Евгений Гришковец - 151 эпизод ЖЖизни
21 октября
Всегда жду возвращения домой. Мой гастрольный график строится следующим образом: две недели разъездов (9-10 спектаклей), неделя дома. Раньше были трёхнедельные периоды, но за три недели, за большое число переездов и спектаклей голос садился и не успевал восстанавливаться.
К концу тура устаю и каждый раз думаю: «Обязательно съездим к морю, обязательно сходим в кино, обязательно то, обязательно сё…» Приезжаю домой – и, как правило, ничего не удаётся сделать. Во-первых, отсыпаюсь и отъедаюсь, во-вторых, подлечиваюсь, в-третьих, дома я вялый, ленивый, желающий бродить в халате… Не могу оторваться от дивана, с трудом и раздражением отвлекаюсь от телевизора. Потом постоянно какие-то мелкие, а на самом деле – глобальные проблемы. Нам поцарапали машину – это нервы и время. Были другие планы, а нужно тратить и время и нервы на это. У нас оборвался телефонный кабель. Был очередной ужасный ураган в Калининграде, валило деревья, но кабель ни у кого не оборвало, кроме нас. Отчего-то Лёва (собака) начал хромать и ковылять на трёх лапах. Ветеринар, время, нервы… Сын лёг вечером спать без температуры, а проснулся с температурой. Вот тебе и море, вот тебе и кино. А послезавтра – снова, на две недели…
Но главное-то дома. А так хочется, чтобы хотя бы неделя прошла без таких мелочей, раздражений, неурядиц…
Но мы привыкли, мы не ноем, мы справляемся! А ещё находим и возможность и смысл улыбаться, неплохо выглядеть и даже стараемся прилично себя вести (улыбка).
23 октября
Собираю сумку. Завтра буду уже в Красноярске. У нас хоть и сыро, но +8 °C. А там – зима, по калининградским меркам – самый разгар. Надо собраться так, чтобы и в Сибири не замёрзнуть, и в Киеве не вспотеть. Таков этот заезд.
Так не хочется оставлять домашних! У Сани высокая температура, вторые сутки горит, его обтирают, лечат… Он слабый, глаза потухшие, если ложится – лежит, как тряпочка. Наташа в школу идёт с печалью на лице, которая, наверное, в школе проходит, но нам-то этого не видно. В полвосьмого утра она выходит гулять с собакой. За окном сыро, темно, в такую погоду даже собака, которая обожает слово «гулять», идёт на улицу повесив уши, а Наташа – опустив плечи. На мой взгляд, в этот момент она совершает не только человеческий, но и гражданский подвиг. Я еду весь простуженный, с килограммом таблеток, флаконов, спреев. На Лену остаётся тягучий ремонт со всякими неожиданностями… Так не хочется их оставлять! Хотя со мной у них только больше хлопот, я в быту ещё тот помощник.
Погода и та какая-то простуженная. И всюду, куда ни поеду, она такая. Помню, учился в седьмом классе, и нам учительница русского языка, не литературы, а именно русского (у нас было разделение), дала задание написать сочинение об осени. Отчётливо помню, как в первый раз в жизни захотел не только описать, но и выразить своё ощущение осени. Я совсем не думал угодить учительнице, а захотел точности и выразительности. До сих пор помню то, что написал, а также строчки, которые учительница подчеркнула красной ручкой и прокомментировала размашистым почерком: «Грубая стилистическая ошибка». А написал я следующее: «На площади ветер сначала высушил раскисшую листву, а потом сбрил её и унёс в закоулки и подворотни. Осталась лежать на асфальте только большая холодная лужа…» Помню, по всем моим ощущениям, лужа именно лежала, и никак иначе. За сочинение я получил 3:3 и подумал, что займусь выражением своих ощущений позже.
Три последних дня встречался с немецкой журналисткой. Она приехала, чтобы сделать со мной большое интервью для большого радио. Она читала «Рубашку» на немецком и предварительный перевод повести «Реки», которая готовится к выходу в Германии. Разговор был длинный, о литературе… но в основном о Калининграде, его жителях и специфике. У неё было много и сложных и наивных вопросов…
Я сказал ей, что при всей географической, климатической, исторической и архитектурной специфике Калининград – это русский город. Да, крыши черепичные, высокие, да, много брусчатых мостовых, да, строили и развивали город немцы (пруссы) и жили больше семисот лет, но живут теперь под этими крышами, ходят по этим мостовым русские люди, а только люди все определяют. Понятное дело, если бы здесь сейчас жили немцы, всё было бы чище, аккуратнее, наверное, красивее, и уж точно разумнее… И даже климат, возможно, был бы лучше, но здесь живём мы, и стало быть, Калининград – это русский провинциальный город, со всеми прелестями, теплотой, душевностью, искренностью, а также с беспросветностью, комплексами, нелепостями и лицемерием русской провинции. Мы, те, кто здесь живёт, всё это понимаем и, как можем, любим свой город. Конечно, Калининград – очень чувствительная географическая точка, может быть, одна и самых чувствительных. И в связи с этим мне представляется, что у Калининграда есть какой-то особенный шанс. Не знаю, какой, но точно есть. И очень хотелось бы его не упустить, как были нами упущены многие, многие шансы. Упущены страной и каждым человеком в отдельности. Но какой-то шанс мы не упустим… Ну не должны. Мы все. Ну хочется верить… (Улыбка.)
1 ноября
Прилетел в Красноярск, преодолев пять часовых поясов, совершенно больной, не смог встроиться в некогда родное сибирское время, и сибирские гастроли прошли без дневного света: засыпал под утро, а просыпался незадолго до спектакля, когда уже было темно…
Спектакль «+1» сибиряки приняли сразу и единодушно. Заранее испытываю радостное волнение перед тем, как сыграю его в родном Кемерово.
Повстречался в Иркутске с теми, кто летом работал над «Сатисфакцией». Все пришли на спектакль, радовались встрече… но она была недолгой. У всех всё нормально… но те, кто были членами команды, киногруппы… киногримёрами, кинокостюмёрами, ассистентами режиссёра по свету, ассистентами оператора. сейчас занимаются совсем другими, «мирными» делами. Большое кино для них в прошлом и ощущается как важное событие и приключение, чудесное и, видимо, неповторимое.
Долго летел в самолёте, который носит имя путешественника и писателя Обручева. Когда-то я зачитывался его «Плутонией» и «Землёй Санникова». Считаю, он эту тему раскрыл лучше, чем Конан Дойл. Летел, маялся от безделья: не было с собой книжки. В самолёте предлагали посмотреть на выбор фильмы, в том числе «Затерянный мир». Я подумал, что это по Конан Дойлу и что на высоте одиннадцать тысяч метров в самолёте «Владимир Обручев» посмотреть «Затерянный мир» – самое то. Фильм оказался дрянной американской комедией, плохо снятой и очень глупой. Качество комедии такое же, как новой отечественной сказки «Книга мастеров». Наша, конечно, хуже – у американцев стандарты повыше. Как же я был огорчён, там, в самолёте, а ещё – недавно, когда смотрел «Книгу мастеров»! Хотелось сказки, а увидел неряшливую работу, сделанную равнодушными неостроумными людьми, которые, видимо, никогда сказок не любили, не любят детей, и с юмором у них плохо. Когда смотрел фильм, в зале были дети, им было даже хуже, чем родителям. Давненько я так не гневался. И дело даже не в бездарности производителей этого кино, а в их полнейшем безразличии к тому, чем они занимаются и к чему прикасаются.
А фильм «Затерянный мир» – полная американизмов глупость. Досадно, что главного персонажа дублировал Серёжа Светлаков: у него это получилось из рук вон плохо. Он талантливый человек, с парадоксальными мозгами, а тут его голос звучал совсем худо, а симпатичный уральский говорок – нелепо. Дублировать фильмы надо уметь. Я вот, например, не умею. Мне неоднократно предлагали, и я даже участвовал в пробах, но это дело трудное, и у меня не получалось – хотя хотелось. Послушав, как прозвучал голос Светлакова, буду теперь всегда отказываться. Да тут ещё случайно, маясь от бессонницы и не имея под рукой книги, посмотрел программу «Южное Бутово». Очень я переживаю, когда вижу симпатичных и не чужих мне людей, участвующих в чём-то стыдном. Надеюсь, это не надолго.
Третьего, четвёртого и пятого ноября в Киеве должны пройти спектакли «Как я съел собаку» и «+1». Почти все билеты проданы, но из опасения, что спектакль отменят из-за эпидемии нового гриппа, их, по слухам, начинают сдавать.
В Украине эпидемиологическая ситуация ничуть не хуже и не лучше, чем в России или Польше, но тут грядут очередные выборы, а на выборах любые козыри пойдут в ход. Непонятно, каким образом можно использовать такой чувствительный козырь, как эпидемия, но и эту карту очевидно пытаются разыграть. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять политиков любого уровня любой страны, а особенно там, где уже и привыкли к выборам. Так что к спектаклям моя команда и я готовы, знаю, что их ждали и ждут, и буду на месте в назначенное время, ну а если городские власти вдруг запретят мои выступления, разумеется, деньги будут либо возвращены, либо билеты останутся действительными до другого раза: спектакли мы отменять не будем, мы их перенесём. Ещё не хватало, чтобы разрекламированный и мощно распиаренный грипп помешал нашей встрече. В Ярославле вон бомбу в зал закладывали – и ничего, пусть через несколько месяцев, но я спектакль доиграл.
