Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» № 1 за 2005 года (2772)
История возникновения университетов восходит к временам Средневековья. Все большая урбанизация Европы, формирование городской экономики, развитие культуры и искусств создали потребность в значительном количестве образованных людей. Первые высшие школы появились в Италии в XI веке. Болонская правовая школа получила статус университета в 1158 году. Одними из старейших считаются университеты Франции – Парижский, дата основания которого 1215 год, и Моннелье, ведущий свою историю с 1289-го. Не менее древние университетские традиции Англии, где в 1209 году появился Кембриджский университет, а в 1249 году – Оксфордский. Полное латинское название этих учебных заведений – Universitas magistrorum et scolarium – корпорация учителей и учеников, в значительной мере объясняет сам смысл такого понятия как «университет». Первые университеты обладали определенной степенью юридической и административной автономии, имели свои, строго регламентирующие жизнь уставы, преподаватели и студенты жили в колледжах, своего рода общежитиях, где проводились и занятия. Преподавание велось на четырех факультетах, из которых один – артистический (со временем названный философским) считался подготовительным, на нем изучали грамматику, риторику, диалектику, арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Высшие факультеты представляли такие отрасли знания, как медицина, право и богословие. Языком всех университетов вне зависимости от их национальной принадлежности была латынь. Обучение строилось в форме лекций и диспутов. Московский университет, создававшийся на полтысячелетия позже европейских, по своей структуре, по форме преподавания и даже по образу жизни преподавателей и студентов во многом стал преемником лучших университетских традиций, которые были восприняты и переработаны с учетом собственного опыта и уклада.
Открытый для всехВажной составляющей университетской жизни стали открытость и стремление передать знания как можно большему числу людей – вот что отличало университет во все времена. На следующий год после основания университета при нем открывается типография и книжная лавка – «ради успешного распространения знаний на пользу общую». Библиотека Московского университета долгие годы оставалась единственной общедоступной библиотекой в Москве. При университете возникают Музей натуральной истории, Зоологический музей и Зоологический сад, Ботанический сад, открытые для всех.
Замечательным событием в жизни Москвы стали открытые публичные лекции, которые читали профессора университета. Лекции эти собирали множество самого разного народа. Самыми знаменитыми публичными лекциями стали выступления в середине XIX века историка Т.Н. Грановского, обладавшего исключительным даром лектора. Интересно, что каких-либо выдающихся исследований Грановский после себя не оставил, но память о его феерических выступлениях жива в воспоминаниях его современников. Лекции Грановского по всеобщей истории собирали сотни людей, университетская большая аудитория была всегда переполнена, люди стояли в проходах и дверях, его речь прерывалась аплодисментами, которые по ее завершении превращались в овацию.
Вторая родинаОднако самым важным для университета всегда оставалась его внутренняя жизнь. Нельзя говорить об университете и не упомянуть о профессорах и студентах, составлявших его суть.
О высоких требованиях, предъявляемых к профессорам и преподавателям университета, упоминается уже в первом коллективном труде «Способ учения» (1771), опубликованном в Московском университете. Первый пункт «Способа учения» гласил: «Никто, не имеющий воспитания сам, других воспитывать не может, и учитель, не показывающий собою примеров честности, добродетели, непорочности нравов и благоразумия, больше вреда, нежели пользы, приносит воспитываемым». Звание профессора Московского университета всегда было почетной и ответственной обязанностью. Хотя это вовсе не значит, что все профессора и преподаватели университета были идеальными. Д.И. Фонвизин, учившийся в университете вскоре после его открытия, вспоминал, что учение было не слишком эффективным, так как «Арифметический наш учитель пил смертную чашу; латинского языка учитель был пример злонравия, пьянства и всех подлых пороков…». А юный С.Р. Воронцов в письме к отцу от 1759 года умолял его забрать из университета, так как знаний никаких он не получает и «учителя – пьяницы, а ученики самые подлые поступки имеют»…
Впрочем, постепенно, по мере выпуска специалистов из стен самого университета, профессорско-преподавательский состав претерпевал заметные улучшения. Правительство всячески заботилось об этом – время от времени повышало чины выпускников, учителей и профессуры, что заметно поднимало их престиж в обществе; отправляло их для повышения уровня преподавания на стажировки за границу, в отдельные периоды они даже были обязательными; поддерживало и увеличивало их привилегии.
В XIX веке уже складывается настоящая плеяда университетских профессоров, общение которых со студентами не ограничивается только лекциями. Б.Н. Чичерин вспоминал, как в 1840-е годы студенты часто собирались у профессоров дома, разговаривали, спорили, пользовались их библиотеками, обсуждали прочитанное, а иногда оставались и пообедать. Много позже и в совершенно иную эпоху, в 1905 году, известный историк В.О. Ключевский отмечал: «Студенты ценили профессоров, профессора понимали студентов: те и другие гордились своим университетом, тех и других уважало общество».
Не менее важными были и складывавшиеся в стенах университета отношения между студентами, особое студенческое братство, которое стало важной составляющей университетской жизни. Воспоминания бывших студентов Московского университета, независимо от политических, общественных и гражданских позиций авторов, едины в одном – пребывание в университете стало временем удивительных человеческих отношений, в нем царил особый, ни с чем не сравнимый дух единения, сохранявшийся в его выпускниках до конца жизни. Свидетельств того более чем достаточно. Историк и юрист Б. Н. Чичерин считал, что товарищеские отношения между студентами «составляют одну из главных прелестей университетской жизни и которые сохраняются навсегда, как одна из самых крепких связей между людьми». Поэт М. Дмитриев также отдавал должное этим особым чувствам, охватывающим каждого, кто приобщался к студенческой жизни: «Здесь вступил я, так сказать, в новое семейство студентов университета; здесь сделал новые, самые приятные знакомства; здесь узнал дружбу, продолжавшуюся до старости. Студенты университета и в мое время, и ныне сохраняют к Московскому университету какое-то родственное чувство, сладостное и в самой старости. Московский университет – это наша вторая родина!» Подобных цитат можно привести великое множество.
Студенческая жизнь всегда строилась по единым законам – лекции, занятия, домашние задания, экзамены, с одной стороны, и общение, дружеские встречи, прогулки и вечеринки – с другой. Хорошо известно также, что в студенческие годы время движется медленно и не спеша, так что потом кажется невероятным, что эти годы смогли вместить в себя столько событий, чувств и переживаний. Студенты Московского университета всегда жили по общим правилам.
Вот учеба, начало XIX века: «Все жило в тесноте, теперешнему уму непостижимой, и все жило ладно. Лекции начинались зимой при свечах желтых, сальных, вонючих; утренние кончались в 12 часов, возобновлялись тотчас после обеда казенных студентов в 2 ч. и продолжались до 6 ч., и это всякий день, к неописанному нашему удовольствию». Лекции посещались исправно. Еще в елизаветинском уставе отмечалось, что студент, пропустивший месяц занятий, будет отчислен.
Свободное время проводили всегда оживленнее, в этом все студенты похожи друг на друга. Так, известный хирург Н.И. Пирогов вспоминал свои студенческие годы: «Вот и настало первое число месяца. Получено жалованье. Нумер накопляется. Дверь то и дело хлопает… Яков является со штофом под черной печатью за пазухой, в руках несет колбасу и паюсную икру. Печать со штофа срывается… Начинается попойка».
Студенческие годы заканчивались, и наступал выпуск. Большая часть бывших студентов отправлялась на государственную службу. Звание выпускника Московского университета само по себе являлось хорошей рекомендацией в жизни. Крайне скептически оценивавший российскую действительность Н. Тургенев писал, что «Даже теперь редко встретишь человека, правильно пишущего на своем языке и при этом не вышедшего из стен Московского университета. Все воспитанники этого особенного учебного заведения счастливо отличаются от выпускников иных учреждений; на государственной службе они проявляют благородство характера, честность и человеколюбие – качества, весьма редкие в сей сфере деятельности».
