Самуил Штутман - На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)
Некоторые из генералов и офицеров, как удалось выяснить, были причастны к декабристскому движению, другие участвовали в его подавлении. Установлены имена и уточнены биографии всех генералов, возглавлявших конвойную стражу (пять человек), в том числе трагическая судьба последнего начальника конвойной стражи генерала Н.И. Лукьянова, ставшего жертвой политических репрессий уже в советское время. Выявлены также имена многих солдат и унтер-офицеров, отличившихся на службе и в боях за отчизну.
Для поиска, помимо архивных материалов, использованы: «Списки генералитету по старшинству» за 1812, 1814, 1815 – 1819, 1822, 1823, 1826 гг., «Список генералам с означением имян, знаков отличия и старшинства в чинах (напечатано по 4-е число декабря 1820 года)» и другие подобные ежегодные списки; родословные книги дворянства (по губерниям и фамилиям); «Русский биографический словарь» (РБС) и «Азбучный указатель имен русских деятелей, имеющих быть помещенными в Биографический словарь», издаваемый Императорским русским историческим обществом (ч.1 и 2, СПб., 1887). Правда, следует иметь в виду некоторые неточности, встречающиеся в этих изданиях39.
Перечисленные источники дополняют друг друга, но и их подчас не хватает для получения полной информации. Например, в «Списках генералитету по старшинству» названы фамилии без имен и отчеств, в РБС и архивных формулярных списках не всегда указаны крайние даты жизни. Это заставило обратиться к ранее изданным столичным и провинциальным некрополям, другим биографическим справочникам, а также альбомам и иным художественно-справочным изданиям, в которых отведено место русскому военному портрету, с целью поиска изображений генералов внутренней стражи и дополнительных сведений о них40.
Одно из центральных мест в служебной деятельности охранительных формирований занимала служба препровождения (конвоирования) арестантов. Для этой цели использовались внутренняя стража, полиция, жандармерия, местные войска. С 1886 г. эта служба стала прерогативой вновь созданной конвойной стражи. Поиск соответствующих источников об этом роде деятельности осложнялся тем, что конвойная служба осуществлялась под эгидой и военного, и гражданского ведомств. Как военная сила конвойная стража входила в структуру Военного министерства, выполняла приказы и распоряжения этого ведомства, которое ее формировало, укомплектовывало, снабжало и обучало; а как часть карательной и пенитенциарной систем государства конвойные команды обслуживали Главное тюремное управление и находились на содержании у Министерства внутренних дел, а затем у Министерства юстиции, куда ГТУ перешло из МВД в 1895 г. Поэтому документальные материалы о деятельности конвойной стражи хранятся в разных архивах: Российском государственном военно-историческом архиве (ф. 400) и в Государственном архиве Российской Федерации (ф. 122).
Оживившаяся в последней четверти XIX в. и в первые два десятилетия XX в. научно-исследовательская и популяризаторская работа в области военной историографии принесла свои плоды и в такой частной области, как служба конвоирования. Образовалась целая библиотека изданий на столь специфическую тему41. Обилие их свидетельствует и о стремлении как можно подробнее регламентировать, во избежание возможных нарушений и отступлений, конвойную службу, поскольку она была связана с ограничением или лишением свободы лиц, взятых под стражу, и предоставлением конвоирам определенных прав, и наделением их властными полномочиями, вплоть до применения в определенных законом случаях оружия. Но ни устав, ни другие формы регламентации конвойной службы не могли дать стопроцентной гарантии соблюдения прав сопровождаемых под конвоем людей. Случаи превышения власти и злоупотребления ею были нередки. Информацию о масштабах данной службы, имевших место эксцессах можно получить по отложившимся в архивах документам конвойных команд, по воспоминаниям революционеров, ссыльных и политкаторжан, опубликованным в эмигрантской литературе и первых периодических изданиях советского периода42.
Интересные наблюдения и суждения об увиденном в России в прошлом веке, в частности, о карательной системе, содержатся в книгах посетивших страну иностранцев. Некоторые их суждения наивны, предвзяты, несправедливы, и все же то, что написали маркиз де Кюстин43, совершивший путешествие в Россию в 1839 г., и особенно американец Джордж Кеннан44, три года путешествовавший по Сибири во второй половине 80-х гг. прошлого века, о пересыльной системе, досконально изученной им, роли полицейского аппарата, жандармерии, заслуживает внимания историков.
Судьба людей, закованных в кандалы, бредущих под конвоем по бесконечным трактам в далекую Сибирь, всегда вызывала сочувствие населения, будоражила общественность. Это было неприглядное зрелище. Один вид этих гремящих цепями партий арестантов, передвигающихся от этапа к этапу, не мог не порождать жалость, не вызывать протест, требование человеческого отношения к преступникам, тем более, что многих сопровождаемых под стражей народ таковыми не считал. Сама постановка системы исполнения наказания, порядки, а вернее беспорядки, на этапах, поведение конвоиров и начальников этапных команд – все это привлекало внимание передовых слоев общества, исповедующих гуманистические идеи, особенно прогрессивно мыслящих писателей, художников, публицистов. Эта проблема нашла отражение в произведениях А.И. Герцена, Ф.М. Достоевского, Л.Н. Толстого, А.П. Чехова, Н.А. Некрасова, сотрудников и авторов некрасовского «Современника» – М.А. Антоновича, Г.З. Елисеева и Н.М. Ядринцева, а также В.Г. Короленко, В.И. Немировича-Данченко, А.Ф. Кони, в творчестве художников И.Е. Репина, В.Г. Перова, Н.А. Ярошенко и др. С особым интересом читались воспоминания людей, которые не только видели, но и испытали эту систему на себе.
Из современных исследований этой старой проблемы заслуживают быть отмеченными работы: В.П. Шпалтакова «Этапное содержание ссыльных и «арестанские подряды» в Сибири в 1825 – 1855 гг.» (Омск, 1986. Рукопись депонирована в ИНИОН РАН, № 26732), в которой на основе местных омских архивных документов названная тема рассматривается с историко-экономической точки зрения; С.В.Кодана «Устав об этапах 1822 года (Государственно-правовые институты самодержавия в Сибири») (Иркутск, 1982); А.Д. Марголиса «Тюрьма и ссылка в императорской России: Исследования и архивные находки». (М., 1995), в которой па базе широкого спектра источников анализируется организация этапирования и содержания арестантов, сообщаются собранные автором сведения и факты.
Близким по своим функциям внутренней страже и корпусу жандармов является полиция. Она старее их и потому огромный накопленный опыт полицейской деятельности не мог не учитываться, не использоваться в жизни родственных ей воинских формирований. Последние при исполнении служебных обязанностей часто взаимодействовали с полицией, оказывали ей помощь. Это происходило (по крайней мере, должно было происходить) в рамках единого, как сейчас принято говорить, правового поля. К охране общественного порядка и содействию полиции привлекались жандармские подразделения и войска. Правда, жандармские учреждения были независимы от полиции и даже имели свои полицейские управления на железных дорогах, хотя все они входили в состав Министерства внутренних дел. Известная самостоятельность была и у внутренней стражи, входившей в состав другого ведомства. Вначале сфера использования полиции заметно расширялась, она даже наделялась не свойственными ей функциями, но затем круг действий ее сузился. С созданием других охранительных учреждений часть функций полиции переходит к ним. А вообще некоторое дублирование подобных учреждений друг друга, что рождало выгодное для центральной власти соперничество их, было характерным явлением в девятнадцатом столетии и в еще большей степени проявилось в дальнейшем.
Каким же образом на все эти процессы реагировала правовая наука? В области юриспруденции выделяется самостоятельная отрасль – полицейское право. В России оно получило большое развитие. Эта наука не только изучала и обобщала исторический опыт развития полицейских учреждений, но и оказывала определенное влияние на жизнь общества, особенно если она несла в себе передовые, демократические взгляды, способствовала привитию правовой культуры населению. В большинстве книг полицейские учреждения рассматривались как необходимый атрибут монархии. В 1824 г. появился труд Гуляева «Основы городской и земской полиции». В 1840 г. вышла книга Рождественского «Основания государственного благоустройства с применением к российским законам».
Особенно следует отметить труд известного правоведа, ректора Петербургского императорского университета профессора И.Е. Андреевского «Полицейское право», в 2-х томах (СПб., 1874, 1876). В первом томе излагается история полиции и основы полицейского права, рассматриваются различные философские учения о государстве, в том числе воззрения К. Маркса. Здесь же рассказывается о структуре и строительстве полицейских и жандармских учреждений в России XIX в. (до 1876 г.). Второй том посвящен всему комплексу вопросов и проблем, составляющих содержание понятия полиции благосостояния. Речь идет о мерах нравственного воспитания и развития, надзора за воспитанием малолетних, содействии религиозному, эстетическому, умственному образованию народа, обеспечению условий материального благосостояния (в том числе развитию промышленности, торговли и транспорта). Труды И.Е. Андреевского на долгие годы определили направление развития науки полицейского права.
