Манфред Кох-Хиллебрехт - Homo Гитлер: психограмма диктатора
Однако полный пересмотр сложившейся оценки личности Гитлера с позиций психологической науки может привести не столько к положительным, сколько к отрицательным результатам. Дело в том, что Гитлер был не только внушающим ужас политиком, но и крайне отвратительным человеком. Будет намного проще понять губительную политику фюрера, если в обязательном порядке учитывать при анализе такие свойства его характера, как злонамеренность, беспощадность, неискренность, самовлюбленность. В программе Гитлера отсутствовала сколько-нибудь пригодная основа, она базировалась только на его личности, что лишний раз осложняет задачу. Личность фюрера была намного более отталкивающей, чем все предшествующие ему политики, и этот психологический вывод подталкивает к тому, чтобы пересмотреть роль немецкого диктатора в новейшей истории. Анализ должен быть основан на полном раскрытии психопатологической бездны в душе этого врага человечества. Пример Яна Кершоу, который через каждое слово подчеркивал преступность и варварство нацистов, стараясь произвести впечатление на читателя, лишний раз показывает, насколько ему был несвойствен подобный образ мыслей.
Следует отказаться от употребления таких нацистских словообразований, как «фюрер», «захват власти», «аншлюс», «марш на Фельдхеррнхалле», хотя это и потребует особой корректности. Нельзя писать, что Гитлер выступал как «фюрер» или что в «марше на Фельдхеррнхалле» действительно было нечто героическое. На сегодняшний день и без этого существует множество психотерапевтической литературы, посвященной анализу словоупотребления пациента, поскольку подобным способом можно получить наиболее полное представление об искаженной картине мира больного.
Утверждение Карла Дитриха Эрдманна о том, что Гитлер был личностью «без внутреннего размаха, столь привлекающего биографов», не должно отпугнуть психолога. Он просто обязан использовать все свои знания, чтобы изучить «столь необычную в немецкой истории фигуру».[78]
Часто биограф, сам того не замечая, рано или поздно проникается симпатией к объекту своего многолетнего внимания, что создает раскалывающее основу исследования противоречие.
Критикуя биографов Гитлера, Голо Манн утверждал: «Писать биографию массового убийцы неприлично. Никому не интересно, как он проводил вечера, какую музыку он предпочитал, любил ли он бордо или шампанское. Это не имеет никакого отношения к делу».[79] Подобная точка зрения неприемлема для психолога. Он работает без гнева, но, соблюдая клиническую дистанцию, рассматривает все мелкие детали, оставшиеся без внимания историков, точно так же, как он привык изучать нарушителей правил дорожного движения, больных энурезом или бандитов, не испытывая при этом симпатии к данным членам нашего общества.
Целью данной книги является, кроме всего прочего, анализ средствами психологической науки одной из самых отвратительных исторических личностей. Предоставим читателю право самому судить о том, насколько автору удалось справиться с этой задачей.
1.2. Вспышка
В конце марта 1920 года из ворот мюнхенских казарм вышел тридцатилетний мужчина. Он только что уволился из армии. Выходное пособие составило всего 50 марок. Кроме того, ему разрешили забрать с собой кепи, мундир, брюки, рубаху, шинель и пару ботинок.[80] Личное имущество дополнял железный крест 1-й степени, который составлял главный предмет гордости хозяина. На протяжении всей предыдущей жизни этот человек не был избалован признанием и вниманием к своей особе.
За воротами его не ждала женщина. Человек был холост, у него не было ни возлюбленной, ни любовницы. Ему была чужда идея повысить свой социальный статус при помощи выгодного брака, хотя он не раз заявлял, что «молодые девушки предпочитают солдат гражданским». Он избегал общества женщин, имел против них множество предубеждений и еще до войны делил кров только с мужчинами.
Отставной солдат должен был искать в своей жизни новые ориентиры. Он пробыл в армии почти 6 лет, но смог дослужиться только до ефрейтора. Этот человек происходил из малообеспеченной семьи, у него не было ни денежных сбережений, ни даже аттестата о среднем образовании. Его правописание и манеры были одинаково ущербны. Склонность к искусству была развита ровно настолько, чтобы обеспечить ему до войны средства на пропитание в качестве рисовальщика открыток. Но было весьма сомнительно, что он сможет зарабатывать этим на хлеб и дальше. Два тяжелых ранения сильно пошатнули его здоровье, а пораженные газом во время химической атаки глаза видели намного хуже, чем прежде. На карьеру спортсмена рассчитывать явно не приходилось. Он чувствовал себя неважно, и его кожа кое-где одрябла.
Внешность этого человека только подтверждала сомнения в его успешном будущем. Разговаривая или улыбаясь, каждый раз он обнажал два ряда гнилых зубов. Его фигура с узкими покатыми плечами и плотными бедрами была очень далека от идеала мужской привлекательности. На первый взгляд этот худой темноволосый человек среднего роста с толстым носом, под которым торчали усики, и тонкими губами над энергичным подбородком не привлекал чьего-либо внимания. Как пишет Алан Буллок, «он был плебеем из плебеев и не обладал ни одним из физических признаков расового превосходства, о котором так любил распространяться».[81] По мнению Яна Кершоу, он был одним из великого множества неприметных людей, которые покинули казармы «в молодом возрасте, не имея какого-либо более или менее определенного будущего, и даже представить себе не мог, что в один прекрасный момент заставит весь мир следить за своими действиями, затаив дыхание».[82]
Осталось множество свидетельств о том, «насколько некрасиво, отталкивающе и непропорционально было лицо Гитлера».[83] «Черты его лица обладали определенной подвижностью — свойством, благодаря которому была заметна быстрая смена его настроения. На первый взгляд постороннего оно могло показаться дружелюбным и приветливым, могло быть холодным и повелительным, циничным и саркастичным, пышущим гневом и яростью».[84] Взгляд его бегающих водянистых глаз, расположенных немного на выкате, пронизывал собеседника насквозь, богато окрашенный южнонемецким акцентом голос заставлял прислушиваться к его словам, когда он срывался на лающее стаккато, «перейдя на каркающий тон», он имел привычку усиленно жестикулировать при разговоре, из-за чего прядь волос часто падала ему на лоб.[85]
Несмотря на столь непривлекательную внешность, спустя всего 13 лет этот человек стал рейхсканцлером Германии. Прошло еще полтора года, и он стал абсолютным правителем в немецком государстве, а через пять лет распространил свою власть на большую часть Европы. Подобная история звучит невероятно и больше напоминает сюжет плохого фильма с дешевыми эффектами дурного вкуса, чем реальные события. Все это похоже скорее на какой-то балаган, но никак не на историю. Кроме того, невозможно себе представить, что кто-то смог сделать подобную стремительную карьеру в строго ранжированном немецком обществе, известном своей слабой вертикальной подвижностью, тем более если этот кто-то — иностранец.
Все это вызывает еще большее удивление, если принять во внимание, что вся предыдущая жизнь Гитлера представляла собой сплошную цепь неудач и провалов, которая была разорвана в одно мгновение головокружительным взлетом. Он не смог закончить школу и затем поступить в Академию искусств. Политическая карьера Гитлера всего через два года после своего начала привела его к полному краху. С треском провалившийся путч привел его в 1924 году за решетку. После кратковременного взлета на волне разрушительного экономического кризиса его партия практически исчезла, но затем чудесным образом возродилась и в январе 1933 года вознесла своего фюрера на вершину власти.
Цепь неудачВсе эти промахи невозможно даже описать. Парады и юбилейные празднества, партийные съезды, торжественные закладки автобанов, Олимпиада 1936 года, которая оказалась не столь удачной, как рассчитывал Гитлер, а также его агрессия против соседних стран скрывали внутреннюю слабость нацистского режима.
«Четырехлетний план», принятый в 1936 году, который должен был перевести немецкую экономику на военные рельсы и обеспечить автаркию, уже через год показал свою полную несостоятельность. Если население и удавалось обеспечить такими основными продуктами питания, как хлеб и картофель, то мяса, жиров и сахара катастрофически не хватало. Образовался так называемый «дефицит жиров». Так же остро чувствовался недостаток шерсти для производства ткани. Чтобы сохранить валюту, необходимую для закупок военного сырья, немцы должны были отказаться от натуральных товаров и продуктов и перейти на продукцию химической промышленности. Немецкое слово «эрзац» (заменитель) приобрело такую же популярность, как и слово «блицкриг». Ожиревший от ненормальных излишеств Герман Геринг, главный уполномоченный по выполнению «Четырехлетнего плана», пытался вдохновить немцев на лишения громким лозунгом «пушки вместо масла», однако сам при этом вовсе не собирался экономить на чем-либо. Действительно, вскоре снабжение населения маслом стало настолько плохим, что перед Рождеством 1939 года были введены нормы выдачи на 20-процентный маргарин. Постоянная нехватка угля заставляла немцев вспомнить холодные зимы первой мировой войны.
