Алексей Самойлов - Расставание с мифами. Разговоры со знаменитыми современниками
– Я не специалист в экономике и высоких технологиях, но культура едина, искусство благотворно воздействует на сознание, ум и душу. Происходит повышение творческого потенциала людей, нации, и небольшая по населению страна становится одним из лидеров постиндустриального мира, информационного общества…
Переехав в Финляндию, я задумался: чем мне здесь заниматься? Тридцать лет мы рекламировали в России финскую песню – помнишь наш ансамбль «Манок»? – и вроде бы небезуспешно. Но здесь-то ее все знают. И я, воспитанный на русской драматургии, русской литературе, решил знакомить финнов с культурой русской. Взял один из рассказов Чехова – историю о несчастной любви, и сделал по нему сценическую композицию, вставив туда семнадцать романсов, и стал показывать спектакль на малой сцене театра в Йоэнсу. Сам поставил, сам играл. Аккомпанировал мне пианист испанец Седано. Пресса была хорошая. Потом я поставил в этом театре еще три спектакля, в том числе «Банкрота» Островского на финском языке. Правда, актерский уровень этого театра меня не очень устраивал, пришлось с актерами долго возиться, чтобы что-то вытащить…
– Сейчас вы с Лилей живете в городе Коувола на юге Финляндии…
– Пришлось переехать из Йоэнсуу в Коуволу в 2000 году, когда Рита с семьей нашла там квартиру (сейчас-то они хорошо живут, дом свой купили), ребята там в школу пошли. Старший, Паули, уже работает, окончив трехгодичную автошколу. Все три Ритиных сына с компьютерами на «ты». Лидер здесь старший, зато младший, Мишка, у нас самый спортивный, выигрывает все школьные соревнования по бегу и занимается бейсболом. Я тоже на старости лет освоил компьютер, когда с Минной Косанен, учившейся в Петербургской театральной академии, переводил «Теорию актерской игры» гениального Михаила Чехова.
– Продолжаешь нести русскую культуру в финские массы?
– И в финские, и в русские. Теперь ведь в Финляндии много людей, знающих русский язык, из бывшего Советского Союза. В небольшой Коуволе около семисот русских и русскоязычных, они создали свой клуб, свои творческие мастерские, всем заправляет Ирина Прохорская, филолог по образованию, очень энергичная женщина из Петрозаводска. В доме, где когда-то были ремонтные мастерские, нам выделили помещение для нашего театра. Выступаем мы и в профсоюзной школе, и в местном филиале Хельсинкского университета. В столице Финляндии давали концерты под большим собором на Сенатской площади. Вместе с Галиной Николаевной Химич из Петрозаводской консерватории, организовавшей эти концерты, и ее вокальной группой, мы с моим другом, в прошлом актером Финского театра Вилье Халлом, ездили по стране, рассказывали о культуре Карелии, пели песни, читали стихи…
Халл живет в десяти минутах ходьбы от меня. Вместе с ним мы сделали пушкинскую программу. Проводим вечера русского романса, читаем стихи русских и советских поэтов. Нашим последним спектаклем был концерт-солянка – «Кукарекица» по стихам Хармса, по произведениям Ильфа и Петрова, Зощенко. В нем вся наша труппа была занята – и девочки из Таджикистана и Карелии, и музыканты из Эстонии.
– В Коуволе есть свой концертный зал?
– Есть городской муниципальный центр «Дом Коувола» со своими концертными площадками, художественной галереей. Большую сцену этого дома нам предоставляют ежегодно в конце марта, когда во всем мире проходят мероприятия против расизма. Мы вели этот вечер в прошлом году вместе с турчанкой.
– Когда-то ты сказал мне, что жалеешь, что не стал музыкантом…
– Жалею. Из меня, думаю, мог бы выйти неплохой пианист. Но, знаешь, тремя вещами я доволен: пусть я не получил музыкального образования, но дети мои получили. Второе: они хорошо знают финский язык – многие из их поколения его не знают. И третье: самое важное, что я вынес из России – это наше профессиональное, театральное образование. Где еще в мире есть такая театральная школа, как в России?..
Алексей Самойлов 2005–2006 гг.Павел Селиванов
Всегда на коне
С его клича «По коням!» – в Хельсинки, на чемпионате Европы-77, началось восхождение на волейбольные Эвересты феноменальной платоновской команды, мужской сборной СССР. И сейчас он встречает свое пятидесятилетие на коне: у него фирма в Голландии и лесопилка в Латвии, он депутат Рижской думы и член правления Рижского свободного порта.
Павел Селиванов. Паша. Пантелей. Василий Теркин спортивного боя. Мистер Домби делового мира.
272 лошадиных силы
– Паша, сколько «лошадок» в твоем серебристом «звере», что мчит нас из Риги в Юрмалу?
– В моем «Вольво» 272 лошадиных силы. Это самая мощная машина из всех, которые у меня когда-либо были.
– Это твоя единственная машина?
– Есть еще «Пежо-650», на нем ездит Валентина, жена. У нее свой бизнес. Вчера, кстати, она устраивала презентацию изделий своей фирмы в двух больших супермаркетах Риги.
– Сколько лет вы вместе?
– Женаты тридцать лет, а знаем друг друга сорок, вместе в школе учились. Она в третьем классе так меня шарахнула портфелем, что голова до сих пор побаливает.
– Детей много?
– Один сын, Вадим. Он играл в волейбол и в Латвии, и в Бельгии. Получил высшее юридическое образование, но работает бухгалтером. У меня. Сидим в офисе перед компьютерами, спина к спине. У нас мощные компьютеры, мощная компьютерная сеть.
Вообще-то я не хотел сына брать к себе – чтобы он не попал под мамино крыло. Сын живет от нас неподалеку. И когда к восьми утра приходит к нам домой, на работу (у меня офис – дома, еще один – в Рижском порту), то мама тут же сюсюкает: «Вадичка хочет кушать? Завтрак готов, твои любимые…» Меня это бесит, но что поделаешь?..
– Как вы с бухгалтером-сыном расплачиваетесь? У него оклад или он в доле от прибылей, которые приносит ваше дело?..
– Я плачу ему достаточно приличные деньги – 900 латов в месяц (1 доллар равен 0,6 лата, так что зарплата Селиванова-младшего – 1500 долларов. – А. С.). Впрочем, все зависит от нашей выработки. Меньше 600 латов он не получает, больше 900 тоже.
– Вы ладите?
– Еще как! Кричим, ругаемся, выясняем отношения, миримся…
От своего дела торчу!
– А твой рабочий день когда начинается?
– Встаю в пять тридцать утра, в шесть пятнадцать сажусь за компьютер, и когда приятели звонят в восемь утра: «Ты что, еще не ложился?», я уже два часа вкалываю. И дико этим горжусь. Грубо говоря, от своего дела торчу!..
– Что же это за дело, на которое так «подсел» Павел Селиванов, выпускник факультета радиотехники и связи Рижского политехнического института…
– …весельчак и балагур, как вы с Платоновым про меня в своей книге написали, командный человек, романтик и технарь, для которого остаться на пять минут без собеседника – сущая трагедия…
– С такой памятью надо срочно за мемуары садиться, а не деньги в бизнесе зарабатывать…
– Денег у меня – так уж я устроен – никогда не было: ни в семидесятых, когда я вечно перехватывал очередную «десятку» у своего лучшего друга в сборной Володьки Дорохова, ни в начале девяностых, когда в Бельгии жил, ни сейчас, когда все устаканилось, все путем, как раньше в Союзе говорили…
– А сейчас-то почему?
– А потому что все, что зарабатываю, вкладываю в дело, в развитие производства.
– Так что же у тебя за дело, Паша…
Полеты во сне и наяву
– Можно сказать одним словом – дерево. Восемь лет, начиная с 1994‑го, когда мы еще в Бельгии жили, я методом «тыка», путем проб и ошибок, вышел на торговлю и производство пиломатериалов и занимаюсь этим по сей день. У нас полетный завод. Вам, кстати, что-нибудь говорит слово «полеты»?
– Полеты во сне и наяву говорит, а вот полеты – лес темный. Признаюсь в своем невежестве…
– Ничего, учиться никогда не поздно. Шучу… Полеты – это поддоны. Из тарной дощечки на заводе клепают полеты-поддоны, на которых возят всевозможные грузы.
– И какое место вы занимаете в этом бизнесе? Кто вы, господин С еливанов – мелкий предприниматель, представитель среднего бизнеса или олигарх?..
– Месяц назад я прикупил лесопилку в ста километрах от Риги. Это – небольшое производство, объемом 500 кубов в месяц, с 23-мя рабочими. Вы можете сказать, конечно, что Павел Селиванов, командный, коллективный человек, продал душу дьяволу и стал капиталистом… Что ж, можно, наверное, сказать и так, но я бы предпочел взглянуть на это под другим ракурсом: Селиванов создал 23 рабочих места и платит рабочим по 180–200 латов в месяц, тогда как в этих краях готовы на любую работу и за 50 латов.
