Сергей Крившенко - Плавать по морю необходимо
Но сюда на перехват беглецов из Охотска уже прибыли посыльные Бухарина. Попались, голубчики! Хвостова и Давыдова задержали, осмотрели: нет ли с ними золота (вожделенная мечта Бухарина). Золота не оказалось — ах, как горько для бухаринцев! Пришлось всего лишь препроводить беглых в Иркутск. А там их уже ждало повеление министра Морских сил: нигде не задерживать морских офицеров. Бежав из Охотска 17 сентября 1807 года, они 11 октября были в Якутске, а прибыли в Петербург в начале 1808 года. А в целом путешествие заняло около четырех лет. Двукратная же одиссея русских морских офицеров — это почти шесть лет.
И с корабля — на бал: на театр военных действий — вот куда повлекла их «колесница счастья». После возвращения с Дальнего Востока моряки оказались между Сциллой и Харибдой, между двумя государственными ведомствами. Министром коммерции Н.П. Румянцевым Хвостов и Давыдов были оправданы в их действиях, которые произошли «более от того, что они находились в невозможности объяснить противоречия в данных им предписаниях». И, согласно такому представлению, государь император 9 апреля 1808 года «высочайше повелеть соизволил: дела этого им в вину не ставить»[47]. Но жалобы Хвостова и Давыдова на жестокое обращение с ними Бухарина были переданы на рассмотрение Адмиралтейств-коллегии. Ясно, что там были прежде всего сторонники Бухарина. Адмиралтейств-коллегия под председательством адмирала Фон-Дезина, выгораживая капитана 2-го ранга Бухарина, не придала «ни малейшей веры» жалобам лейтенанта и мичмана. И 13 ноября 1808 года внесла предложение «предать лейтенанта Хвостова и мичмана Давыдова военному суду». Так не однажды в отечественной истории фондезины и нессельроды поступали с русскими патриотами, так и на этот раз… Но все-таки им, считай, повезло. Они ушли от жестокой расправы.
Так и очутились Хвостов и Давыдов на фронте. Зная о необыкновенном мужестве и недюжинных способностях этих двух путешественников, их запросил на «театр военных действий» главнокомандующий Финляндской армией граф Буксгевден. На западе шла война со шведами. Русско-шведская война 1808–1809 годов была вызвана стремлением России в условиях начавшейся в 1807 году войны с Великобританией установить полный контроль над Финским и Ботническим заливами в целях обеспечения безопасности Петербурга. Тильзитский мир 1807 года поставил Швецию перед дилеммой: присоединиться, как и Россия, к континентальной блокаде и тем поставить под удар британского флота свою морскую торговлю и отказаться от английского рынка, либо сохранить традиционный союз с Великобританией и пойти на конфликт с Россией. Король Густав IV Адольф взял курс на разрыв с Россией. Война шла с переменным успехом, но в конце концов шведские войска отошли из Финляндии, финны прекратили боевые действия. Война завершилась Фридрихсгамским мирным договором 1809 года, по которому к России отошла Финляндия. Как и в каждой войне, в этой финляндской войне было немало страниц и трагических, и героических. Вот на какой «театр» занесла судьба Хвостова и Давыдова. И уже через несколько дней они были в самом жестоком пекле — в морских сражениях. Казалось, теперь они затеряются, наши почти первые «штрафники», исчезнут бесследно, канут в Лету. Или просто незаметно проведут свою военную кампанию. Но не тут-то было: и здесь наши мореходы верны себе, своему характеру, своей дружбе. Но как найти хоть слово об этом? И на этот раз нам повезло в поисках. Читаю примечания академика Я. Грота к стихотворениям Державина, изданным в 1866 году, том третий. Здесь публикуется стихотворение Державина «В память Давыдова и Хвостова», которое потом, после этого издания, не будет воспроизведено ни в одном собрании сочинений. И здесь с полной научной дотошностью указаны многие факты, в том числе и названа газета «Санкт-Петербургские ведомости» за 8 сентября 1809 года, в которой говорится о Хвостове и Давыдове. И вот в Ленинграде, в знаменитой БАН, библиотеке Академии наук, нахожу ту самую газету, и даже не саму газету, а «Прибавление к Санкт-Петербургским ведомостям», а в этих прибавлениях — реляция с фронта. Есть особая прелесть — прочитать сам документ, ведь это голос самой эпохи, дошедший к нам почти через два века. Итак, строки из «Прибавления» к «Санкт-Петербургским ведомостям»[48]. Но это уже новая страница из жизни наших героев-мореходов.
Реляция с фронта: «Заслужили по всей справедливости имя неустрашимых…»
И Финн, и Галл был зритель
Бесстрашья их в боях,
Когда они сражались
За веру, за царя,
За отчество любезно.
Г. ДержавинВначале пару строк из энциклопедии: «2 (14) августа 11-тысячный корпус Каменского перешел в наступление в сражениях при Куортане и Салми 20–21 августа (1–2 сентября) и Оровайсе 2 (14) сентября, нанес поражение главным силам шведов. Попытки шведского флота высадить десанты в районе Або были отражены отрядом П.И. Багратиона»[49].
Теперь реляция. «16 августа 1808 года гребная флотилия под командованием капитана 1 ранга Селиванова, состоящая из 24 судов, направила путь свой к острову Вартсалана на защиту правого фланга.
В 11 часов утра (17 числа) авангард наш, состоящий из 6 лодок под командою Давыдова и Кременчугского мушкетерского полка майора Винклера, приближаясь к южной оконечности о. Судсало, обложенного множеством шкер, получил через крейсиров своих извещение, что неприятель более нежели с 46 канонерскими лодками и 6 галерами, пользуясь попутным довольно сильным ветром, идет на всех парусах прямо против направления нашей флотилии.
Дабы удержать стремление неприятеля и не дать ему выйти из-за мыса на плес, могущий доставить ему наилучший ордер для баталии, авангард наш расположился около небольшого острова и в проливе оного. Шведы немедленно открыли огонь ядрами.
Лейтенант Хвостов и полковник Пшеницкой, командовавшие отделением флотилии, долженствующим по диспозиции подкреплять авангард, тотчас построя линию, пошли вперед и, примкнув к левому флангу авангарда, решились не выпускать неприятеля из узкого прохода, дабы сим не дать ему обойти наши фланги. В сем намерении суда наши пошли вперед и, выдержав неприятельский огонь, сблизились на картечную дистанцию, не делая ни одного выстрела. Спокойное и мужественное сие движение остановило быстроту неприятеля. Произведенная потом канонада, несмотря что суда его шли под ветром и что весь дым обращался противу наших судов, расстроила его намерение, принудя стать в позицию оборонительную.
…В 3 часа все наши суда были уже в деле под картечными выстрелами. Безумолкная канонада превосходила возможность описать. Невероятная твердость духа войск наших и героическое стремление к победе начальников отделений поставили неприятелю, при всем его превосходстве, повсюду непреодолимость, и каждое усилие расстроить нашу линию было мгновенно изпровергаемо.
В 4 часа две неприятельские лодки на правом и левом фланге взорваны посредством бранскугелей на воздух. Ободренные сим храбрые войска наши, закричав „ура“, всею линией пошли вперед, причем в глазах всей флотилии еще 6 неприятельских судов были потоплены.
Неприятель в замену оных выдвинул 6 галер. В 7 часов капитан 1 ранга Селиванов, объезжая все отделение, узнал, что остается немного зарядов и что некоторые лодки, имея пробоины, не могут уже держаться. Он приказал лейтенанту Хвостову отойти и соединиться со вторым отделением, дабы сформировать одну линию.
Неприятель, пользуясь сим случаем, пустился на всех веслах в атаку… суда наши, выждав неприятельское нападение, подвинулись также вперед и, сделав удар, затопили еще две лодки… Наступившая темнота ночи прервала сражение… Потеря наша состоит убитыми нижних чинов 45 человек, ранеными Кременчугского полка капитан Чедаев и нижних чинов 68.
…Капитан 1 ранга Селиванов, отзываясь Главнокомандующему с особенной признательностью о мужестве всего отряда, превосходно свидетельствует о лейтенанте Хвостове, который оказал пример невероятной неустрашимости. Пренебрегая сыплящимся градом картечи и не взирая, что четыре шлюпки под ним были потоплены и из 6 гребцов остался только один, он шел вперед и поражал неприятеля, а равным образом и сухопутные начальники отзывались Главнокомандующему о его мужестве. Все нижние чины его превозносят и вообще, где он только появлялся, храбрость оживотворялась. Лейтенант Мякинин, заслуживший предпочтение и оказавший превосходную храбрость в первых сражениях, оправдывает сие о нем мнение при всяком случае. Полковники Горбунов и Пшеницкой распоряжение и примером своим заслужили по всей справедливости имя неустрашимых, а равно заслужили внимание лейтенанты Давыдов, Тутыгин и мичман Трубников». Была отмечена и неустрашимая храбрость офицера с редкой фамилией Минута: называем ее, зная, что во Владивостоке продолжается эта фамилия, возможно, родом еще от тех времен…
