Александр Кадетов - Аквариум - 3
— Встаю утром в шесть, иду в сад и разговариваю с моими цветами, по-русски, читаю им Пушкина, Лермонтова, Некрасова, — хитро щурясь, отвечал Крюгер.
Он был всегда рад встрече с Виктором: глаза у него начинали светиться, излучая какое-то тепло, затем они туманились и на них наворачивались слезы.
Дронов очень быстро понял, что Крюгер не обладал широкими агентурными возможностями, да и преклонный возраст препятствовал активной работе с ним. Но у старика было бесценное качество — надежность, и он бескорыстно желал помочь России. Виктор был уверен, что такой человек никогда не предаст.
Дронов ломал голову над тем, как использовать возможности Крюгера. Резидент советовал изучить его связи, дать ему какое-нибудь задание. Такой случай вскоре представился.
Однажды Виктор посетил международную специализированную выставку, на которой было представлено радиоэлектронное оборудование, используемое в военных целях. На одном из американских стендов демонстрировалось оборудование для производства фотосъемки из космоса и с самолетов. Дронов разговорился со стендистом и выяснил, что он швед финского происхождения, работает на дочерней фирме в Венесуэле. Когда стендист понял, что беседует с русским, он несколько смутился и сказал, что хотел бы поговорить, но не здесь, так как на выставке полно фэбээровцев. Виктор быстро оценил обстановку и распрощался, сказав, что постарается найти возможность продолжить приятную беседу, взяв у шведа визитную карточку.
Оперативник сразу решил поехать в посольство и доложить о своем новом контакте резиденту. Тот внимательно выслушал Дронова и сказал:
— Не хочу тебя обидеть, Виктор Никифорович, может быть, твой швед действительно интересен для нас, и ты каким-то шестым чувством подметил это, но я не вижу пока, каким образом войти с ним в контакт и выяснить его агентурные возможности. Сейчас все на уровне эмоций. А ведь нам надо иметь объективные данные.
— Да, Алексей Николаевич, мне трудно вам возразить. С Адамсом было проще, там речь шла о конкретных документах. Здесь же я только могу сказать, что экспонаты фирмы для нас представляют несомненный интерес. И мне показалось, что швед не прочь встретиться. Его замечание о фэбээровцах тоже кое о чем говорит. Теперь о самом главном. Как войти с ним в контакт? Предлагаю использовать старика Крюгера.
— Хм, интересно, каким же образом?
— Хочу с ним, — продолжал Виктор, — провести такой полуконфиденциальный разговор. Расскажу честно о встрече на выставке. Попрошу пригласить шведа на фирму. Скажу Крюгеру, что он хотел поговорить, но боялся американцев на стенде. Кстати, это будет и проверкой старика. Я уверен, что он не пойдет в полицию. Да здесь пока и нет криминала, нечего бояться.
— Смело и рискованно ты задумал, Виктор Никифорович, и я бы сказал, оригинально и неожиданно для меня, — молвил генерал, вставая, и начал прохаживаться по своему маленькому кабинету.
Так он всегда делал, когда напряженно думал перед принятием решения. Он словно боялся, что важная мысль убежит, и готовился, стремился догнать ее, не дать ей уйти.
— Ты, значит, никакой опасности здесь не видишь? Спланированную заранее спецслужбами операцию против тебя предположить трудно. Ведь никто не знал, что ты посетишь выставку и подойдешь к этому стенду. Предположим, швед сам работает на американцев и сыграл эту сцену экспромтом, узрев в тебе разведчика. Но это противоречит твоим личным наблюдениям, ощущениям. Предположив наихудшее, подставляем ли мы старика, если он вообще согласится нам помочь? Короче, вопросы здесь все-таки есть. Давай, поговори осторожно с Крюгером, как он отнесется ко всему этому. Кто не рискует, тот не пьет шампанское. Все дело в разумном оправданном риске.
На следующий день Виктор заехал к Крюгеру. Старик как всегда обрадовался, предложил выпить кофе. Дронов без особых предисловий рассказал о посещении выставки и попросил старика побывать там, поговорить со шведом и, если удастся, пригласить его к себе на фирму.
Крюгер охотно принял предложение, сказав, что швед со шведом договорится быстрее, чем это — сделал бы Виктор.
И действительно, на следующий день старик известил: он побывал на выставке, познакомился со шведом, и тот принял приглашение.
Дронов срочно доложил резиденту: дело пошло. Они проиграли возможные варианты беседы, наметили пути отхода, если разговор пойдет не по намеченному сценарию. Подытоживая, Разумихин сказал:
— Постарайся с самого начала установить, что подвигло шведа пойти с нами на контакт, каковы мотивы его поступка. Если мотивы ты найдешь приемлемыми, то следует выяснить его агентурные возможности, чем он может быть нам полезен. И последнее: связь, если на первые два вопроса получишь положительный ответ. В случае отрицательных результатов постарайся, не раскрывая себя, все свести к общим вопросам дружбы между народами, укрепления мира, недопущения развязывания войны, развития торговли между странами.
Резидент пожелал Виктору успехов, и они расстались.
В назначенное время Дронов поднялся на шестой этаж старинного здания в центре Стокгольма и нажал на кнопку звонка у двери, на которой висела медная табличка с надписью: «Крюгер К.». Швед уже сидел в кресле и курил. Хозяин предложил кофе и ушел к себе в кабинет, оставив гостей одних. Сначала разговор шел вяло, собеседники как бы присматривались друг к другу, постепенно лед настороженности растаял, скованность исчезла. Швед рассказал, что лет десять назад он был в Ленинграде туристом. Его поразило гостеприимство советских людей, они оказались совершенно не такими, какими их изображали на Западе. Он с осуждением отзывался об американцах, их надменном отношении к иностранцам. Просматривалось, с одной стороны, негативное отношение к янки, а с другой — желание как-то помочь русским. При этом швед не скрывал желания заработать. Он сообщил, что у него есть возможность достать кое-какое оборудование своей фирмы, которое, по его мнению, наверняка заинтересовало бы советскую сторону, например, аэрофотокамеру. В подтверждение своих слов фирмач передал Виктору проспекты на оборудование фирмы и описание аэрофотокамеры с грифом «конфиденциально», которая демонстрировалась на выставке, и сообщил ее стоимость. Он уточнил также, что редко бывает в Швеции, но о нем можно получить информацию от его сестры Регины, проживающей в Стокгольме, или связаться с ним в Каракасе. Не забыл он передать телефоны и адреса и выразил готовность продолжить сотрудничество, если возникнет интерес с нашей стороны. Виктор поблагодарил шведа и сказал, что при необходимости его найдут. На этом собеседники расстались.
В конце апреля по указанию МВТ Дронов выехал в командировку в Хельсинки для участия в коммерческих переговорах В/О «Машиноимпорт» с дочерней фирмой «Флект фабрикен». Поездку Дронов использовал для изучения оперативной обстановки в финской столице, подбора маршрутов проверки. Виктор посетил университет в Отаниеме (предместье Хельсинки), где на физическом факультете Адамс должен был прочитать курс лекций по физике атомного ядра трансурановых элементов.
Командировка много дала Дронову, он почувствовал уверенность в предстоящей операции.
Возвратившись из Финляндии, Виктор получил сообщение срочно прибыть в посольство.
В резидентуре его уже ожидал Разумихин. Выслушав доклад о поездке, Алексей Николаевич протянул листок шифровки. Дронов начал читать:
«Сов. Секретно
Рощину
На Ваш № 205/2
Швед по учетам Центра и КГБ не проходит.
Переданная им инструкция на аэрофотокамеру представила значительный интерес.
Центр чрезвычайно заинтересован в получении образца камеры. Срочно сообщите ваши предложения о том, как добыть образец камеры через шведа.
Васильев».— Ну, Виктор Никифорович, — начал Разумихин, улыбаясь, — как задачка? Что будем делать, с какого конца приступать? В армии ведь инициатива наказуема, как ты знаешь. Центр дает понять, что сами заварили кашу, сами и расхлебывайте.
— В принципе, Алексей Николаевич, — начал Виктор, — я не вижу здесь криминала. Мы в Центр честно все доложили, как на духу, ничего не скрывая. Думаю, шифровка в какой-то степени подтверждает, что мы действовали со шведом правильно. Что касается камеры, то здесь, пожалуй, остается единственный выход: выйти на шведа через нашу венесуэльскую резидентуру. Не вести же переговоры с ним в Стокгольме через его сестру?
— Итак, ты предлагаешь Василию Федоровичу передать потенциального источника из нашего управления в третье — Константину Петровичу. А ты знаешь, что Василий Федорович и Константин Петрович, встречаясь в столовой, не здороваются, между ними какая-то черная кошка пробежала, когда они еще работали в Штатах. Поэтому трудно рассчитывать на то, что Василий Федорович сделает такой подарок Константину Петровичу. Вот и попробуй реши этот ребус.
