Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» № 11 за 2003 год
Писание подобных полотен было делом крайне ответственным – заморским гостям предлагалось поверить в богатство и утонченную роскошь персидского двора, персонифицированного в образе великолепного правителя-героя. Вельможные шахи из бурылинского собрания максимально парадны. Кукольно-истонченные пропорции фигур контрастируют с декоративной изощренностью их одеяний и атрибутов власти. На двух холстах из четырех представлен редкий пример конного парадного портрета, восходящего к древнейшей восточной иконографии конного воина-героя. «Ангелоподобный шах Сулейман Сафави», написанный в 1726 году «преданным ему Коломом Али Фалсафа», – в сходном духе выдержаны все подписи на портретах, призванные ввести в курс дела их будущего владельца.
Последнее, что стоит отметить в восточном разделе, это впечатляющее оружейное собрание, бывшее предметом особой заботы Дмитрия Геннадьевича. Лезгинские кинжалы, пистолеты кавказской и турецкой работы, копья, секиры, трезубцы, шашки и сабли, шлемы, щиты работы персидских и индийских оружейников, китайские сабли и мечи, самурайские доспехи – способны поразить воображение самого искушенного знатока. Кульминацией этого милитаристского раздолья является «меч палача, которым рубят головы в Китае» – грандиозных размеров клинок с двуручной рукоятью. Впервые этот замечательный экспонат был представлен широкой публике в нашумевшем проекте Ивановского художественного музея «Паспорт Бурылина».
В этом масштабном выставочном эксперименте был впервые предпринят опыт художественной «дешифровки» бурылинского послания к потомкам. Выбранная авторами проекта экспозиционная стратегия выставки-путешествия-маршрута позволила включить военные трофеи, археологические находки и экзотические редкости в универсальный «гран-тур», представляющий модель идеального путешествия. Не имело смысла реконструировать бурылинские «дорожные сюжеты» как документальную историю в реальном времени, поэтому требовалось создать некий метафорический маршрут, «путешествие-сон», метафизическое перемещение в тридевятую страну – место, где обитают египетские принцессы, японские самураи и племена африканских воинов, – а прошлого и будущего можно достичь по суше. Эталонный маршрут был дополнен историями странствий жителей города Иваново, представленных через ключевые предметы-символы, приобретенные или добытые ими в собственных путешествиях.
Достояние республикиНаходясь в постоянном дисбалансе между безотлагательными потребностями текстильного капитала и неутолимой жаждой иных пространств, «ивановский странник» сумел обеспечить будущую пролетарскую столицу изрядным запасом художественных образцов, составивших основу трех музейных собраний. Бурылин собирал свою коллекцию подобно сложному иероглифическому письму, но потомкам некогда было разбираться, что именно имел в виду фабрикант-оригинал. Когда же выяснилось, что унаследованная коллекция явно превышает компетенцию одного губернского краеведческого музея, проблему решили с поистине римской прямотой, поделив коллекцию на две части – художественную и краеведческую. С тех пор в промышленном городе в центре России учащиеся школ и вузов изучают последовательность древнеегипетских династий и походы Александра Македонского по подлинным предметам, составлявшим когда-то приватную картину мира текстильного фабриканта.
Собственно процесс заполнения Иванова эстетическими сокровищами не прекращался никогда – ни до, ни после 1917 года. Убежденность дореволюционного бизнесмена в том, что цель музея «служить искусству, заботясь о сохранении и дополнении собрания памятников русской и иностранной художественной старины и новейших образцов искусства…» чудесным образом ерекочевала в постановление 1919 года, призывавшее к интенсивному эстетическому воспитанию населения «текстильной житницы» Страны Советов: «…Развитие эстетической культуры этого населения необходимо, в частности, в связи с особым характером местной промышленности, требующей развития у рабочих художественного вкуса…»
Собрание эталоновВ новые времена решающую роль в судьбе Иванова сыграли его особые заслуги перед революцией. Благодаря культурно-воспитательной щедрости Центра в отношении кузницы индустриальных кадров советского государства в музейное собрание попали первоклассные художественные образцы, составившие, в частности, основу коллекции русского искусства XVIII—XX веков. Небольшая по числу работ, но беспрецедентная по их ачеству, эта коллекция сопоставима в своем значении лишь с избранными столичными собраниями.
Заглавием для нее может служить восхитительный «Портрет неизвестной в белом платье с розовым бантом» кисти Рокотова. И, несмотря на протокольный список, характерный для любого провинциального музея, не следует впадать в скуку при встрече с хрестоматийными именами. Потому что здесь – если Репин, то не менее чем эскиз к «Тайней Вечере», если Ге – то «Христос в Гефсиманском саду», если Федотов – то непременно «Вдовушка», причем именно первый вариант, а еще – замечательный «Бродячий музыкант» Соломаткина, неожиданный «Учитель рисования» Перова, а также многие, многие другие. Периодические обострения этнокультурной романтики в отношении Востока легко уживались с прагматичными интересами ивановских текстильных воротил. Любовь к простым, доступным, но цветастым тканям в тех местах была традиционно принята, и вследствие этого среднеазиатский регион представлял собой неистощимый рынок сбыта ивановских ситцев. Можно только догадываться о степени влияния «ситчиков веселеньких» на эстетическое мироощущение восточного обывателя.
Подтверждение этому каждый внимательный посетитель Ивановского музея сможет отыскать на прекрасном этюде Верещагина «Дервиши-дуваны», писанном с натуры во время его творческих скитаний по Туркестану. В лоскутной мозаике походных халатов паломников ивановские эксперты опознали знакомые ситцевые узоры, оригинальные образцы которых до сих пор хранятся в краеведческих фондах. Восточным интонациям, присущим всей художественной коллекции, вторит и собрание искусства модерна. Цветы лотоса, игры наяд, барышни в томительных позах и коломбины в декорациях уличных театров являются прекрасным заключительным аккордом экспозиции, начинающейся собственно с первоисточников манерных интерпретаций античных и восточных сюжетов XIX—XX веков.
Композиция №…Произведения Малевича, Родченко, Степановой, Розановой, Экстер как нельзя более уместны в Художественном музее города, сформировавшемся как утопический проект социалистического города-сада. Иваново осознавалось как воплощение искусства авангарда в его ландшафтной и социальной проекции. Сегодня проектные усилия музея во многом направлены на сохранение и выявление того краткого исторического периода, когда город задавал темп индустриального века, а фабрика была отправной точкой нового мироустройства.
Художники-авангардисты, как известно, хотели изменить мир. Ученица Малевича Ольга Розанова с женской практичностью хотела провести эксперимент по переустройству мира в меньшем масштабе и выбрала для этого центры художественной промышленности, такие как Иваново-Вознесенск и Мстера. Она лелеяла мечту организовать Свободные художественные мастерские на базе местных рисовальных школ, чтобы именно оттуда начать выпуск проектов предметов для нового быта. По трагическому стечению обстоятельств ей не удалось осуществить задуманное, но новаторские разработки текстильного дизайна все равно не миновали художественные мастерские фабрик и супрематические ситцы в 20-е годы прошлого века регулярно сходили с конвейера ивановских текстильных комбинатов.
Один из таких проектов функциональных повседневно-роскошных вещей («Эскиз дамской сумочки») волею судьбы оказался в коллекции Ивановского художественного музея и до сих пор работает образцовым музейным экспонатом, представляющим современному поколению дизайнеров редкий пример полезного приложения супрематической концепции мироустройства. Кроме дизайнерского эскиза в музее собралась целая коллекция произведений самой загадочной из «амазонок русского авангарда». Два автопортрета: декоративный автопортрет-орнамент с крупными аляповатыми цветами, обрамляющими лицо-узор на фоне синей ткани, и странный, почти реалистический, автопортрет художницы в шляпе; «Трефовый Валет» из знаменитого авторского тематического цикла «Карты» – часть авангардного пасьянса, разбросанного по коллекциям провинциальных и столичных музеев; и произведение с типичным для художников – скромных конструкторов нового мира – неброским названием «Цветокомпозиция». Эстетические переживания ивановских кураторов на тему истории взаимоотношений российского текстильного дизайна и авангардных художественных экспериментов XX века реализовались в проекте «Русский Манчестер. Текстиль в контекстах», который суммировал музейный опыт экспозиционного взаимодействия с искусством авангарда.
