Михаил Курушин - 100 великих военных тайн
Едва прогремела очередь, пулемет заклинило. В этот момент на мостике появился старший инженер Ленц. Окинув взглядом океан, он резко отпихнул Швендера в сторону, взял оружие в свои руки и после некоторой заминки снова открыл огонь по плоту. Старший матрос больше не стрелял, приступив к выполнению своих обязанностей впередсмотрящего.
Сколько выстрелов сделал капитан-лейтенант Ленц, опять же неизвестно. Вероятно, его мишенью был только один плот. Более интересен другой вопрос: почему стрелял именно он? Командир приказал стрелять Швендеру, а не Ленцу. Ответ на него дал сам Ленц, только уже на суде. Ответ весьма интересный и, наверное, не каждому понятный.
Ленц пояснил, что забрал оружие из рук старшего матроса, полагая, что на плоту может находиться допрашиваемый им греческий офицер. Он, то есть Ленц, очень не хотел бы, чтобы грек оказался «убит пулями, выпущенными весьма посредственным солдатом», каковым в его глазах являлся Швендер. Для Ленца, по его словам, это был вопрос чести, и если уж вражескому офицеру и предстояло погибнуть, то от руки военного того же ранга. Вот так! Ни больше, ни меньше…
Примерно к часу ночи 14 марта Экк, наконец, осознал, что все его попытки уничтожить следы парохода напрасны. Методичный расстрел, продолжавшийся с перерывами около пяти часов (!) ничего не дал, а только погубил людей. Экку оставалось только развернуться и на максимальной скорости убраться прочь от места бойни, оставив на двух искромсанных плотах четырех еще живых потерпевших.
На рассвете уцелевшие начали собираться поближе друг к другу. Пробковые плоты даже полуразбитыми продолжали держаться на воде. С них и собрали аварийные запасы воды и сухарей.
Через шесть дней повстречался еще один плот с первым и третьим офицерами, раненными осколками гранат. Этот плот оказался в наилучшем состоянии, и все перебрались туда. Потом горстка уцелевших моряков смогла продержаться на нем более месяца! Сколько всего им пришлось вытерпеть – описать просто невозможно. Только 20 апреля их подобрал португальский сухогруз «Алешандру Сильва». В живых остались: Лиоссис, Саид и Аргиррос. Кефалас к тому моменту умер от гангрены и лихорадки…
Капитан-лейтенант Экк сумел ускользнуть от преследования, продолжал оставаться в море и успел справить свое двадцатидевятилетие. 1 апреля в Индийском океане у берега Южной Африки U-852 потопила еще один английский транспорт, «Дахомиан» (5277 тонн). Далее последовало безуспешное крейсерство вдоль побережья.
Но плавать U-852 оставалось недолго. Сообщение Экка о потоплении «Пелеуса» англичане перехватили еще 15 марта. Началась охота. Последняя радиограмма была перехвачена 30 апреля.
Возмездие настигло немцев 2 мая. Когда на субмарину со стороны солнца неожиданно обрушились два английских «веллингтона», на мостике находился лейтенант Хоффман. Градом посыпались бомбы. U-852 едва успела погрузиться, получив серьезные повреждения. Выяснилось, что не только вода хлестала через пробоину, а еще и смертельно опасный хлор стал заполнять отсеки. Через 15 минут лодка вырвалась на поверхность, предприняв отчаянную попытку отбиться от самолетов зенитным огнем. Развернув «флак», немцы стали стрелять по бомбардировщикам, которые на пикировании снова атаковали субмарину, обрушив на расчет шквал огня. Обер-лейтенант Кольдитц и старший матрос Хофер были убиты на месте.
И все же лодке чудом удалось проскочить: она срочно пошла к берегу. На следующий день нос субмарины уткнулся в побережье Южного Сомали. Экк приказал взорвать корабль и идти вглубь территории, не зная, что за лодкой давно следят англичане. Последние высадили десантную группу с эсминца «Фелмут». После короткой схватки, в которой погибли еще четыре немца, все остальные подводники – 53 человека попали в плен.
Суд над теми из них, кто вел огонь с палубы, начался 17 октября 1945 года в Гамбурге – почти через месяц после начала Нюрнбергского процесса. В качестве свидетеля был вызван даже Адальберт Шнее, напутствовавший Экка перед дальним походом. Когда опытного «серого волка» Шнее спросили, что бы он сделал на месте Экка, тот сначала сказал: «Я недостаточно хорошо знаю этот случай, чтобы дать какой-либо ответ». Такая фраза суд не удовлетворила, и вопрос во время слушания задавался неоднократно, пока Шнее не ответил: «Я бы этого не сделал».
Хейнц-Вильгельм Экк заявил, что уничтожал обломки только ради безопасности своей лодки от возможного обнаружения с воздуха. Остальные бывшие офицеры и старший матрос утверждали, что просто выполняли приказ командира.
Англо-греческий военный трибунал отклонил все аргументы обвиняемых и квалифицировал их варварский поступок как военное преступление. Командира лодки Экка, второго вахтенного офицера Хоффмана и корабельного врача Вейспфеннига приговорили к расстрелу. Старший инженер Ленц получил пожизненное заключение, а старший матрос Швендер – 15 лет. По свидетельствам присутствовавших, лица приговоренных к смерти оставались такими же бесстрастными, как и лица тех, кто избежал ее.
Нет никакого повода сомневаться в виновности подсудимых, однако процесс, длившийся четыре дня, вскрыл множество спорных вопросов. Почему на суд не были приглашены потерпевшие, чьи показания были далеко не лишними для обеих сторон? Довольно странно, если учесть, что Экк и его команда находились в плену долгие месяцы. Почему показания обвиняемых переводились с немецкого на английский очень небрежно? Почему во время процесса в качестве неоспоримых доказательств ссылались на военные преступления немцев исключительно периода Первой мировой войны? Вскоре судьба к двум осужденным оказалось более благосклонной: Швендер был отпущен 21 декабря 1951 года, а Ленц – 27 августа 1952 года.
Примечателен и еще один факт: оба защитника немцев – доктора Пабст и Тодзен – вскоре после процесса поразительно быстро ушли из жизни. Один, предположительно, совершил самоубийство, автомобиль второго был раздавлен британским армейским грузовиком. Материалы следствия по этим делам до сих пор недоступны для ознакомления.
Что касается дела Экка, то в нем, помимо прочего, вероятно, сыграли роль еще и политические обстоятельства, такие, например, как англо-греческие отношения середины 40-х годов. А самое главное: слишком свежа была еще в памяти многих трагедия самой ужасной войны XX века, пришедшей с германской земли.
Цена свободы дуче[34]
В ночь с 9 на 10 июля 1943 года англо-американские войска начали высадку на Сицилии. Итальянцы уже ничего не могли им противопоставить. Чуть больше, чем через неделю на вилле близ Фельтры состоялась последняя встреча Гитлера и Муссолини на итальянской земле. Фюрер настоятельно требовал от дуче активизировать участие Италии в войне, но тот отмалчивался.
Прошла еще неделя, и по приказу короля Муссолини был арестован. Главой правительства Виктор-Эммануил назначил маршала Бадольо. Гитлер был уверен, что король и Бадольо хотят как можно скорее вывести страну из войны и не остановятся перед тем, чтобы выдать союзникам его личного друга Бенито Муссолини. Действительно, правительство Бадольо вело тайные переговоры с союзниками, завершившиеся подписанием 8 сентября 1943 года перемирия.
И тут фюрер посчитал своей обязанностью спасти Муссолини от выдачи союзникам. 26 июля 1943 года, на второй день после ареста дуче, Гитлер и Гиммлер поручили генералу Штуденту, командиру воздушно-десантной дивизии, дислоцированной в Италии, организовать освобождение Муссолини. Непосредственным руководителем операции был назначен гауптштурмфюрер СС Отто Скорцени. При этом ни германское командование, ни посольство в Италии не были поставлены в известность о предстоящей операции, получившей кодовое наименование «Дуб».
Удалось выяснить, что Муссолини помещен в уединенном туристском отеле «Кампо императора», расположенном в труднодоступном горном массиве Гран-Сассо, в районе Абруццо. Добраться туда можно было только по подвесной дороге. Двести карабинеров охраняли это место, охрана дуче была поручена Полито, бывшему инспектору тайной полиции.
В распоряжении диверсантов не имелось ни карты, ни подробного описания местности вокруг курорта, поэтому Скорцени и его помощнику Радлю пришлось вылететь туда на самолете и сделать несколько аэрофотоснимков. Тогда же они обнаружили невдалеке от здания горного отеля большой луг, пригодный для посадки планеров или небольших самолетов.
«Отныне нас ничто не разлучит». Мусcолини и Гитлер во время подписания «Стального пакта» в Берлине 22 мая 1939 г.
Чтобы подтвердить данные о том, что Муссолини находится именно там, в отель был послан врач-немец под предлогом навести справки, можно ли использовать курорт для лечения немецких солдат. Но врача не допустили даже к нижней станции подвесной дороги, а когда он позвонил в отель и попросил к телефону директора, трубку взял какой-то офицер и объяснил, что курорт и окружающая местность закрыты для посещения, так как там теперь находится полигон. Сомнений больше не оставалось: в отеле действительно содержится Муссолини.
