Леонид Млечин - Великая война не окончена. Итоги Первой Мировой
Усташи и четники
Территорию Сербии оккупировали войска Четверного союза. 29 октября 1915 года правительство Сербии приняло решение отвести остатки армии через территорию Черногории и Албании к побережью Адриатического моря.
29 декабря 1915 года посланник России в Сербии телеграфировал министру Сазонову:
«Председатель Совета министров Никола Пашич настаивает на немедленной посылке возможно большего количества транспортов, дабы спасти сербскую армию.
Сербская армия, лишенная боевых припасов, не способна оказать сопротивление движению австрийцев, к коим, вероятно, присоединятся албанцы и болгары. Пашич заявил, что, пока значительная часть войск, от 20 000 до 30 000, не будет посажена на суда, правительство не может уехать. Мои коллеги и я единодушно оцениваем положение как крайне критическое, и мы считаем необходимым самым энергичным образом настаивать на безотлагательном принятии мер к немедленной отправке морем сербской армии».
Сербов эвакуировали на остров Корфу, а в мае 1916 года перевезли в Салоники. Во время отступления сербская армия потеряла половину личного состава – больше 200 тысяч.
Население Сербии до Первой мировой составляло четыре с половиной миллиона человек. В войну четверть погибла. Из них 400 тысяч умерли от болезней, холода и голода. Пропорционально численности населения – чудовищные потери! Ни один другой народ не понес такие жертвы.
В порядке компенсации после войны державы-победительницы создали Королевство сербов, хорватов и словенцев. Объединили пятнадцать этнических групп и три конфессии (католицизм, православие и ислам). Это был смелый шаг. Южные славяне, разделенные между двумя империями – Оттоманской и Австро-Венгерской, – раньше не жили вместе. Сербы оказались в одном государстве с теми, против кого только что сражались.
Британский ученый-балканист констатировал в 1928 году: «Я лично склоняюсь к мысли оставить сербов и хорватов вариться в собственном соку! Думаю, что и те и другие сошли с ума и дальше своего носа не видят».
Не очень-то они все поладили. Еще во время Первой мировой русский дипломат Михаил Николаевич Гирс предупреждал министра иностранных дел Сергея Дмитриевича Сазонова:
«С разгромом австро-венгерских войск и с крушением двуединой государственной власти этой монархии естественно возникнет во всем его объеме срочный вопрос о дальнейшей судьбе входящих в ее состав народов.
Если исключить из счета поляков, для которых намечается полное объединение, и мадьяр, имеющих известную государственную организацию, останутся, так сказать, висеть на воздухе нижеследующие народные группы, занимающие определенные области:
чехи с мораванами и словаками
сербы и хорваты
словенцы
румыны
немцы
итальянцы…
Уже теперь имеется немало данных, заставляющих предвидеть, что, например, планы о создании великой Сербии под главенством Белграда могут потерпеть крушение не под давлением внешних воздействий, вследствие внутренних разногласий. Ярко обнаружился дух политического «бандитизма», порой грубого, порой утонченного, присущего всем без исключения народам балканских государств, не говоря уже о проявленной ими зверской жестокости, посеяно между ними так много злобы и вражды…»
Во Вторую мировую сербы, хорваты, босняки и албанцы ожесточенно убивали друг друга…
Единая Югославия весной 1941 года была разгромлена частями вермахта. Хорваты с благословения Адольфа Гитлера создали собственное государство. Его возглавил Анте Павелич, основатель Повстанческой хорватской революционной организации (Усташа хрватска революционарна организация). Его сторонников называли усташами. Сербы именовали их «кровавыми усташами».
В свою очередь, хорваты именовали сербов «кровавыми четниками» (от слова «чета» – отряд). Четники, сторонники монархии, сражались против немцев. В отрядах четников воевал Караджич-старший, отец Радована Караджича, который в конце XX века станет президентом непризнанной республики боснийских сербов.
И сербы, и хорваты говорили себе, что воюют против дьяволов во плоти. Во время Второй мировой войны в Югославии погиб миллион человек. Большинство было убито не немцами, а своими, недавними соседями и согражданами.
После 1945 года единое государство получило еще один шанс. Глава социалистической Югославии Иосип Броз Тито повернулся лицом к Западу, открыл границы и сделал свою страну самой процветающей в этой части Европы.
Тито заставил националистов замолчать. Надеялся, что с годами память о пролитой крови исчезнет, национальные чувства остынут, люди привыкнут жить вместе. Но молчание – не лучший способ разобраться с прошлым. Запрет откровенно говорить о прошлом привел к тому, что история превратилась в набор опасных мифов. Люди тайно читали псевдоисторические книжки и изумленно говорили: «Так вот, значит, как было! Значит, они всегда нас убивали!» Вместо того чтобы разобраться с прошлым, выяснить историческую правду и примириться, люди черпали в запрещенной истории ненависть и исполнялись желания рассчитаться со старыми обидчиками.
Единая Югославия существовала, пока был жив Тито. После его смерти во весь голос заговорили националисты. А возразить им было некому. В свое время Тито железной рукой задавил демократически мыслящую интеллигенцию. И Югославия стала рассыпаться.
Нелепо полагать, будто страна была обречена на этнический конфликт и иной вариант развития Югославии невозможен. Однако Тито упустил возможность модернизировать страну, оставив ее в руках партийных чиновников. На их фоне все симпатии толпы достались яростным националистам. Создалась целая шовинистическая культура, в которой наука, литература и журналистика были заняты исключительно созданием националистических мифов. Здесь во всех проблемах обвиняют врагов. Собственных ошибок и тем более преступлений не признают.
Можно сказать, что народы Югославии были преданы своей интеллигенцией, которая идеологически подготовила новую войну, начавшуюся в 90-х годах.
Республики могли бы разойтись мирно. Возможно, кто-то предпочел бы переселиться из одной республики в другую, дабы чувствовать себя комфортно. Но обошлось бы без человеческих жертв. Кровопролитие не было неизбежным. Войну в 90-х годах породили не вековечная вражда, не религиозно-этнические различия, не исторические споры, а стратегия политиков и генералов, которые увидели в хаосе распада редкую возможность сделать политическую карьеру.
Автор этих строк не может не поделиться личными впечатлениями.
В 1993 году я оказался в Вуковаре, где только что закончились бои. Раньше Вуковар был городом. После того как в распадавшейся Югославии стали выяснять, кто серб, а кто хорват, Вуковар превратился в развалины.
Взрывая дом за домом, сербы выбивали хорватов из Вуковара. По опустевшему городу бродили только брошенные собаки, кошки и свиньи. Артиллерийским выстрелом сбило статую, изображавшую мужчину и женщину. Казалось, что женщина гладит распростершуюся по земле фигуру павшего мужчины. На одном из разрушенных домов чудом сохранилась табличка с названием улицы. Она носила имя Гаврилы Принципа.
Сербы, хорваты и босняки
Босния и Герцеговина была одной из шести республик, составлявших единую Югославию. Ее населяют сербы, хорваты и босняки, исповедующие ислам. Иосип Броз Тито признал боснийских мусульман самостоятельной нацией, хотя сербы уверены, что босняки – те же сербы, которым во время владычества Оттоманской империи пришлось принять ислам. Хорваты точно так же убеждены, что босняки – это хорваты-мусульмане.
«Босняки – люди, не потерявшие славянскую кровь, но приобретшие мусульманство», – писал о них когда-то российский посол при Оттоманской империи.
А боснийские мусульмане гордо говорят: не называйте нас мусульманами, мы боснийцы, босняки. Они единственные хотят сохранить единое государство Босния и Герцеговина, которое соседи считают искусственным образованием, не имеющим права на существование. Сербы обижены на своего бывшего вождя Иосипа Броз Тито, который после войны мог просто присоединить Боснию к Сербии, но не сделал этого. Хорваты же полагают, что Босния должна быть частью Хорватии.
Когда единая Югославия стала разваливаться, обрести самостоятельность захотела и входившая в ее состав Босния и Герцеговина, где сто лет назад вспыхнула Первая мировая война. Но боснийские сербы и боснийские хорваты не признали новую республику. Лидеры боснийских сербов не пожелали жить в единой Боснии и Герцеговине. Отказались участвовать в общебоснийских выборах и образовали никем не признанную Сербскую республику. Сербы взялись за оружие, чтобы присоединить эти земли к Сербии, хорваты – чтобы увеличить Хорватию:
– Зачем нам быть меньшинством в вашем государстве, когда вы можете быть меньшинством в нашем государстве.
