Владимир Хрусталев - Первая мировая. Во главе «Дикой дивизии». Записки Великого князя Михаила Романова
На следующий день, т. е. 12 мая, расположение штаба 2-го кавалерийского корпуса посетил командующий 7-й армии генерал от инфантерии Дмитрий Григорьевич Щербачев (1857–1932). Против его армии находился наиболее крепкий участок австро-германского фронта. Генерал Щербачев принял решение прорвать позиции неприятеля на участке своего левофлангового II армейского корпуса (командир ген. В.Е. Флуг) у Язловца.
Положение обострялось для союзников по Антанте тем, что успешно развивалось наступление австрийской армии в Трентино на Итальянском фронте, которое продолжалось с 2 (15) мая по 3 (16) июня 1916 г. Это грозило поражением итальянцев. Великий князь Михаил Александрович 12 мая записал в дневнике:
«Недавно итальянцы имели крупную неудачу и потеряли одними пленными около 15 т. чел. и более 200 пушек. Последние дни германцы снова усилили атаки против Верден».
Однако главком 7-й армией Д.Г. Щербачев распорядился временно передать командование 2-м кавалерийским корпусом генерал-лейтенанту князю Константину Сергеевичу Бегильдееву (1858–1920), а великий князь в приказном порядке отправлялся в отпуск поправлять здоровье в связи с язвой желудка.
Вдовствующая императрица Мария Федоровна 14 мая 1916 г. записала в дневнике о свидании с младшим сыном:
«Приняла графа Сабанского, который лишился всего на этой жестокой войне. Он поблагодарил за награждение его орденом Красного Креста. Затем гуляла в саду, писала Аликс. В 12 часов прямо с фронта прибыл мой милый Миша. Мы находились в саду, когда приехала Беби. Они увиделись в первый раз за 4 года, и оба плакали от радости. Слава Богу, что они наконец-то встретились и смогли поговорить обо всем. Завт[ракала] одна. Ездила на прогулку в автомобиле с открытым верхом. Немного погуляла по лесу, собирала цветы. Обедала в одиночестве. Миша уехал в 11 часов вечера»[456].
В свою очередь в тот же день великий князь отметил в своем дневнике:
«Приехали в Киев в 11 ч., встретил губ[ернатор] гр[аф] [Алексей Николаевич] Игнатьев. Вскоре я поехал во дворец к Мама, куда [великая княгиня] Ольга [Александровна] приехала к завтраку (мы не виделись с ней с 12-го года). Потом я видел батюшку Поспелова, кот[орого] и Мама приняла. Затем Мама, Ольга и я выехали за город на автомобиле и прошлись пешком в сосновом лесу. Возвратились в 4½ и пили чай в саду. Потом я поехал с Ольгой в ее лазарет. В 8½ мы обедали с Мама, после чего собирали puqqle. В 11½ я поехал на вокзал и с поездом в Гатчину. Со мной едет [Н.А.] Врангель, а [В.А.] Вяземский из Киева поехал в Козельск и в деревню. Погода была солнечная, тихая, 13°»[457].
Через несколько дней 22 мая 1916 г. вдовствующая императрица в письме к старшему сыну Государю Николаю II отмечала:
«Миша провел один день здесь и, наконец, помирился с бедной Ольгой. Я так счастлива и мы все плакали от радости. Слава Богу, что это теперь кончено и я могу умереть спокойно»[458].
В поздних эмигрантских воспоминаниях великой княгини Ольги Александровны (1882–1960), написанных под ее диктовку журналистом Йеном Ворресом, читаем об этой встрече с братом:
«Прежде всего, на несколько дней приехал из северной столицы (правильно, по пути в северную столицу. – В.Х.) ее брат Михаил. Свободного времени у Ольги было немного, но каждую лишнюю минутку она уделяла ему. Об унылом настоящем они не разговаривали. Возвращаясь к своему детству, которое они провели вместе, брат и сестра смеялись, как дети, вспоминая, как с наслаждением уплетали похищенные конфеты. Когда же отпуск великого князя закончился и сестра пришла провожать его на вокзал, она горько зарыдала. Больше они не встретились»[459].
Составитель воспоминаний журналист Й. Воррес иногда искажает события. Это не было последним свиданием Ольги Александровны с Михаилом Александровичем. Им довелось еще встретиться осенью 1916 г., когда ее брат вновь направлялся через Киев с Юго-Западного фронта в Царскую Ставку.
Михаил Александрович, находясь на отдыхе и лечении, продолжал следить за событиями Великой войны не только на территории России, но и за ее пределами, в том числе по сообщениям прессы. В поденной записи от 22 мая зафиксировано:
«Вчера в Северном море был бой между английской и немецкой эскадрами, с каждой стороны погибло по 13 судов».
Следует пояснить, что, очевидно, имеется в виду Ютландское морское сражение между германским и английским флотами в Северном море у Скагеррака. В 3 часа 30 минут 18 (31) мая 1916 г. начался с обеих сторон морской бой крейсеров, а затем и других военных судов. Через несколько минут сражения броненосцы «Де Анфатигабль» и «Королева Мария» были пущены ко дну. Бой длился до вечера, в результате английский флот потерял 14 боевых единиц и германский – 11. Командующий германским флотом адмирал Рейнгард Шеер (1863–1928) решил вывести корабли из боя и направил их в морскую базу Гелиголанд. Потери живой силы английского флота – 6600 чел., в германском – 2500 человек. Учитывая, что в целом германские военноморские силы значительно уступали английским, то для Германии это был чувствительный урон. После этого сражения германский надводный флот уже не покидал своих баз в течение всей войны. На морях у немцев продолжали действовать лишь подводные лодки и легкие, специальные крейсера.
Тем временем командарм 7-й армии генерал Д.Г. Щербачев дольше других армий Юго-Западного фронта вел артиллерийскую подготовку (45 часов) и 24 мая (6 июня) 1916 г. перешел в наступление. Прорыв II армейского корпуса имел успех, и австро-венгерские войска были отброшены за Стрыну. 25 мая (7 июня) русский XVI армейский корпус опрокинул VI австро-венгерский корпус, а 27 мая (9 июня) XXII армейский корпус разбил австро-венгерский корпус фельдмаршала-лейтенанта П. фон Гофмана. Преследование противника выполнял 2-й кавалерийский корпус.
25 мая 1916 г. великий князь Михаил Александрович посетил Александровский дворец и поздравил Государыню Александру Федоровну с ее 44-летием. В этот же день он сделал важную пометку:
«Вчера затонул крейсер, на кот[ором] был лорд Китченер и кот[орый] ехал в Россию. По-видимому, все погибли, случилось это близь Оркнейских островов, причина – взрыв от мины».
Здесь имеется в виду выдающийся военный деятель: Китченер Гораций-Герберт (1850–1916) – лорд, граф Хартумский (1914), английский фельдмаршал (1909), военный министр с 1914 г. Он погиб 21 мая 1916 г. по пути в Россию на крейсере «Хэмпшир», взорванном германской подводной лодкой около Оркнейских островов. Китченер направлялся в Архангельск для дальнейших переговоров с Верховным командованием о поставках вооружения для русских.
Глава Британской военной миссии в России генерал-майор Джон Хэнбери-Уильямс (1859–1946) с горечью записал 25 мая/7 июня 1916 г. в своем дневнике:
«Сегодня, как гром с ясного неба, пришло ужасное известие о Китченере. Не могу в это поверить, но сомнений, кажется, нет, хотя неизвестно, была то мина, атака субмарины и что вообще произошло.
Император подошел ко мне и сказал: “Мне очень жаль – ведь это я настаивал на его визите, но что поделать, таковы превратности войны”.
Император глубоко скорбит о Китченере. Он поделился со мной, что получил телеграмму с самыми искренними соболезнованиями от нашего короля.
Все представители союзников и офицеры Генерального штаба приходили меня навестить и выразить сочувствие. Вечером Император вручил мне самое доброе и сочувственное письмо от Императрицы, где говорилось не только о Китченере, но о всех погибших спутниках.
Сегодня день рождения Ее Величества, и все стараются говорить об этом, забыв о личных невзгодах. Император много вспоминал о супруге, невзначай проговорившись, что до него она была помолвлена с кем-то еще, но соискателю дали отставку.
Маленький Цесаревич повышен в звании. Теперь он капрал, безмерно гордится своими нашивками и проказничает сильнее, чем обычно»[460].
Императрица Александра Федоровна написала супругу очередное за время Великой войны письмо № 499 от 25 мая 1916 г. в Могилев, в котором имеются такие строки:
«Мой любимый ангел!
Совершенно темно, страшный ливень – это освежит воздух. Завтракали на балконе. Горячо благодарю тебя за твое милое письмо, мой дорогой! Твои любящие слова греют меня, мне ужасно тоскливо без тебя – такие одинокие ночи! Какой ужас с Китченером! Сущий кошмар, и какая это утрата для англичан!
Были в церкви – к чаю жду Михень и Мавру.
Павел пил вчера у нас чай, – он преисполнен надежд, что получит назначение.
По дороге в церковь встретила Мишу – остановились, поговорили минутку, – он вернулся в Гатчину, – у него на голове ни волоска, все сбрил»[461].
