КАРЛХАЙНЦ ДЕШНЕР - КРИМИНАЛЬНАЯ ИСТОРИЯ ХРИСТИАНСТВА
1 Священный император (лат)
Христос, ликует отец церкви, «уничтожает статуи дьявола». Он-де дьявол уже почти «преодолен», «превращен в прах и пламя» «Лишь немного недостает еще, чтобы дьявол благодаря вашим законам окончательно оказался лежащим растянутым на полу, чтобы после искоренения идолопоклонства прекратилось губительное заражение. Эта отрава исчезла. Ликуя об уничтожении язычества, ликуйте сильнее, ликуйте уверенно. Вы победили согласно боевому вождю Христу».
Но в общем и целом до этого еще не дошло, «Religiones profanae»1 существовали, самые большие храмы стояли, священники еще жили, язычники ревностно приходили в святилища. Потому и призывает агитатор, как ни один христианин до него, к конфискации храмового имущества, искоренению молелен, заблудших «Tollite, tollite, securi. Уберите, уберите беспощадно, святейший император, украшение храмов Пусть этих богов расплавит огонь монетных дворов или пламя металлургических заводов, все дары обратите на свои нужды и сделайте их своей собственностью. После уничтожения храмов вы, благодаря силе Бога, продвинитесь к Высшему».
1 Нечестивые религии (лат)
Высшее - это было христианство, - фальшивое, порочное - любое языческое учение. Язычники, разумеется, видели это наоборот. «Чем дальше, тем больше обретал почву взгляд, что с приходом христианства в мир началось всеобщее падение человеческого рода» (Фридлендер). Но не творя о намного более свободном образе жизни и мысли при язычестве, там были также, как показал Карл Хоейзель в обширном исследовании трактата Фирмика, «наряду с похотью, оргиастически возбужденными, всегда - строжайшая аскеза, забота о целомудрии, которым христиане могли только позавидовать. Точно также непристойные черты мифологии уже давно пали жертвой пуризма или продолжали существовать исключительно в гражданских одеяньях Античные религии предлагали своим приверженцам родину и защищенность. Они помогали покорять бытие, организовывали человеческие взаимоотношения и ставили экзистенциальные вопросы в наполненной смыслом целостности Большинство религиозных учений о благе, о которых ведет речь Фирмик, являются как живые духовные силы».
Но именно этим объясняются его фанатизм, его неистовая ярость, его призывы к погрому. Как раз поэтому всякое язычество «ложно», «гнусно», «зачумлено», оно должно «на основании этих обстоятельств, святейший император, быть искоренено и уничтожено». Как раз поэтому отец церкви рекомендует «самые жесткие законы», разграбление храмов, применение «огня и железа», преследования «любым образом». Само собой разумеется, с ссылкой снова на Яхве и на Ветхий Завет. Однако до сих пор ни один христианин столь бесцеремонно не заклинал библейскими вакханалиями истребления, ни один не использовал их столь систематично для оправдания жестокости и террора. Самой семье угрожает Бог - и потомкам, «дабы не осталось ни одной части проклятого семени никакого следа человеческого рода» «Ни сына он приказывает не щадить, ни брата, и даже сквозь члены возлюбленной жены он пронзает меч мести. И друга он преследует с возвышенной строгостью, и весь народ будет вооружен, чтобы расчленить тела подлых».
Едва церковь получила власть, она не отвергла принуждение, а использовала его, и принуждение, - это сказал теолог Карл Шнейдер, - «с применением всяческой силы» Место недавней апологетики, непрестанного призыва к религиозной свободе заступила теперь угрожающая и насмешливая речь, место идеологии мученичества и мученических романов - фанатизм преследователя, - в данном случае «могучее неистовство крестового похода» Фирмика, «доведенное до крайности превращение нехристианских религий в дьявольщину» (Хохейзель). Хотя законы и меры принуждения пришли от императоров. Но они тоже были христианами. И даже без категорических свидетельств можно принять, что книга, посвященная Фирмиком Матерном императорам Констанцию и Константу, повлияла на их антиязыческую религиозную политику, на их запрещение жертвоприношений и угрозы наказанием, - как эта политика, в свою очередь, перевернула автора христианского памфлета.
ПЕРВЫЙ ШТУРМ ХРАМА, ПЫТКИ И ЮРИДИЧЕСКИЙ ТЕРРОР ПРИ КОНСТАНЦИИ
Таким образом, понятен пафос против язычества, дольше всего сохранявшегося у крестьян, у многих риторов, философов, в образованных высших слоях, особенно в старых римских сенаторских семьях, а отчасти даже в восточно-римском сенате.
Указ, по-видимому 341 г, восходящий к Константу, начинался не в обычном канцелярском тоне, а восклицаниями «Суеверие должно исчезнуть. Безумие жертвоприношений пусть отправляется к дьяволу» (Cesset superstitio sacrificiorum aboleatur insania), так что в 346 г государь приказал немедленно закрыть храмы в городах, в 356 г - все храмы до единого. Все дурные люди (perditi) в таком случае больше не могли творить зла. Вслед за этим, видимо, начался христианский штурм храмов. Даже за посещение храма и «безумие» жертвоприношения, да, уже за почитание идола Констанций объявил конфискацию имущества и смертную казнь. «Кто однажды поступит подобным образом, тот должен быть повергнут карающим мечом». Тем самым Констанций первым из христианских императоров карает исповедание языческого культа смертной казнью. Имущество казненного подлежит изъятию в пользу государства. Конфискация угрожала снисходительным правителям провинций. А годом позже владыка устанавливает смертную казнь также за предсказания и астрологию. Они должны.
все навсегда замолчать». Конечно, и теперь еще было много язычников, в чиновничестве на высших постах, в.
армии еще больше, знатный и образованный Рим почти целиком придерживался старых верований. Таким образом, порой многое осталось только на бумаге. Однако законы.
сигнализируют о растущей нетерпимости. А к христианским пастырям массами прибывали новые овцы.
Но, конечно, не все остается только на бумаге. По крайней мере, Ливаний, языческий ритор из Антиохии, сообщает, что Констанций «унаследовал от отца искры злых деяний и разжег из них большое пламя. Потому что он ограбил богатство богов, разрушил храмы, уничтожил все священные надписи». Ливаний добавляет к этому, что Констанций «распространил пренебрежение к языческому культу на риторику (logoi). Неудивительно оба, культ и риторика, взаимосвязаны и родственны», - а это попросту означало, что император одновременно опасался и культа и культуры язычества.
Христианские фанатики уже посягали на алтари и храмы. В Гелиополе диакон Кирилл тем самым приобрел себе имя. В сирийской Аредузе священник Марк разрушил.
старое святилище (и был за это подвергнут как епископ жестокому обращению во время языческой реставрации Юлиана). В каппадокийской Цезарее христианская община сравняла с землей храм богов города Зевса и Аполлона. В Александрии при арианине Георгии пал целый ряд языческих святынь. Короче, уже - начиналось «в то время безумие веры, которое гнало даже христиан друг против друга», как пишет Иоган Геффкен, время бешеных атак на храмы. Что «приобрело достаточно преступный характер главным образом благодаря сильному разжиганию алчности».
Правда, после того как Констанций в мае 357 г впервые посетил Рим, пантеон, храм Юпитера на Капитолии, дом Тихе Римской, он, потрясенный традициями города, отнесся терпимо, даже взял под защиту, по крайней мере, их язычество. Он подтвердил свои привилегии весталкам и предоставил для языческого праздника денежные средства. Возможно, уважению к Риму поспособствовала в данном случае могущественная староверная аристократия. Однако после таких доказательств благоволения язычество оживилось по всей Италии. А Рим остался и далее твердыней старой религии.
Но поколение спустя положение вновь сильно изменилось. Во время посещения Рима высшим западным военачальником Феодосием его жена увидела в палантинском храме ожерелье на статуе Великой Матери. Она велела украшение снять и носила его сама. Старая женщина, последняя весталка, осудила это и, выставленная из храма, прокляла знатную воровку, и это проклятье, согласно Зосиме, даже исполнилось.
Сильнее, чем евреев и язычников, Констанций, античный охотник за ведьмами, боявшийся любого рода чертовщины, преследовал волшебство, причем, конечно, религиозные мотивы, стало быть, антиязыческие эмоции, точно так же играли большую роль.
В 357 г император за обращение к предсказателям, колдунам, ясновидящим, гаруспикам приговаривал к смертной казни Астрологов и толкователей снов до суда должно было подвергнуть пыткам, дабы вырвать признание вины. Даже прохождение ночью между могилами было доказательством черной магии (magicae artes). Голову уже теряли, если носили амулет. Сомнительные сны сами собой влекли процесс о государственной измене. «Кто спросил предсказателя (hariolus) о писке полевой мыши или о явлении ласки на своем пути и о сходных знаках, тот предстает перед судом и карается смертью», - утверждает современник Аммиан Марцеллин. Однако Аммиан отнюдь не безупречный свидетель он охотно раздувает и бичует поведение ненавистных ему деспотов как юридический террор.
