Наталья Беспалова - Британская империя
При этом открытии было не менее ста человек, которые все могут подтвердить, что, когда мы проходили по какому-либо притоку реки Ориноко, дабы осмотреть внутреннюю часть страны, и оставляли лодки всего на шесть часов, нам приходилось при возвращении погружаться в воду до самых глаз. И если бы мы повторили то же назавтра, было бы невозможно ни перейти ее вброд, ни переплыть из-за большой скорости течения, а также потому, что по границам Гвианы растут столь густые леса, что ни лодка, ни человек не смогут подойти к берегу и высадиться там.
В июне, июле, августе и сентябре плавать по этим рекам невозможно, ибо такова стремительность течения и так много затоплено деревьев и бревен, что если лодка только приткнется к какому-нибудь дереву или колу, то невозможно будет спасти никого из сидящих в ней; не успевали мы отойти от берега, как нас мчало с такой быстротой, что мы спускались вниз по реке, чаще всего против ветра, немногим меньше чем по сто миль в сутки».
В общем, собранную сэром Уолтером информацию приняли к сведению и поставили ему в заслугу, но немедленных золотых гор она не сулила, требовались слишком большие вложения, а тут как раз новый фаворит королевы граф Эссекс собрался в военную экспедицию против Кадиса. Это было актуальнее, чем повторное исследование бассейна Ориноко, и Рэли отправился вместе с ним в качестве контр-адмирала.
В этом походе англичане молниеносно разгромили защищавший Кадис испанский флот, высадили десант и захватили сначала город, а три дня спустя – крепость Сан-Филиппе, где заперся гарнизон. Руководитель обороны герцог Медина-Сидония (тот самый, что командовал «Непобедимой армада») был вынужден отдать приказ сжечь 32 торговых корабля с товарами, чтобы они не достались англичанам. Утверждают, что тогда сгорело имущества на 20 млн дукатов. На следующий день представители англичан встретились с городскими властями, где сообщили, что в обмен на контрибуцию готовы оставить Кадис и уплыть обратно. Сумму выкупа определили в 520 тысяч дукатов и взяли себе в заложники до выкупа 51 знатного горожанина. Однако, дождавшись лишь частичной оплаты (120 тысяч дукатов), 5 июля англичане покинули Кадис. Заложников при этом не отпустили и увезли с собой (они вернулись на родину лишь в 1603 году, перед заключением мирного договора). Добыча от грабежа составила около 300 тысяч фунтов.
Под стенами Кадиса Уолтер Рэли проявил себя столь блестяще, что королева окончательно вернула ему свое доброе расположение, хоть и отказывалась принимать при дворе его супругу.
Сэр Уолтер оставался в фаворе вплоть до смерти Елизаветы в 1603 году, но с ее преемником Яковом I отношения у него не сложились. В первый же год нового царствования Рэли был арестован по обвинению в государственной измене. Ему инкриминировали заговор с целью посадить на трон некую шотландскую принцессу Арабеллу, кузину Якова. Обвинение было подготовлено из ряда вон плохо, и Рэли превратил судебный процесс в роскошное шоу. Он издевался над судьями как мог, и когда доведенный до белого каления обвинитель возмущенно воскликнул: «Мне просто не хватает слов!» – подсудимый ядовито ответил: «Вам действительно не хватает слов, иначе вы не повторяли бы одно и то же по четыре раза». Это не спасло его от смертного приговора, но продлило ему жизнь на какое-то время.
Приговор был жуткий: смертная казнь через повешение, потрошение и четвертование. Но привести его в исполнение не решились. Горожане передавали друг другу едкие остроты сэра Уолтера, и были все основания опасаться, что его появление на эшафоте вызовет волнения и, хуже того, поставит короля в очень неловкое положение. Рэли оставили в Тауэре, где он и провел следующие тринадцать лет. Эти годы не были бесплодными во всех смыслах. В тюрьме он написал «Трактат о кораблях», «Обзор королевского военно-морского флота», «Прерогативы парламента», «Правительственный совет» и, наконец, начал «Историю мира», которую ему удалось довести до 130 г. до н. э. Кроме того, условия заключения позволили ему стать отцом еще одного сына.
В 1616 году король Яков заинтересовался проектом поисков Эльдорадо в бассейне Ориноко. Его убедили, что лучший специалист, которому следовало бы поручить это дело, находится в Тауэре. Таким образом, Рэли второй раз в жизни покинул тюрьму, чтобы отправиться в Южную Америку. Экспедиция оказалась крайне неудачной. Он так и не нашел свой золотой город Маноа, а в стычке с испанцами погиб его старший сын. Сэр Уолтер вернулся на родину с тяжелым сердцем, зная, что ничего хорошего его там не ждет. Приговор пятнадцатилетней давности никто не отменял.
29 октября 1618 года в возрасте шестидесяти четырех лет сэр Уолтер Рэли по воле короля Якова I сложил голову на плахе. Свою судьбу он встретил с обычным для него мужеством и иронией.
Что наша жизнь?
Страстей одна игра,
А радость – лишь антракта мишура;
Надев костюм в утробе матерей,
Мы жалкий фарс играть спешим скорей,
И строгий зритель – Небо – без обид
За нашими огрехами следит.
В конце игры от солнечных гримас,
Как занавес, могила скроет нас.
Последний сон – всего апофеоз,
Но мы умрем не в шутку, а всерьез.
Мифы Северной Каролины
Судьба поселенцев острова Роанок занимала и занимает до сих пор многих. За истекшие четыреста с лишним лет эта история изрядно преобразилась и имеет множество вариантов. Например такой, обнаружившийся на одном туристическом сайте: «Солдаты тихо ступали по земле, держа аркебузы наизготовку. Час назад они увидели сигнал – взвившийся дым костра, знак того, что их зовут на помощь. Пока отряд прибыл на место, уже стемнело. Под ногами хлюпала вода, и эти звуки громом отзывались в мертвой тишине. Осторожно заходя в дома (двери были открыты), военные видели, что на столах горели свечи, а на очаге догорала приготовленная еда – жители поселка Роанок явно собирались сесть поужинать. 116 человек – мужчин, женщин, маленьких детей – исчезли, испарились, как будто их никогда не было. Вместе с ними пропали и домашние животные: солдаты не нашли ни одной собаки или курицы. Дойдя до самого края зловещей деревни, командир подал команду остановиться – на дереве возле дома священника, освещенное пламенем факела, белело вырезанное на коре слово, непонятное и от этого страшное – «Кроатон».
Не знаю, как вам, а мне нравится. Но все же я настоятельно рекомендую сравнить это леденящее душу описание с оригинальным рассказом непосредственного свидетеля – Джона Уайта, который мы приводили несколькими страницами выше. Очень наглядно видно, как зарождается легенда, как реально имевшие место детали преображаются под напором творческого воображения и приобретают совсем другой смысл.
Не меньшее удовольствие можно получить и от рассказа о дальнейших событиях, который принадлежит (или во всяком случае приписывается) некоему Джеймсу Харту, вице-президенту общества «Пропавшая колония»: «Командир английского отряда рассказал губернатору Джону Уайту об исчезновении поселка, но тот ему не поверил и приказал устроить дополнительные поиски. Всего в 1590 году на североамериканский остров Роанок было направлено четыре поисковые экспедиции. Последнюю возглавлял уполномоченный королевы Елизаветы I Уолтер Рейлиф. Не было найдено даже капли крови, пряди волос или лоскута разорванной одежды, что указывало бы на атаку врагов. Окрестные леса тщательно исследовали в поисках свежих могил, но ни одного трупа тоже не нашли. Племя местных индейцев-кроатонов дружило с колонистами, но на всякий случай обыскали их деревню на соседнем острове. Это не дало результатов. В итоге Уайт послал королеве депешу: «Они не могли исчезнуть просто так, что не осталось даже следа. Их забрал дьявол». Позднее Рейлиф уже по собственной инициативе искал поселенцев, перекопал всю землю на месте деревни, но через 14 лет окончательно забросил поиски. Бесследное исчезновение всех колонистов Роанока считается одной из главных тайн в истории человечества».
Здесь, в отличие от первого отрывка, все довольно сухо и деловито, стилизация под научно-популярный текст, но, тем не менее, это тоже прекрасный образец мифотворчества. Воображение отталкивается от одной или двух реальных личностей или событий, а дальше его несет по кочкам. А обилие конкретных деталей (имена и должности участников событий, точное количество поисковых экспедиций и лет, потраченных на поиски) создает у читателя иллюзию, что автор достоин доверия.
Мы с вами, однако, знаем, что Джон Уайт в том положении, в котором он находился, никак не мог слать депеши ее величеству с места происшествия. Постоянного сообщения с Англией тогда не существовало, и сам Уайт три года ждал оказии, чтобы попасть в Роанок. Да и не мог он напрямую обращаться к королеве, только через более высокопоставленных посредников. Отчет, который мог удостоиться высочайшего внимания как-нибудь потом, когда что-либо предпринимать было уже поздно, он написал. Ну а историю о том, что специально для того, чтобы выяснить судьбу сотни не самых знатных поселенцев, через Атлантику четыре раза подряд посылали экспедиции, мог выдумать только человек, совершенно незнакомый с условиями, в которых проходила колонизация Нового Света. Даже особы, приближенные к трону, вряд ли удостоились бы подобной чести. Спасение утопающих – дело самих утопающих. Отправить же четыре экспедиции в течение одного 1590 года было физически невозможно. Если, конечно, каждая последующая отправлялась после возвращения предыдущей, участники которой докладывали об отсутствии результата.
