Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» № 2 за 2005 год (2773)
Сам Рерих прожил здесь год, писал картины, изучал этнографию и готовился к новому броску в Тибет. Он считал, что Уймонская долина – обычный, но замечательно красивый российский уголок, и был озабочен идеей построить здесь город Звенигород под стать задорному цветению природы. Сейчас в Верхнем Уймоне открыт музей в честь художника и мыслителя. На фасаде – уже многажды виденный нами рериховский «герб»-знак: три маленьких красных круга, символизирующих прошлое, настоящее и будущее, вписаны в один большой – «вечность». Впрочем, экспозиция посвящена не только предприятиям Рериха, но и староверческой культуре. Сам дом, где останавливался наш предшественник и где теперь музей, принадлежал раньше лекарю-самоучке Атаманову. Его сестра, именуемая Агашевной, была известной в округе умелицей-мастерицей, расписывала пальцами рук стены, печи, потолки. Теперь это все – предмет музейного интереса.
«Но в этих заброшенных углах уже шевелится новая мысль, и длиннобородый старовер с увлечением говорит о хозяйственных машинах и сравнивает качество производства разных стран».
(Н.К. Рерих. «Сердце Азии».)
Мест в гостинице, как всегда, не нашлось, и наш шокирующий аборигенов внедорожный «бродячий цирк» принялся колесить по деревенским улочкам в поисках гостеприимства. Очень скоро оно нам было оказано. Молодой парень, подъехавший на новенькой иномарке, смотрелся городским франтом, но, приглядевшись, легко было заметить характерную косоворотку и крещеный пояс. Разговорились. Выяснилось, что он – хозяин нескольких «доходных домов», точнее изб в деревне, и сдает их туристам, а летом организует пешие маршруты к Белухе. К тому же, будучи юристом по образованию, продолжает служить поселковым нотариусом. А также преподает в школе информатику. Его собственная семья живет в ничем не примечательном с виду срубе, но внутри обнаруживается Пентиум с подключенным спутниковым Интернетом!..
Современность и ее деловой ритм вполне вписались в религиозные рамки кержаков, людей изначально трудолюбивых. Перед ужином – молитва. На столе ничего мясного и синтетического, только картошка, капуста, молоко, творог, варенье (впервые дней, пожалуй, за пять мы по-человечески поели). После трапезы – разговоры о проблемах глобальных и насущных, как то: продвижение собственного сайта, какая модель цифрового фотоаппарата на сегодняшний день самая передовая, отчего не спадает наплыв паломников из крупных городов. И ни слова о главном – кто такие староверы, чем они живут и почему до сих пор не ассимилировались. Нас принимал у себя обыкновенный человек с заурядными вопросами, только вот косоворотка, крещеный пояс и борода. Когда мы прощались, он сказал: «Настя! Напиши обо мне так: добрый молодец, косая сажень в плечах, белокур и голубоглаз». Так и пишу, потому что это правда, и больше ничего о нем сказать не могу.
Монгольский Алтай. Котловина больших озер. Куда ведут невидимые дороги?«Неведомая Монголия – страна магнитных бурь, ложных солнц и крестовидных лун».
(Н.К. Рерих. «Алтай – Гималаи».)
Эта страна подразделяется на две неравные части: горы на севере и пески во всех других местах. Котловина Больших озер в Алтае и пустыня Гоби. Население распределяется так же непропорционально, только в обратную сторону: у озер, среди которых и крупнейшее в Монголии, Убсу-Нур, и младший брат Байкала (по рельефу дна и происхождению) Хубсугул, народ, естественно, живет плотнее.
Провожая нас в дальнейший путь, очарованные живописным караваном девушки даже совершили над ним обряд помазания кумысом. За неимением лошадей и стремян на них омыли конским молоком автомобильные пороги, чтобы не вязли в коварных песках. Вообще, российская процессия вызвала в Котловине сильный ажиотаж, хотя иностранцев здесь, как видно, бывает не так уж мало…
«Сходятся самые разнообразные люди, ладакцы, кашмирцы, афганистанцы, тибетцы, асторцы, балтистанцы, дардистанцы, монголы, сарты, китайцы, и у каждого есть свой рассказ, выношенный в молчании пустыни».
(Н.К. Рерих. «Сердце Азии».)
Вообще, за время поездки нам встретилось множество путешественников со своими нетривиальными историями. Еще в районе Новосибирска навстречу попался желтый джип с двумя загоревшими и пропыленными поляками на борту. Они провели в Монголии два месяца, разыскивая – конечно же, безуспешно – следы экспедиции Бенедикта Поляка, который ходил по дальней Азии еще до Марко Поло. Поляков изначально было четверо, а машин две, но в клубах гобийской пыли они потеряли друга и теперь следовали домой по отдельности, в надежде на свидание в Варшаве. У братьев-славян не имелось ни раций, ни навигационных приборов GPS, что показалось нам тогда чистым безумием, но после одного дня монгольских дорог мы поняли, что и при наличии этих средств связи там не сбиться с пути невозможно…
Еще был долговязый англичанин, подсевший к нам в гостиничном кафе у Больших озер, – он благополучно заканчивал свой хич-хайкинг по Монголии и возвращался к пакистанским детям преподавать английский. В степи попался дуэт велосипедистов из Сан-Франциско. Тут и там бродили группы молодых израильтян – и все они оказывались недавно демобилизованными ветеранами ближневосточного конфликта, которые захотели провести первый гражданский отпуск в максимальном удалении от войны. Под барханом в предгорье Хонгорын-Элс отдыхала молодая пара австралийцев, прекрасная половина которой носила простое австралийское имя Наташа…
«Если важно было ознакомиться с ойротами и староверами, то еще значительнее было увидеть монголов, на которых сейчас справедливо обращен глаз мира. Ведь это та самая Монголия, при имени которой жители древних туркестанских городов, покидая дома в страхе, оставляли записки: „Спаси нас Бог от монголов“. А рыболовы Дании боялись выходить в море, настолько мир был наполнен именем страшных завоевателей».
(Н.К. Рерих. «Сердце Азии».)
На пограничном переходе Ташанта– Цагаан—Нур наши пестрые автомобили окружила не менее пестрая компания из восьмерых монголов с пятью тюками барахла. Все они вывалились из одного УАЗика той породы, представителей которой в нашем народе обычно называют «козлами». Получив ответы на все свои вопросы, общительные «челноки» так и не смогли понять, зачем мы просто так едем.
«Если люди месяцами путешествуют, то когда же они работают?» Мы, впрочем, тоже кое-чего не смогли понять. Какая польза этим людям от того, что они сфотографировались на фоне наших автомобилей нашими же аппаратами – ведь снимки им все равно не достанутся? Впрочем, пассажиры УАЗика остались вполне довольны и поспешили куда-то на своем тарантасе – очевидно, хвастаться.
После этого и вплоть до самой китайской границы мы были нарасхват. У каждой юрты нас готовы были накормить бузами (монгольскими пельменями с бараниной). Напоить архи – местной молочной водкой. Покатать на верблюдах. Дать в дорогу ааруула – сушеного творога.
А юрт, абсолютно одиноко стоящих, встречалось множество. И в каждой – привет староверам – имелись солнечные батареи и спутниковое телевидение. Возле дорог – обычны гуанзы, придорожные кафе, где хозяйки, облаченные в запашные ватные халаты – дэли, за считанные секунды стряпают лапшу с бараниной (не знаю, захочется ли мне когда-нибудь еще раз попробовать это блюдо). Кстати, мужчины одеваются совершенно так же, как женщины. Только в случае особой жары вытаскивают руки из халата, и верхняя его часть остается висеть на поясе.
Между прочим, подобный «фокус» известен и тибетцам. Узнав, что мы следуем в Тибет, наш монгольский проводник долго доказывал, что тибетцы – это те же монголы, только «отколовшиеся». Действительно, у них много общего в бытовой культуре…
«Едем на моторах через мелкие реки по весеннему бездорожью. Именно по десять поломок в день. Если проехать семьдесят миль, то уже день счастливый, а то и двенадцать миль не сделать… Два обстоятельства пришлось запомнить. Первое, что существующие карты очень относительны. А второе, что местным проводникам не следует очень доверять».
(Н.К. Рерих. «Алтай – Гимали».)
По сей день передвигаться по монгольским дорогам можно только на внедорожной технике и все-таки с проводником, знающим местный язык (монголы в большинстве своем не говорят ни по-русски, ни по-английски). Говоря «дороги», я подразумеваю «направления», то есть беспорядочно пересекающиеся накатанные колеи, каждая из которых в любой момент может прерваться в «чистом поле». Асфальтированных же шоссе в стороне всего два, вернее – полтора. Одно, еще не достроенное, высокопарно называется Дорогой тысячелетия и должно вскоре перерезать страну поперек, а второе ведет от северной границы к Улан-Батору. С точки зрения человека западного, но намотавшего уже несколько сот километров по Монголии, ее столица – просто оазис цивилизации, другое государство, в котором живут другие монголы. Полиция борется с рекламой спиртных напитков на уличных щитах и в общественном транспорте. Вещают музыкальные радиостанции FM-диапазона, и среди них даже одна русскоязычная – «Пульс-радио». А в главном буддийском монастыре страны, Гандане, на заднем дворе под присмотром просветленных и умудренных лам маленькие «ламята» в длинных красных платьях играют в футбол. Но стоит только миновать юрточные окраины…
