Александр Зиновьев - Глобальный человейник
Во время перерыва я встретился с Филом. Вглянув на меня, он сказал, что вид у меня такой, как будто я побывал в отделе лояльности. Сказал так, как человеку, побывавшему в лапах Гестапо или КГБ, сказали бы его знакомые, что вид у него такой, как будто он побывал в лапах гестапо или КГБ. Я сказал, что я на самом деле там был. Фил на это не сказал ни слова. Так молча мы поели и разошлись по рабочим местам.
Новая тревога
Приближается коней испытательного срока. Во мне зародилась новая тревога: а не лучше ли было бы, если бы меня не оставили на основной срок?! Оставшись здесь, я навечно продаю себя в рабство. Хотя и комфортабельное, но все-таки рабство. Что ждет меня тут? Однообразная рутина изо дня в день, из года в год. Постепенное повышение служебного ранга, зарплаты, благополучия. Возможно – семья вроде семьи Ива. И вечная душевная боль из-за невозможности реализовать свои способности. А если не оставят – что тогда?! Представится ли случай распорядиться своей жизнью по своей воле? Не попаду ли я в «отбросы», и в одну из «очистительных» кампаний не исчезну ли я бесследно в интересах сокращения процента «отбросов» до нормы?! Что и кто меня ждет вне МЦ?! Кому я дорог?! Кому я нужен?!
Я почувствовал ненужность моего сократовского мозга и бессмысленность стремления к познанию. Как все-таки были мудры авторы Библии, сочтя страсть познания изначальным грехом человеческой истории!
К тому же чем дольше я работаю здесь, тем уже круг людей, которые проявляют какой-то интерес ко мне, и тем реже я разговариваю с ними. Боюсь, что скоро и этик не останется. Однажды я случайно разговорился с одним старым сотрудником МЦ. Он сказал, что за последние пятнадцать лет я был единственным заговорившим с ним. Я рассказал об этом случае Филу. Он сказал, что это здесь обычное дело. Людям, работающим профессионально с информацией, не о чем разговаривать!
Исповеди и покаяния
Время от времени в средствах массовой информации устраивают своего рода общественные и публичные исповеди и покаяния. При этом выбирается какой-то аспект жизни общества. Какой именно и в какое время, никакой закономерности на этот счет нет. Конечно, в недрах массмедиа кто-то принимает соответствующие решения, но и в этом нет строгих правил. Происходит просто стечение обстоятельств, появляется подходящий повод или потребность, и вдруг вспыхивает кампания обнажения язв этого аспекта общества и их осуждение, причем с такой откровенностью и в таких масштабах, на какие не способны никакие критики и враги нашего общественного строя.
Подвергается критике все, что как-то причастно к избранному для разоблачения и осуждения множеству пороков, включая сами средства массовой информации, высшие власти, заправил бизнеса. И чем сильнее, тем лучше, ибо избыток критики действует сильнее, чем ее недостаток. Люди просто тупеют от обрушивающейся на них информации ужасов их собственной жизни, выраженных в громадных величинах. Первые сообщения о миллионах преступлений в сутки, о сотнях тысяч изнасилований, о тоннах наркотиков и т.п. вызывают шок. Но он быстро проходит. Люди ждут новых, еще более страшных величин, еще более леденящих кровь фактов. Пресытившись такой «духовной» пищей, люди теряют к ней всякий интерес и впадают в то состояние отупения, о котором я уже упомянул.
Кампании публичной исповеди и покаянии проводятся самими властителями той сферы западнизма, которая занята формированием менталитета западоидов. Они суть средство идеологического оболванивания западоидов. Благодаря им создается видимость, будто у нас не скрывают никакие недостатки, будто предают их гласности без всяких ограничений, будто свободно обсуждают их и сообща ищут пути их преодоления. Оппозиционная критика при этом обезвреживается, не возникает устойчивая критическая идеология, способная на длительное время овладеть массами и побудить их на радикальные политические действия.
Проходит несколько дней, и кампания исповеди и покаяния и общественных грехах кончается так же внезапно, как и начинается. Жизнь продолжает свой ход со всеми теми язвами, которые обнажили и в которых покаялись. Бывшие обличители пороков возвращаются к своим основным обязанностям прославления добродетелей нашего лучшего из миров. Иногда сразу одновременно проходит несколько кампаний. Делается это с целью распылить внимание людей. Вот сейчас идут сразу три кампании – против злоупотреблений средствами тайного наблюдения, против злоупотреблений средствами индивидуальной самозащиты и против паразитарных учреждений и предприятий. Несколько слов о каждой из них.
Средства тайного наблюдения за людьми, фиксирования («записи») наблюдаемого и манипулирования «записью» достигли высочайшего совершенства, стали общедоступными, превратились в привычный элемент нашего образа жизни. Практически теперь можно наблюдать все в жизни обычных граждан так, что заметить наблюдение невозможно. Все наблюдаемое фиксируется. Есть приспособления, с помощью которых можно зафиксированные материалы комбинировать и модифицировать так, что различить подлинник и подделку не всегда могут даже квалифицированные специалисты.
Благодаря этим средствам тайное наблюдение одних людей за другими и использование результатов наблюдений стало всеобщей болезнью, превратилось в непреходящий кошмар. Люди стали следить за своими близкими, за врагами, за начальниками, за подчиненными, за посторонними (на всякий случай). Развилась целая сфера преступности на этой основе. Никакая борьба против этого не помогала. Время от времени вспыхивали массовые движения с требованием прекратить производство таких средств и запретить их употребление под угрозой тяжелого наказания. Но до сих пор безрезультатно. Надо полагать, и эта кампания закончится ничем.
Аналогично обстоит дело со средствами индивидуальной самозащиты от нападений. Тут тоже нарушена мера, и эти средства стали играть роль противоположную – роль средств нападения. Люди стали физически опасными друг для друга существами, превратились в скорпионообразные, змееобразные твари. Требования прекратить производство и свободную продажу средств такого рода стали выдвигаться уже в конце XX века. Но они каждый раз отклонялись как нереальные и нецелесообразные. И в самом деле, стоит ограничить их продажу обычным гражданам, как резко возрастет преступность. Где выход? Жить с этим неизбежным пороком и впредь.
Третий пример заслуживает особого внимания.
Гримасы прогресса
Характерным явлением нашего общества является существование и процветание многочисленных образований в сфере науки, культуры, экономики, политики и т.д., коэффициент полезного действия которых (с точки зрения интересов общества в целом) очень низок, близок к нулю и равен нулю, а то и вообще эти образования убыточны для общества, являются чисто паразитарными. Но уничтожить их или хотя бы как-то ограничить практически невозможно. Они необычайно живучи, как и вообще все живые паразиты. Они как-то ухитряются убедить всех тех, от кого зависит их существование, в своей необычайной полезности для прогресса общества. Иногда вспыхивают кампании против некоторых из них. Но еще не было ни одного случая, чтобы они завершились успехом. Они либо глохли и как-то незаметно сходили на нет, либо в результате их атакуемые социальные паразиты расцветали пуще прежнего.
Вот сейчас началась кампания против самого крупного в ЗС (а значит, на всей планете) исследовательского объединения, в течение двадцати лет занимавшегося изучением человеческого «Я». В нем были заняты тысячи специалистов. Они получали степени и звания, награждались премиями, избирались во всякие почетные общества. Издавали тысячи книг, множество специальных журналов, газеты. Собирали конференции, симпозиумы, конгрессы. Регулярно выступали по телевидению. Имели кафедры во всех университетах ЗС. Вовлекали в сферу своей деятельности десятки тысяч влиятельных людей. Привлекали к себе внимание миллионов. И каков итог? Крупнейшие специалисты оценили всю «научную» продукцию объединения как шарлатанство, прикрываемое особой изощренной, но совершенно пустой фразеологией. На объединение было истрачено больше, чем на обеспечение средствами существования страны Четвертого Мира с населением в 30 миллионов человек.
Это объединение фактически существовало исключительно для самого себя, высасывая соки из окружающей социальной среды. В нем сложилась определенная социальная структура. Люди в ней жили так же, как в обычном обществе. Приобретали образование. Трудились. Делали карьеру. С полной серьезностью относились к своей продукции. Одним словом, во всем имитировали обычное общество. И все-таки оно было лишь имитацией его.
Кампания наверняка кончится ничем, это ясно уже сейчас. У объединения нашлись могущественные защитники – оно вросло в свое окружение, давая возможность многим влиятельным личностям наживаться через него. Им предоставили все средства массовой информации. И я должен признать, что их аргументы выглядят убедительнее аргументов тех, кто призывает ликвидировать это объединение.
