Георгий Кублицкий - ...и Северным океаном
Мы иногда торопимся присваивать титул города рабочим поселкам. Но Талнах, в росте далеко обогнавший существующую более трехсот лет Дудинку, действительно город, причем удобный для житья-бытья — с плавательным бассейном, с небольшим футбольным полем под крышей, и уже с первыми почетными гражданами.
Талнах — создание поколения, начавшего работать на норильской земле в 60-е годы.
Какой след оставляет это поколение, ветераны которого продолжают трудиться на таймырской земле? Что ему удалось сделать?
Продвинуться на Север, отмечает «Заполярка». Закрепиться на талнахских рудах. Построить глубокие рудники и новый город, не повторяющий многих норильских ошибок. Создать самый современный в цветной металлургии Надеждинский завод-гигант. Научиться смотреть на тундру как на землю почти беззащитную, которая веками лечит неосторожно нанесенные ей раны. Создать в Субарктике промышленный район с трехсоттысячным населением.
Этот район — единый развивающийся социальный и хозяйственный организм. У него, в отличие от некоторых других комплексов, единый же центр управления, позволяющий объединить все, как принято говорить, подразделения, подчинить их решению общей задачи. А эти подразделения— мощнейшие предприятия цветной металлургии, порты на Енисее, дома отдыха, железная дорога, аэропорт, бытовые комбинаты, энергетическое хозяйство, газопроводы, индустриальный институт, три совхоза, пионерские лагеря, система водоснабжения…
Современный Большой Норильск — это сам город и два его города-спутника, Талнах и Кайеркан. Заложен третий, Оганёр, где на скалистом надежном плато прокладываются коммуникации.
Большой Норильск не очень-то теснит тундру. Он растет вверх, уже три десятилетия возводя исключительно многоэтажные дома. Задание на пятилетку — миллион квадратных метров. Расчет не столько на приток населения— он разумно регулируется и не превышает примерно двух тысяч человек в год, — сколько на отдельные квартиры для каждой семьи северянина.
Норильск за пятилетку строит столько детских садов, чтобы к концу пятилетки ни один малыш не оставался без места. Не забывает и о пенсионерах. Для тех, кто хотел бы сменить климат, освободив место молодым, начинает сооружать дома на юге края, в «Сибирской Италии».
И не это ли энергичное, продуманное осуществление широкой социальной программы помогло Норильску значительно снизить текучесть? Она куда меньше, чем на предприятиях, расположенных там, где цветут вишневые сады, где плохо представляют, что такое тьма в зимний полдень и снег двести двадцать дней в году.
Гордость сегодняшнего промышленного Норильска — «Надежда», Надеждинский металлургический завод, работающий на талнахских рудах. Не знаю, с чем его сравнить. В плавильном цехе ощущение такое, будто под одной крышей поставили несколько доменных печей. Сходство не в форме, а в масштабах, в размерах.
Руды Талнаха потребовали особой технологии. Такой не имеет ни одно металлургическое предприятие в мире. Она воплощена в обогатительные фабрики, конвейеры и пульповоды для подачи руды, в оснащенные передовой техникой цеха-исполины.
Норильские металлурги освоили новый плавильный агрегат, вдесятеро производительнее прежних. Так называемая печь плавки в жидкой ванне практически не загрязняет окружающую среду. Опыт норильчан заинтересовал зарубежных специалистов, его обсуждали на международном семинаре в Канаде. Самый эффективный в мире способ переработки тяжелых цветных металлов, в частности, меди, запатентован в США, ФРГ, Франции, Канаде, Финляндии. Новые печи по образцу норильских сооружаются на нескольких металлургических предприятиях страны.
Признано, что многое в горнодобывающем хозяйстве и металлургии Норильска — на уровне мировых стандартов. За последние пятнадцать лет комбинат удвоил выпуск продукции, почти на столько же выросла производительность труда. Быть может, это и есть нынешняя экзотика Таймыра в цифровом выражении.
В военные годы меня поразила поднятая над Норильском высоченная труба из местных кирпичей. Таких выпущено уже около двух миллиардов штук. Во что обошлась бы доставка издалека? Узкоколейка до Валька превратилась в пятьсот километров железнодорожных путей города и комбината, а небольшие паровозы, доставленные в 1936 году через Пясину, давно заменены мощными электровозами.
Уголь, пласт которого заинтересовал еще Миддендорфа и который разрабатывали шахты Кайеркана, уступил место газу — своему, таймырскому, идущему по трубам от трех месторождений: Мессояхского, Северо-Соленинского, Южно-Соленинского. Теперь среди подразделений комбината есть «Каскад таймырских гидростанций». Усть-Хан-тайская ГЭС шлет энергию Норильску, Игарке и стройке Курейской ГЭС. Мы мало знаем об этих станциях на заполярных реках. Может, незначительны? Не скажите! Плотина на Хантайке — выше 60 метров, на Курейке— около 90.
Большой Норильск станет ядром, опорой, а в чем-то и моделью будущего Северо-Енисейского территориальнопроизводственного комплекса.
Заметьте: даже авторам научно-фантастических романов гигантские пространства Севера никогда не рисовались освоенными сплошь. Реальность наших дней — отдельные крупные промышленные очаги возле уникальных по запасам и полезности месторождений. Так возник Норильск.
Однако времена меняются. Север оценивается не только как источник ресурсов. Это и территориальный резерв для будущих поколений. Отсюда — стремление к его всестороннему развитию при непременном бережном отношении к природной среде.
По мнению крупного экономиста, знатока Сибири, академика Абела Гезевича Аганбегяна прогресс в Арктике будет связан с переходом от очагового освоения «к созданию целой цепочки ТПК, объединенных крупной региональной программой по развитию производительных сил арктической зоны страны».
Но ведь это потребует колоссальных затрат? Несомненно. Однако многие старые месторождения в давно обжитых районах истощаются, добыча дорожает там год от года. Так происходит в большинстве стран мира.
Чаши весов качнулись. Север набирает очки. Уголь, добываемый открытым способом прямо с промерзшей поверхности Таймыра, способен конкурировать с донецким, извлекаемым с больших глубин из тощих пластов. Конечно, как говорит пословица, за морем телушка — полушка, да рубль перевоз. Дело, однако, идет к тому, что телушка все дорожает, а перевоз, в том числе морской, постепенно будет дешеветь.
Итак, цепочка ТПК. Ее звенья уже существуют. Мурманский, Тимано-Печорский, Западно-Сибирский, Братско-Усть-Илимский, Южно-Якутский комплексы… Но это в основном Ближний Север. Лишь кое-где окраинные владения северных ТПК находятся по ту сторону Полярного круга. Правда, Мурманский почти целиком в Заполярье, но Кольский полуостров испытывает смягчающее влияние теплых течений Атлантики.
Северо-Енисейский ТПК — это территория, простирающаяся с юга на север от Туруханска до мыса Челюскин, от Мессояхского газового месторождения на западе до Хатангского залива на востоке. Почти миллион квадратных километров. И каких богатых! Руды цветных металлов — никеля, кобальта, меди. Колоссальные угольные бассейны, почти нетронутые. Маймеча-Котуйское месторождение апатитов, союз которых с норильской серой позволяет создать крупное производство фосфатных удобрений. Месторождение углеводородного сырья Енисей — Хатангского прогиба. Железные руды, нефелины, строительные материалы. Энергия рек. В будущем ее разумное использование сможет поправить растущие потребности региона.
Создание Северо-Енисейского ТПК в зоне богатейшей геологической провинции страны — дело исключительно трудное, длительное, поэтапное, захватывающее первые десятилетия XXI века. Успех зависит и от развития транспорта, от энергичного продолжения строительства железных дорог, от увеличения грузоподъемности воздушного арктического флота.
И тут неожиданно подтверждается, что новое — это подчас забытое старое.
Когда Амундсен и Нобиле готовили дирижабль «Норвегия» в арктический полет, на их глазах американец Бэрд поднял в воздух аэроплан «Жозефина Форд», взял курс со Шпицбергена на север и через тринадцать часов вернулся обратно, успев побывать над полюсом.
Позднее самолетостроение так далеко шагнуло вперед, что дирижабли стали казаться чем-то безнадежно устаревшим. Уступили же кареты место автомобилю…
Но вот специалисты предложили заново обсудить старую проблему. Появились легкие синтетические материалы для жестких оболочек дирижабля, открылась возможность обойтись без взрывоопасных газов.
Каково положение сегодня? Дирижабли строят и испытывают во многих странах. Их важнейшее преимущество— большая грузоподъемность, пока недоступная самым крупным вертолетам. И относительная дешевизна перевозок в отдаленные, труднодоступные места. А это исключительно важно для современной стратегии освоения Арктики, требующей доставки крупногабаритных конструкций.
