Владимир Шигин - Морские драмы Второй мировой
5 октября 1942 года в 8.00 вновь прозвучала команда: «Отдать швартовы!» Для экипажа Л-16 она звучала в последний раз в их жизни. За сутки раньше ушла в море американская S-31. Поэтому на переходе командиры особое внимание уделяли бдительному несению вахты сигнальщиков. К вечеру сопровождавший фрегат высадил на Л-16 американского офицера связи и просемафорил: «Добрый путь».
11 октября в 8.30 на лодках произошла очередная смена вахт. Л-16 шла впереди, освещенная солнцем, погода стояла прекрасная. В 11.00 вахтенным командиром Л-15 лейтенантом И. Жуйко был отдан приказ запустить второй дизель, чтобы сократить дистанцию между кораблями до установленной в 3 кабельтовых. Внезапно раздался сильный взрыв. Над Л-16 поднялись клубы дыма Верхняя вахта Л-15 успела разглядеть высоко поднявшуюся над водой носовую часть Л-16, которая быстро уходила под воду. В этот момент послышался второй взрыв. Когда дым рассеялся, на месте гибели Л-16 все увидели расплывшееся большое пятно соляра. Лодка перешла на противолодочный зигзаг. Поднявшийся наверх командир Комаров и все, кто стоял на мостике, рассматривали водную поверхность в надежде обнаружить кого-нибудь из экипажа Л-16. Как правило, в подобных случаях в живых остаются те, кто находится на мостике. К сожалению, обнаружить никого не удалось: по-видимому, слишком близко к боевой рубке взорвалась торпеда. Зато невдалеке сигнальщик Смольников и Жуйко увидели два перископа, двигавшиеся к соляровому пятну. Командир сыграл артиллерийскую тревогу, и через 25 секунд был открыт огонь по перископам из 45-мм пушки. Первый осколочный снаряд попал между ними. Огонь продолжался 30–40 секунд, пока перископы не скрылись в воде.
Во время обстрела командиру на мостик принесли обрывок радиограммы с Л-16: «Погибаем от…» Больше радист старшина 2-й статьи Тимошенко передать ничего не успел — радиоантенна скрылась в воде. Наши подводники, даже погибая, пытались предупредить своих товарищей о грозящей им беде. Еще раз тщательно обследовав место гибели и никого не найдя, Л-15, увеличив ход, стала удаляться от места гибели своих товарищей…
Участвовавший в этом же переходе командир гвардейской подводной лодки С-56 Герой Советского Союза Григорий Иванович Щедрин со слов членов экипажа Л-15 так описал события 11 октября 1942 года:
«На предрассветной вахте лейтенанта Григория Гавриловича Исая разошлись в непосредственной близости с неизвестным судном. Полностью затемненное, без единого огонька на борту, оно исчезло в темноте так же внезапно, как и появилось.
Вахтенный сигнальщик Рыбин сердито проворчал:
— После Алеутских островов первую посудину встретили, и та, как “Летучий Голландец”, поспешила скрыться. Какой корабль? Чьей национальности? И доложить нечего…
— Похоже, океан оживать начал! Наверное, Калифорния близко, товарищ лейтенант?
— До Сан-Франциско еще около девятисот миль, товарищ Рыбин. Будем наблюдать внимательнее и не отвлекаться.
— Есть!
Восходом солнца залюбовались все, кто был на мостике. Спокойный пурпур на воде и небе обещал ясную маловетреную погоду. После подъема флага не появилось ни единого облачка. Воздух прозрачный, чистый, видимость полная. Гладь океана морщит мелкая зыбь с редкими белыми барашками на изгибах.
Лодки перестроились в кильватерную колонну с дистанцией в три кабельтова. Ход малый, готовность к срочному погружению немедленная. Впереди шла Л-16.
Яркое солнце и блики на воде мешали сигнальщикам наблюдать в носовых секторах. Пришлось надеть темные защитные очки.
И вот в 11 часов 15 минут (22 часа 15 минут по московскому времени) с мостика Л-15 увидели, как позади ограждения рубки флагманского корабля на десятки метров кверху взметнулся столб пламени, воды и черного дыма, скрывший лодку. Через секунду докатился раскатистый взрыв.
Когда дым над Л-16 рассеялся, она с громадным дифферентом на корму погружалась в пучину океана. Едва форштевень скрылся под водой, как последовали еще два взрыва, более глухих, чем первый. Теперь лодка, по-видимому, камнем падала на дно, унося с собою мертвых и тех, кто еще оставался живыми в отсеках.
Наблюдавшие эту картину с мостика Л-15 стояли как пораженные громом. С волнением смотрели они на место гибели товарищей, с которыми многие годы были связаны узами самой тесной флотской дружбы. Смотрели и молчали.
Первым пришел в себя командир.
— Самый полный ход! Артиллерийская тревога!
У форштевня и за кормой дыбились буруны. Лодка набирала скорость. Из люка выскакивали моряки артрасчетов с касками на голове и с противогазами через плечо, занимая места у пушек. Вместе с ними поднялся радист и протянул телеграфный бланк Комарову.
Обрывок радиограммы был коротким: “Погибаем от…” Больше радиотелеграфист Л-16 ничего не успел передать: антенна лодки к тому времени уже скрылась под водой.
— Справа, дистанция пять кабельтовых — перископ! Отставить — вижу два перископа! — взволнованным голосом докладывал рулевой-сигнальщик Смольников.
— По перископам огонь!
Наводчик кормовой пушки привел на крест нитей хорошо видный в прицел бурунчик по правому борту лодки.
— Цель поймана!
В то же мгновение рявкнул резкий, болью отдавшийся в ушах орудийный выстрел. За ним без всякой паузы второй! Третий!.. Пятый!
Два высоко поднятых перископа чертили воду, оставляя заметный след на ее поверхности. Подводный пират любовался результатами своей бандитской работы, полагая, что находится в полной безопасности. Но первый же рядом разорвавшийся снаряд разубедил врага в этом. И ему пришлось срочно уйти на глубину.
— Цель потеряна!
Стрельба прекратилась. Перископы больше не показывались. Лодка прошла над местом гибели Л-16. Два следа от прошедших торпед вспороли поверхность океана. Один из них оборвался там, где плавали соляр и масло. Следы шли со стороны солнца. На воде никого не было. Штурман отметил координаты места гибели: широта 45°41′ северная, долгота 138°56′ западная, под килем 4888 метров.
В 820 милях западнее Сан-Франциско, далеко от родной земли, сложили свои головы верные сыны советской Родины. Перед мысленными взорами подводников стояли их погибшие друзья: живые, веселые, сильные и смелые юноши, такие, какими они были всего несколько минут назад.
Осиротевшая, оставшаяся в одиночестве Л-15 зигзагом уходила от рокового места.
— Отбой тревоги! Артрасчетам разрешается перекурить!
Над мостиком поплыл зеленоватый дымок с крепким махорочным запахом. Курили молча. Разговор не клеился. Слишком неожиданно было горе, чтобы начинать им делиться…
Радиограмма о гибели Л-16 несколько раз передавалась в эфир, но ни Владивосток, ни Петропавловск не подтверждали получения и не давали квитанции. Пришлось адресоваться к американцам, а это не очень улыбалось. Шифра для связи с ними не было, донесения посылались фактически открытым текстом, по так называемому “коду кью”, их мог прочесть любой. Сан-Франциско на вызовы тоже не отвечал. По-видимому, в Датч-Харборе для передачи ошибочно дали не ту волну, на которой несли приемную радиовахту.
Командир приказал прекратить передачу радиограммы. «Дела все равно теперь не поправить, — рассуждал он, — а становиться объектом радиопеленгования для всех желающих — удовольствие маленькое».
Капитан-лейтенант собрал личный состав и объявил обстоятельства гибели флагманской подводной лодки. В наступившей тишине, повинуясь единому чувству, все, как один, сняли головные уборы. У многих на глазах блестели слезы.
— Мы все равно дойдем до севера, и, пока будем идти, самым главным нашим оружием должна быть бдительность. Распространяться не буду. Вы и сами все понимаете, — заключил Комаров.
— Но скажите, товарищ командир, кто мог пойти на такую подлость? — спросил старшина Сироткин.
— Не знаю, товарищ Сироткин. Удар был коварный, и те, кто его нанес, постараются замести следы. Но шила в мешке не утаить. Об этом рано или поздно все равно станет известно. А пока будем считать, что в океане бродит враг, и подставлять ему свой борт нельзя. Этого не забывайте!
— Не забудем!
Несколько суток плавания прошло спокойно, если не считать двух пролетевших самолетов. Вечером 15 октября в назначенной точке встретились и обменялись опознавательными с американским эскадренным миноносцем и дальше продолжали путь в его сопровождении.
Утром следующего дня прошли под знаменитым мостом “Золотые Ворота”, соединяющим берега пролива при входе в залив Сан-Франциско. Строительство этого моста закончилось пять лет назад. Длиной около 1300 метров, он не имеет промежуточных опор и возвышается над водой без малого на 80 метров.
Ошвартовались у военного судостроительного завода на Мэри Айленд, в городе Валего, недалеко от Сан-Франциско. Лодку встретили офицеры — представители командования флота США и адмирала Фриеделло — командира соединения подводных лодок. Всех их интересовала судьба Л-16.
