Серийный убийца: портрет в интерьере (СИ) - Люксембург Александр Михайлович
Глава 11
Финал кровавой драмы
Мы стремительно приближаемся к жестокой развязке истории Владимира Муханкина. Эта история могла бы длиться намного дольше. Ведь преступник наметил долгосрочные планы и разбросил сеть, в которой нашлось бы место и Елене Левченко, и тете Свете, и тете Шуре, и Людмиле Б., и Марине Б. (новой женщине, оказавшейся, по-видимому, на его пути). Будь он в состояли полностью взять под контроль свои эмоции, хладнокровно рассчитывать каждый шаг, наша история могла бы пойти совсем по другому пути.
Но вышло иначе. Внутреннее психическое напряжение оказалось слишком сильным, и у Муханкина не хватило терпения, уподобившись пауку, терпеливо плести сеть своей паутины вокруг намеченных жертв, подыскивая тем временем новых. Следует отметить, что ему вообще не сиделось на месте. Сегодня он в Шахтах, завтра в Волгодонске, а послезавтра вообще неведомо где. Убийство продавщицы в магазине «Универсам» поселка Каменоломни, случившееся совершенно спонтанно, без какой-либо подготовки, наглядно показало, что больше 15–20 дней «простоя» убийца уже не выдерживал.
Вместе с тем любые долгосрочные планы требуют времени и терпения. Их невозможно реализовывать тому, кто хронически находится на грани срыва, кто мечется, не находя себе покоя и сам не зная, куда занесет его завтра судьба. Вот почему Муханкин, вероятно, вернулся к тому, с чего он начал, — к хождению по темным или глухим местам, где случайная добыча сама собой могла прийти к нему в руки. 16 апреля 1995 года он чуть было не достиг своей цели, когда участница соревнований по спортивному ориентированию, 13-летняя семиклассница Елена В. едва-едва спаслась от неминуемой, казалось, смерти. Об обстоятельствах этого происшествия девочка рассказала следующее:
Весной этого года, точную дату я уже не помню, так как прошло много времени, я была на спортивных соревнованиях в поселке Каменоломни на стадионе «Локомотив». По дороге между посадкой и полем мне навстречу шёл незнакомый мужчина 30–35 лет… Время было обеденное, точнее назвать не могу. Я остановилась на дороге и стояла, смотрела топографическую карту, искала в ней свое место нахождения. Когда он ко мне приблизился, я находилась к нему спиной, опустив голову в карту. Что произошло, я не поняла. Очнулась я только на земле. Я лежала на спине — ни толчка, ни броска с его стороны я уже не помню, почувствовала или нет. Это произошло очень быстро и неожиданно. От испуга я не помню, как оказалась на земле. Очнувшись, я увидела мужчину в кепке над собой, он улыбался, а я, сильно перепугавшись, стала кричать. Тогда этот мужчина стал ладонью закрывать мне рот. Я резко отдернула голову в сторону, отклонившись от его руки, и в то же время пнула его ногой. Куда я попала или вообще не попала, я не помню. Видимо, он отклонился, сама же я каким-то образом поднялась с земли, возможно, повернулась и быстро побежала в лес. Обернувшись, я увидела, что этот мужчина сначала хотел побежать за мной, но затем повернул и побежал в сторону ручья. Я же побежала через лес: он был редкий, и там находился наш контрольный пункт на поляне, где было много людей. Я выбежала на поляну и встретила мальчика, тоже находившегося на соревнованиях. Мальчика я не запомнила. В волнении я попросила его отвести меня на финиш…
(Из протокола допроса свидетеля Елены В. от 9 августа 1995 г.)
Школьница отделалась небольшой раной и сильным нервным стрессом. Муханкин же, давно не знавший поражений, потерпел фиаско.
Что чувствовал он тогда? Об этом можно только гадать. Сам он прослаивает весь свой «Дневник» постоянными описаниями депрессивных состояний, рассуждает о неминуемости катастрофы, описывает даже попытки самоубийства. Скажем, такую:
Выбрал уже укромное место. Ночь была хоть глаза выколи. Все, уже затянул веревку, почувствовал привкус крови и прострел по позвонкам, и как будто жало от затылка в мозг зашло, — и отчалил уже в мир иной, и опять… Откуда они взялись, сердобольные охальщики-ахальщики? Ну что за народ такой: то убивают, то жизнь ломают другому и тут же не дают умереть. Пришёл в себя, и началось высказывание о слабоволии. И кто ж на себя руки накладывает? Таким, мол, нет места на кладбище, — это великий грех, и за жизнь нужно бороться. А голова и без того дубовая, и стреляет глухо да больно в мозги, и череп вот-вот сорвет, да шею не повернуть и кадык не отойдет: не могу глотнуть слюну, а тут причитания на психику давят да высказывания разные. Встаю, а в глазах круги. Падаю, всех слабонервных на хрен посылаю и иду, куда глаза глядят. До утра бродил по городу, думал о чем-то и ни хрена не думал, просто останавливался где-нибудь, посидел, полежал, с трудом вставал и куда-то опять брел.
(Из «Дневника»)
Но реально Муханкин вряд ли мог всерьез помышлять о смерти. Это попросту не соответствовало ни его личностному складу, ни обозначившимся устремлениям. А тем временем в калейдоскопе имен, мелькающих на страницах его тетрадей, все чаще начинает возникать имя Марины Б., вытесняющее постепенно упоминания о Людмиле Б.
Очевидно, с Мариной Б. Муханкин познакомился через Женю; во всяком случае, первоначально они фигурируют в его заметках в комбинации.
Завтра уезжаю в Шахты. Приезжала Марина. Я её с её матерью встречал с поезда. Познакомились. Хорошая у неё мать. С Женькой и Мариной были у моей матери в гостях. Марину и её мать проводил на поезд. Обещал скоро приехать в Зерноград к Марине.
(Из «Дневника»)
По-видимому, эта заметка относится еще к февралю: ведь тогда, как мы помним, Муханкин порвал с Людмилой Б. при достаточно специфичных обстоятельствах. Именно с Мариной активно общается он в тот период, что приходится на время знакомства с Еленой Левченко, убийство Сергея У., Галины и Лены М., продавщицы Натальи Т. и нападение на Елену В. И надо полагать, что не успевает он совершить какое-либо очередное преступление, как тут же бросается к ней. Мы уже поняли, что в сексуальном плане поведение Муханкина специфично. Никаких посягательств, направленных на жертв, он не допускает. Их тела как будто абсолютно неинтересны ему в сексуальном отношении ни до, ни после убийства. Не зря на допросах он впоследствии постоянно повторял следователям, что не собирался изнасиловать ту или иную женщину.
Но совершенное убийство выполняет затем функцию допинга. И тогда он устремляется к очередной оказавшейся на его пути женщине, доказывая ей и самому себе свою мужскую состоятельность и вместе с тем убеждаясь очередной раз в том, насколько садистские и некрофильские пристрастия приятнее и милее его натуре.
Поэтому приглашение приехать в Зерноград принимается Муханкиным сразу же.
Вот я уже в Зернограде. Встретила она меня хорошо. Приезжала сегодня её сестра Лена. Я ей сделал массаж. Ей понравилось. Она меня хочет, а я не знаю, что ей ответить — у меня так нехорошо на душе. Всякая зараза в голову лезет. И дом же находится напротив милиции. Как какой-то шорох или звук подозрительный, меня передергивает всего, аж руки становятся мокрыми, платочек постоянно влажный. Угораздило меня наделать столько беды — и себе столько мук и страданий?! Подходил к доске розыска. Кажется, нет там моего фото. А там, чёрт его знает: может, по городам уже размножают. А в Шахтах в милиции вроде бы уже составили фоторобота. К доске розыска преступников подходил сколько раз. Вроде бы те же самые и висят. Может, в эту глушь еще не дошло. Как страшно все! И так тяжело и тяжко! Лечь бы с вечера и больше не проснуться. Марина спрашивает, чем я занимаюсь, где работаю, а я не могу ничего сказать и ответить. Мне кажется, еще немного, и я не выдержу и расскажу ей все, но я боюсь: она бывшая ментовская жена. Как все у меня нехорошо! Как мне дурно и противно от самого себя! Голова разлетается на части! Как болит голова! И таблетки эти не помогают. Уже сколько их жрать можно. Может, они просрочены и из них все выветрилось или утратило силу? Не знаю и не пойму… вроде бы цепляет в непонятно какую сторону. Марина увидела таблетки и всякую эту зембуру. Ну хорошо, хоть витамины на верха выставил и дал ей попробовать, а то уже чуть не подозрила. С ментом жила — наверное, чуйка есть на все. Опять спрашивает, чем я занимаюсь, а я ей сказал, что в свои дела никого не посвящаю.
