Альфред Мэхэн - Роль морских сил в мировой истории
Ахенский договор, закончивший общеевропейскую войну, был подписан 30 апреля 1748 года Англией, Францией, Голландией и, в конце концов, всеми другими странами в октябре того же года. За исключением некоторых территорий, отторгнутых у Австрийской империи, – Силезии, переданной Пруссии, Пармы для инфанта Филиппа Испанского и некоторых итальянских земель к востоку от Пьемонта для сардинского короля (королями Сардинскими с 1720 года стали герцоги Савойские (до 1416 года – графы, а герцоги – с 1034 года. Савойская династия правила Пьемонтом, а затем, с 1861 года, объединенной Италией – до 1945 года. – Ред.) – итог выполнения условий договора состоял в возвращении к довоенному состоянию Европы. «Ни одна война, возможно, не заканчивалась, после столь многочисленных крупных сражений и столь больших потерь человеческой крови и материального богатства, возвращением воевавших стран почти в то же положение, в каком они находились вначале». На самом деле, в том, что касается Франции, Англии и Испании, Война за австрийское наследство, последовавшая вскоре за началом войны между двумя последними державами, практически не дала ни одной из этих стран достичь поставленных целей. Эта война отложила на пятнадцать лет урегулирование споров, решение которых значило для них много больше, чем занятие трона Марией– Терезией. В условиях упадка своего старого соперника, Австрии, французы легко поддались искушению возобновить против нее атаки, а Англия столь же легко втянулась в противодействие попыткам Франции оказывать влияние или диктовать условия германским государствам. Она последовала такой политике с тем большей готовностью, что здесь играли роль германские интересы английского короля. Возникает вопрос: что больше отвечало политике Франции – перенос военных действий в сердцевину Австрийской империи посредством прохода через Рейн и Германию или, что случилось на самом деле, в отдаленные австрийские владения – Нидерланды? В первом случае французы опирались бы на дружественную Баварию и оказали бы поддержку Пруссии, чья военная мощь стала тогда ощутимой. Таков был первый театр войны. С другой стороны, в Нидерландах, куда впоследствии переместился основной очаг противоборства, Франция наносила удар не только по Австрии, но также по морским державам, всегда чувствительным к ее вторжениям на эту территорию. Эти державы воодушевляли противников Франции на войну против нее – как субсидиями, так и нанесением ущерба французской и испанской торговле. Бедствия Франции преподносились Людовиком XV королю Испании как причина, вынудившая его заключить мир. Очевидно, эти невзгоды были достаточно велики, чтобы побудить короля уступить так легко, когда он уже овладел силой Австрийскими Нидерландами и частью самой Голландии. Но при всех успехах короля на континенте его флот был уничтожен, а сообщение с колониями прервано. Сомнительно, чтобы французские власти вынашивали в то время колониальные амбиции, приписывавшиеся им некоторыми историками, но совершенно очевидно, что французская торговля понесла колоссальные потери.
В то время как положение Франции вынуждало ее заключить мир, Англия в 1747 году обнаружила, что она была вынуждена из-за конфликтов вокруг торговли в Испанской Америке и неэффективных действий своего флота вовлечься в континентальную войну в Европе. В результате она имела несчастье влезть в долги на сумму в 80 миллионов фунтов стерлингов и теперь стояла перед угрозой неприятельского вторжения на территорию своего союзника – Голландии. Сам договор о мире был подписан в обстановке, когда французский посланник угрожал, что малейшее промедление станет сигналом к разрушению французами укреплений в захваченных городах и началу немедленного вторжения. В то же время собственные ресурсы Англии были истощены, а обескровленная союзница Голландия искала способы занять деньги у англичан. «В городе, – нас уверяют, – никогда не было так мало денег, и их нельзя взять в кредит под 12 процентов». Если бы Франция, следовательно, располагала в это время флотом, способным противостоять английскому флоту, даже несколько уступая последнему в численности, то она могла бы, держа в своих руках Нидерланды и Маастрихт, навязать свои собственные условия мира. С другой стороны, Англия, хотя и припертая к стенке на континенте, смогла тем не менее добиться мира на равных условиях, благодаря господству в морях своего флота.
Торговля трех стран пострадала в огромной степени, но баланс морских трофеев в пользу Великобритании оценивался в 2 миллиона фунтов стерлингов. В пересчете другим способом получается, что совокупные потери французской и испанской торговли достигли в ходе войны 3434 торговых судов, англичане потеряли 3238 судов, но при оценке таких цифр нельзя забывать об их отношении к общей численности торгового флота каждой страны. Тысяча судов составляла гораздо большую часть торгового флота для Франции, чем для Англии, и значительно более серьезную потерю.
«После несчастья с эскадрой л'Этандюера, – пишет французский автор, – французский флаг не показывался в море. Флот Франции, располагавший 60 годами раньше 120 кораблями, составлял теперь 22 линейных корабля. Трофеи каперов были невелики. Ходя повсюду без прикрытия, они почти всегда становились добычей англичан. Английские эскадры, не имея соперников, бороздили моря без помех. Говорят, за год они лишили французскую торговлю 7 миллионов фунтов стерлингов. Однако эта морская держава, которая могла бы захватить французские и испанские колонии, совершила лишь небольшие завоевания из-за нехватки сплоченности и настойчивости в данном направлении»[86].
В итоге Францию вынудили поступиться своими завоеваниями из-за нехватки флота. Англия защитила свои позиции своей морской силой, хотя ей и не удалось использовать ее наилучшим образом.
Глава 8
Нетерпение, с которым жаждали мира основные участники Войны за австрийское наследство, возможно, проистекало из пренебрежения необходимостью разрешить определенно и окончательно многие вопросы, стоявшие между ними, и особенно те самые споры, из-за которых началась война между Англией и Испанией. Казалось, будто эти державы опасались дать исчерпывающее толкование проблемам, содержавшим ростки будущих конфликтов, чтобы это толкование не продлило войну, которая тогда уже шла. Англия пошла на мир потому, что в противном случае падение Голландии стало бы неизбежным, но не потому, что добилась удовлетворения или отказалась от своих претензий 1739 года к Испании. Право беспрепятственного судоходства в морях Вест-Индии, свободного от каких-либо обысков, оставалось неурегулированным, как и другие сходные вопросы. Не только это, но и границы между английскими и французскими колониями в долине Огайо, близ Канады и в Новой Шотландии оставались столь же неопределенными, как и прежде. Ясно, что мир не мог продолжаться. По условиям мира Англия, спасая Голландию, могла уступить контроль над морем, которого добилась. Подлинный характер борьбы, который на время скрыла континентальная война, вскрылся благодаря этому так называемому миру, хотя соперничество, формально затихшее, продолжалось во всех частях света.
В Индии Дюпле, больше не имевший возможности вести открытую войну против англичан, пытался подорвать их позиции проведением политического курса, который уже упоминался. Искусно провоцируя конфликты между местными князьями и тем самым усиливая собственную власть, он быстро добился в 1751 году политического контроля над южной частью Индостана – территорией, почти равной по размерам Франции. Получив титул набоба, он занял теперь место среди местных князей. «Простую торговую политику он считал заблуждением. Не могло быть средней линии между завоеванием и отказом от него». В течение того же года дальнейшие приобретения распространили власть французов на обширную территорию к северу и востоку, включая все побережье Ориссы. Дюпле сделался правителем трети территории Индии. Чтобы отметить свой триумф, а также, возможно, для того, чтобы произвести (в соответствии со своей политикой) впечатление на местное население, он основал теперь город и воздвиг колонну в напоминание о своих успехах. Но его деяния лишь вызвали беспокойство у директоров компании. Вместо запрашиваемых подкреплений они слали ему увещевания быть миролюбивее. Примерно в это же время начал проявлять свои способности Роберт Клайв, которому тогда было всего лишь двадцать шесть лет от роду. Успехи Дюпле и его союзников стали идти вперемежку с неудачами. Англичане под руководством Клайва поддержали местных противников французов. Французскую компанию почти не интересовали политические планы Дюпле, ее руководство раздражало лишь падение дивидендов. Начались переговоры в Лондоне по урегулированию проблем, и Дюпле отозвали на родину. Как отмечают, правительство Англии считало его отзыв непременным условием сохранения мира. Через два дня после отъезда Дюпле, в 1754 году, его преемник подписал с английским губернатором соглашение, полностью порывающее с прежней политикой. По условиям соглашения ни одна из компаний не должна была вмешиваться во внутренние дела Индии, и все владения, приобретенные в ходе войны в Карнатике, следовало вернуть Великому Моголу. То, что уступила таким образом Франция, равнялось по размерам территории и населения целой империи. Французские историки, охваченные негодованием, заклеймили эту уступку как постыдную. Но как можно было удержать эту территорию, когда английский флот отрезал ее от так горячо желаемых подкреплений?
