Ричард Роуан - Очерки секретной службы. Из истории разведки
В Ангальте, где два обманщика встретились для создания маскарадной пары «дяди и племянницы», д'Эон и Дуглас были благосклонно приняты фешенебельным обществом, их просили даже продлить свой визит. Чтобы ускорить отъезд агентов Людовика в Петербург, пришлось даже сослаться на нездоровье. Прибыв, наконец, в столицу Елизаветы, путешественники остановились в доме Маэля, француза, не без выгоды занимавшегося международными банкирскими операциями. Прелестную «Лию» никто не обременял докучными расспросами, а когда слишком приставали к Дугласу, с тем делался припадок кашля, а затем он начинал рассказывать, что врач предписал ему пожить некоторое время в холодном климате.
В России было достаточно холодно, однако не для «мадемуазель Лии». Зато её сообщник не преуспевал: агенты Бестужева-Рюмина чинили всякие препятствия французскому дворянину слабого здоровья, питавшему явный интерес к торговле мехами. Дуглас носил с собою красивую черепаховую табакерку, с которой не расставался. Под фальшивым дном этой табакерки были спрятаны инструкции французскому агенту и тайный шифр для его личных донесений. Но Дуглас им ещё не пользовался — сообщать было нечего, пока «племяннице» не удалось увидеться с Воронцовым. Вице-канцлер оказался столь же расположен к Франции, как и сообщали информаторы короля Людовика. Воронцов и представил прелестную «Лию» царице Елизавете.
Елизавета любила лесть, молодежь и удовольствия. И «мадемуазель де Бомон» оправдала возлагавшиеся на неё ожидания. Она представляла французскую молодежь, иноземную веселость; это был ароматный цветок, непостижимым образом занесенный на север из садов короля, царствование которого уже прославилось адюльтером, побив в этом отношении рекорды Франциска I, Генриха IV и Людовика XIV. Елизавета слышала о знаменитом «Оленьем парке», первом мастерски организованном и систематически пополнявшемся гареме, каким когда-либо располагал король-католик. А тут ещё эта нежная, прелестная племянница шевалье Дугласа, так пристойно украшавшая собой петербургский двор! Благодаря своему неподражаемому маскараду д'Эон в одни сутки стал могущественной фавориткой и был назначен фрейлиной, а затем и чтицей к стареющей императрице. Можно полагать, что первой книгой, которую «Лия» предложила Елизавете, был её собственный драгоценный экземпляр «Духа законов».
Вскоре британский посол Вильямс доносил лорду Холдернесу в Лондон: «С сожалением должен уведомить, что канцлер (Бестужев-Рюмин) находит невозможным побудить её величество подписать договор, которого мы так горячо желаем».
Пришло время, когда молодой д'Эон, блестяще выполнив несколько важных дипломатических поручений короля Людовика, был официально отозван в Париж.
Французский король оказался весьма признательным. Д'Эону публично пожаловали годовой доход в 3 000 ливров, его часто назначали дипломатическим представителем. Его посылали и в Россию, и в другие страны, где требовался человек, умеющий разрешать запутанные вопросы. Иногда очаровательной «Лии де Бемон» снова приходилось пудриться, душиться, завиваться и наряжаться к вящей славе французской дипломатии. Но когда Франция вступила в войну, молодой авантюрист настойчиво пожелал занять свое место в армии. Он был первым адъютантом герцога де Брольи, который в качестве начальника королевской секретной службы предпочитал пользоваться его помощью лишь для шпионажа и интриг. Впрочем, говорят, что д'Эон отличился в некоем сражении, в критический момент доставив обоз со снарядами под шквальным огнем неприятельских полевых орудий.
В конце концов он был аккредитован в Лондоне как дипломат и на этом новом поприще имел необычайный успех. Будучи секретарем герцога Нивернэ, в ту пору французского посла, д'Эон действовал за кулисами в то время, когда Людовик XV и его министр Шуазель старались заключить с Англией договор, который должен был гарантировать Франции безопасность от Англии, пока Людовик не подготовится к объявлению войны. Секретарю Нивернэ удалось добыть Шуазелю точные списки весьма доверительных инструкций английскому уполномоченному на переговорах Бедфорду.
Уловка, с помощью которой д'Эон добыл копии инструкций и благодаря которой его имя упоминается в столь солидном историческом труде, как «Кембриджская современная история», может показаться бесчестной, но едва ли в большей мере, чем вся внешняя политика его двуличного царственного хозяина. Сама уловка была довольно остроумна, но звания шедевра не заслуживает. Дело было, видимо, так: помощник британского министра иностранных дел посетил Нивернэ и д'Эона, имея при себе портфель, набитый официальными документами. Гостеприимство французского посольства ослабило бдительность гостя, а поданное превосходное шабли отвлекло его внимание от д'Эона и портфеля. Шевалье, извинившись, отлучился на время из комнаты, и с ним вместе «отлучился» портфель. С быстротой, соответствовавшей столь редкому случаю, д'Эон просмотрел лежавшие в портфеле бумаги и быстро скопировал все тайные инструкции министра Бюта, предназначенные только для Бедфорда. Обманутый помощник министра все ещё расхваливал и попивал вино, когда д'Эон, извинившись за отлучку, вернулся к послу и его английскому гостю. Портфель сохранил прежний вид, словно к нему никто и не прикасался.
Такая предприимчивость д'Эона дала герцогу Шуазелю огромные преимущества в переговорах. Беднягу Бедфорда постоянно смущало ощущение, что содержание его инструкций в точности известно Шуазелю. И так как Бедфорд ничего не знал о поступке д'Эона, то решил, что его умышленно обманул его коллега Бют, и потому по возвращении в Англию подал в отставку. Позднее, по тому же подозрению, он отказался, принять пост председателя совета министров, освободившийся после смерти Грэнвилля. Таким образом, д'Эон оказал влияние на ход текущих политических событий в Англии. Правда, это ничего ему не принесло, ибо самые его успехи в Лондоне послужили началом упадка его карьеры. Он был необходим Нивернэ, он был доверенным агентом Людовика XV, но увядающая фаворитка Помпадур, особа патологически подозрительная и ревнивая ко всем доверенным лицам Людовика, проявила себя и в данном случае.
Д'Эон вел теперь весьма секретную переписку с французским королем, действуя в качестве посредника и посылая Людовику донесения видного военного шпиона — известного французского инженера и военного тактика маркиза де ла Розьера. Маркизу было поручено вступить в сотрудничество с д'Эоном в Лондоне и заняться тайным, но основательным изучением прилегающих к Ла-Маншу графств Англии, чтобы выяснить, где лучше было бы высадить в Англии французскую армию.
Энергичный интриган из французского посольства в Лондоне не ограничился тем, что получал и препровождал Розьеру секретные указания и советы французского короля; он составлял архив из всех подлинных документов, проходивших через его руки. И настало время, когда ему понадобилось именно такое орудие для парирования бесчестных и частых ударов. Людовик XV возвел шевалье в дипломатический ранг полномочного министра. Шпионское обследование английского побережья было успешно завершено, не возбудив ни в ком подозрений, и этот предшественник Наполеона среди Бурбонов тайно лелеял свой план внезапной высадки на берегах Альбиона.
Внезапно над головой д'Эона грянул гром. В Лондон ему на смену был назначен послом его же дальний родственник, которого он имел основания считать своим личным врагом. Фактически это было публичное разжалование, он становился подчиненным. Зависть Помпадур соединилась с интригой клики врагов, чтобы унизить шевалье.
Самым сильным обвинением, выдвинутым против д'Эона, было его мотовство, его ненасытная любовь к роскоши. Людовик XV вознаграждал его крупными суммами, но д'Эон не вылезал из долгов. Однако он не был беззащитен против своих врагов и имел кое-что, стоившее богатства. У него были письма короля — документы, каждый из которых разоблачал заговор против мира и против Англии, служил доказательством шпионской деятельности Розьера и д'Эона и коварных планов высадки десанта. Этот материал огромной взрывчатой силы мог глубоко взволновать все английское общество, попади он в руки парламентской оппозиции. И подобная мина, способная вызвать войну, находилась в руках д'Эона, и только он знал, где документы спрятаны.
Из Франции неслись королевские угрозы, обещания, мольбы и приказы. Одно послание напоминало шевалье, как славно послужил он своему королю в женском одеянии, и советовало ему вновь переодеться женщиной и немедленно вернуться в Париж. Д'Эон предался глубокому раздумью Он хорошо знал цену такой непостоянной вещи, как благодарность монархов. Его враги торжествовали: при поддержке Помпадур его оскорбили и унизили. Но он серьезно усомнился в том, сможет ли утолить придворную мстительность простой отзыв его из Лондона. Д'Эон польстил Англии, решив искать убежища в пределах страны, государственные тайны которой прежде покупал. И не разочаровался в своих надеждах. Английские политические деятели и английская юстиция не захотели мстить ему, выдав французским властям.
