Адольф Эрман - Государство, армия и общество Древнего Египта
Воины конца периода XVIII династии (согласно L. D., iii. 121 b)
Воины колесничных войск стояли по двое на колеснице, вровень один с другим. В бою один из них стрелял с колесницы из лука или метал дротики, которые удобно размещались под рукой в двух колчанах на краю колесницы, а другой управлял конями, которые иногда были защищены матерчатыми доспехами на ватной подкладке. Хетты использовали колесницы иначе: они размещали на каждой из них трех воинов, а именно добавляли еще щитоносца, который прикрывал своим щитом двух других (прежде всего бойца), а египетский колесничный воин должен был сам защищаться своим щитом[417]. (Боевая эффективность хеттских колесниц была существенно выше; именно Хеттское царство и другое арийское государство, Митанни (правящий слой этого государства родственный завоевавшим Индию ариям), сделали колесницы по-настоящему ударной силой, а митанниец Киккули создал трактат о коневодстве, поставив это дело на прочную основу. – Ред.) Казармами колесничных войск были эх — , то есть царские конюшни[418], большие службы со своими «начальниками конюшен»[419] и писцами, которые должны были не только заботиться о лошадях, но и вести много других дел, которые по нашим представлениям в действительности имеют очень мало отношения к армии. Например, писец одной из этих конюшен в письме к своему начальнику после сообщения о том, как обстоят дела с лошадьми, далее пишет: «Я исполнил то, что мой господин писал мне: «Дай продовольствие солдатам и людям аперу, которые везут в Мемфис алтарь Ра-Рамсеса»[420]. Тут мы видим, что отряд колесничных войск в мирное время использовался на общественных работах так же интенсивно, как и пехотинцы. Мы уже упоминали о «конюшне становления», то есть, согласно египетской манере говорить, – образования[421].
Штандарты войск Эхнатона (согласно L. D., iii. 92)
Среди высших командиров этих войск были царские возницы, которые обычно назывались иностранным (индоевропейским. – Ред.) словом «катана». Это были (по меньшей мере некоторые из них)[422] знатные и образованные люди с высоким положением в обществе; Рамсес II и Рамсес III назначали собственных сыновей «главными возницами его величества и начальниками коней». Еще один «главный возница», Аменемопет, ряд писем которого сохранился до наших дней, именует в них себя так: «царский посол во всех странах, наместник иноземных стран и народов»; то есть он был не только военачальником, но и дипломатом. Он получил образование в школах и, несомненно, в душе презирал свою низшую военную должность, где было больше практических дел, чем ученых занятий. Вряд ли мы можем понять по-иному то, что среди мудрых писем и отрывков из стихотворений, которые он заставляет записывать своего ученика Паебпасу, есть предостережение против «несчастной должности командира колесничных войск». Бедняга командир, о котором идет речь в этих словах, в возрасте мальчика был, благодаря заботам своего деда, принят на службу в конюшню царя.
Боевая колесница хеттов (согласно L. D., iii. 158)
Он спешит взять лошадей
В конюшне перед его величеством,
Он получает прекрасных лошадей,
И радуется, и ликует,
И возвращается с ними в свой город.
Однако он не может вынести жизнь дома, поэтому поручает деду заботиться о своем имуществе и уезжает прочь в своей колеснице. После этого с ним происходят всевозможные несчастья, и, когда наконец войскам устраивают смотр, его несчастья достигают высшей степени:
Его бьют палками на земле,
Бьют так, что от палок остается сто следов.
Но еще меньше Паебпаса должен думать о том, чтобы стать «командиром пехоты» – , участь которого намного хуже даже этой. Чтобы предупредить своего ученика о бедах, которые несет с собой эта должность, Аменемопет предлагает Паебпасу для обсуждения следующее стихотворение, которое мы также обнаруживаем в учебной литературе того времени[423]:
Ох, что значит то, что ты говоришь:
«У командира пехоты судьба лучше, чем у писца»?
Позволь же мне рассказать тебе о судьбе командира, такой полной бедствий.
Когда он еще дитя, его приводят в казармы (?) и держат там взаперти (?).
Удар, который… он получает в живот,
Удар, разрубающий тело, он получает в брови,
И его голова разорвана раной!
Его кладут и бьют по нему, как по книге,
Он изломан поркой.
Позволь же мне рассказать тебе, как он идет в Сирию,
Как он шагает по верхней стране.
Свои еду и воду он должен нести на своем плече,
Нагруженный, как осел;
От этого шея у него становится негнущейся, как у осла,
И кости его спины ломаются.
Он пьет грязную воду…
Если он, придя, оказывается перед врагами,
Он как птица в силке;
Если он приходит в свой дом в Египте,
Он как дерево, которое едят черви.
Он болен и должен лечь,
Его приходится везти домой на осле,
А за это время его одежду крадут и его слуги убегают.
Поэтому, о писец,
Измени на обратное свое мнение о счастье писца и командира.
Как мы уже говорили, это подчеркнутое презрение одного из высших командиров к должности своего подчиненного явно объясняется тем, что для занятия более высоких должностей всегда требовалось образование ученого человека. И действительно, среди высших военачальников[424] мы всегда встречаем «писцов армии»; а если мы вспомним, что упомянутый выше спор об изящном стиле сочинения писем ведут между собой «царский писец командования армии»[425] и другой командир[426], мы сразу почувствуем, что эти военачальники осознавали себя носителями классического образования.
Щит, покрытый шкурой (согласно W., I. 198)
Кроме того, в число писцов этого разряда входили носители многих и разных должностей. Некоторые из них были только прикреплены к определенной военной части[427], а другие явно были избраны для высших должностей во всей армии, например «начальник солдат и писец армии»[428]. Правда, обладатель этой должности мог выполнять обязанности заместителя при знатном «представителе армии» (которого часто сокращенно называли только «представитель») – при человеке, который, по крайней мере в одном случае, был по порядку старшинства выше, чем даже высокопоставленный «придворный возничий».
Похоже, что это ученое образование военачальников не вредило исполнению ими их практических обязанностей. В мирное время и в более ранний, и в более поздний периоды их использовали на всевозможных инженерных работах – например, при перевозке камня или работах на оросительных каналах. Эти обязанности ничуть не считались унизительными для высших армейских командиров:
Начальник армии, вождь войск луков, Сакет, стоящий перед ними;
Знаменосец, представитель,
Писец армии, командир крестьян —
Они входят внутрь и выходят наружу
Во дворах царского дома.
А бедный подчиненный, низший командир, уау, сравнивается с нагруженным ослом. Это потому, что «он должен работать, пока не зайдет солнце», а ночью не может спать от голода: «он мертв еще при жизни»[429].
Итак, по представлениям египтян, даже в военной профессии хорошее образование было единственным, что могло принести человеку счастье и успех.
Примечания
1
L. D., iii. 114 i и много других примеров.
2
См. книгу: Schweinfurth. Ueber den afrikanischen Ursprung aegyptischer Kulturpflanzen (Швайнфурт. Об африканском происхождении египетских культурных растений) в переводе Тизлтона Дайера.
3
Надпись Уны (Ä. Z., 1882, 25).
4
В «Илиаде» упоминаются илифии – богини родовых мук, вызывающие роды. (Примеч. пер.)
5
Г е л и о п о л ь – позднее греческое название города Он. (Примеч. ред.)
6
Iliad, 9, 381 и след. с., Derby.
7
Düm. Gesch. Des alt. Aeg., 202.
8
Это современное название канал получил в честь знаменитого средневекового египетского султана курдского происхождения, основателя династии Эйюбидов, Юсуфа Салах-ад-Дина (Саладина). (Примеч. пер.)
9
Ed. Meyer, Set, Typhon, p. 7 и след. с., ditto, History of the East, § 93.
10
См.: Tanis, i. 1884–1885; и ii. 1887–1888. Опубликовано Египетским исследовательским фондом.
11
L. D., iii. 136, где имена народов путем игры слов объясняются с помощью имени бога Гора. Слово Рету, которое встречается в этнологических работах, посвященных Египту, – ошибка; это слово читается Romet.
