного жаркого боя.
