Генрих Жомини - Стратегия и тактика в военном искусстве
Большая коалиция против Людовика XIV, номинально возникавшая из его планов в отношении Испании, на самом деле имела происхождение в предыдущих агрессиях, которые встревожили его соседей. Объединенным силам Европы он мог противопоставить союз с преданным курфюрстом Баварии и менее надежным герцогом Савойи, который на самом деле не преминул бы пополнить число его врагов. Фридрих II с одной только материальной помощью Англии и пятьюдесятью тысячами войска выдерживал войну против трех наиболее могущественных монархий Европы: разобщенность и недальновидность его противников были лучшими союзниками.
Обеих этих войн, как и той, которую вынес русский царь Александр I в 1812 году, было почти невозможно избежать.
Франция сдерживала в 1793 году почти всю Европу – следствие экстравагантных провокаций якобинцев и утопических идей жирондистов, которые хвастались тем, что при поддержке английского флота они победят всех королей мира. Результатом этих абсурдных расчетов стали ужасные беспорядки в Европе, из которых Франция чудесным образом выпуталась.
Наполеон до определенной степени был единственным современным монархом, который по своей воле одновременно развязал две и даже три жутких войны – с Испанией, с Англией и с Россией. Однако в последнем случае он ожидал помощи от Австрии и Пруссии, не говоря уже о Турции и Швеции, на которых Наполеон слишком рассчитывал, поэтому предприятие не было таким уж авантюрным с его стороны, как в основном считалось.
Будет обращено внимание на то, что есть огромное различие между войной, развязанной против одного государства, которому помогает третье в качестве союзника, и двумя войнами, ведущимися одновременно против двух могущественных государств и в противоположных направлениях, а эти государства используют все свои силы и ресурсы.
Например, двойное противоборство Наполеона в 1809 году против Австрии и Испании, которой помогала Англия, было совершенно иным делом, чем борьба с Австрией, получавшей дополнительную помощь известных сил. Эти последние противоборства относятся к обычным войнам.
Отсюда вытекает, что двойных войн следует по возможности избегать и, если причина войны исходит от двух государств, более благоразумно скрывать ущерб, который нанесен одним из них, или пренебречь им до тех пор, пока не появится благоприятная возможность для его исправления. Однако нет правил без исключения: соответствующие силы, условия местности, возможность найти союзников для восстановления сил, до известной степени равенство сил сторон являются обстоятельствами, которые повлияют на правительство, которому так угрожают. Теперь мы выполнили нашу задачу, обозначив как опасность, так и средства ее устранения.
Глава 2
Военная политика
Мы уже объяснили, что понимаем под этим заглавием. Оно охватывает сочетания моральных факторов, связанных с армейскими операциями. Если политические соображения, которые мы только что обсудили, имели бы также и моральную сторону, существовали бы другие соображения, которые до определенной степени влияют на ведение войны и не принадлежат ни дипломатии, ни стратегии, ни тактике. Мы объединяем их под заголовком военная политика.
Военная политика, можно сказать, охватывает все комбинации любой планируемой войны, за исключением тех, которые относятся к искусству дипломатии и стратегии. Поскольку их число значительно, невозможно посвятить каждому из них отдельный параграф, не слишком выходя за рамки данного труда и не отклоняясь от моего намерения, которое состоит не в том, чтобы дать трактовку по данным вопросам, а в том, чтобы указать на их отношение к военным операциям.
В самом деле, к этой категории мы можем отнести душевный настрой нации, с которой предстоит сражаться, ее военную систему, готовые к войне средства и резервы, ее финансовые ресурсы, ее преданность своему правительству или политической системе, характер исполнительной власти, характеристики и военные способности командующих ее армиями, значимость влияния правительства или военных советов на их операции, систему ведения войны во взаимодействии с ее штабом, признанную мощь государства и его вооружений, военную географию и статистику государства, в которое предполагается вторжение, и, наконец, ресурсы и разного рода препятствия, которые, по всей вероятности, встретятся, и все это не относится ни к дипломатии, ни к стратегии.
Нет жестко закрепленных правил по таким предметам, за исключением того, что правительству не следует ничем пренебрегать в получении знаний об этих деталях и что необходимо выносить их на рассмотрение при составлении любых планов.
Мы предлагаем краткий обзор важнейших положений, которыми следует руководствоваться в этом виде комбинаций.
Параграф XI
Военная статистика и география
Под первой из этих научных дисциплин мы понимаем как можно более доскональные знания составных частей мощи и военных ресурсов противника, с которым нам предстоит вступать в единоборство. Вторая дисциплина состоит в топографическом и стратегическом описании театра войны, со всеми его препятствиями, естественными или искусственными, которые могут встретиться. Она также предполагает изучение постоянных ключевых пунктов, которые могут быть представлены на всем протяжении границы или страны. Помимо военного министра, командующему армией военачальнику и начальнику штаба должна быть предоставлена эта информация, во избежание жестоких просчетов в их планах. Это нередко случается в наши дни, несмотря на огромный прогресс, которого достигли цивилизованные нации в статистической, дипломатической, географической и топографической науках. Приведу два примера, которые мне известны. В 1796 году армия Моро, входя в Шварцвальд (запад Баварии) ожидала встретить ужасные горы, опасные теснины и леса и была чрезвычайно удивлена, обнаружив, взобравшись по крутым склонам на плато, что этот крутой подъем от Рейна по склону Шварцвальда был фантастически единственным горным участком на их пути, а далее страна, от истоков Дуная до города Донауверт, была плодородной и практически плоской равниной.
Второй пример относится к 1813 году. Наполеон и вся его армия предполагали, что внутренняя Богемия (Чехия) будет очень гористой, в то время как в Европе мало более ровных земель, в чем убеждаешься после того, как преодолеваются окружающие Богемию невысокие горные хребты, на что почти везде требуется всего один дневной переход.
Все европейские офицеры придерживались того же ошибочного мнения в отношении Балкан и турецких сил внутри. Похоже, что в Константинополе были пущены слухи о том, что эти горы и прилегающие земли были почти непреодолимой преградой и залогом безопасности империи. Эту ошибку я, долго живший в Альпах, не разделял. Другие предрассудки, не менее глубоко укоренившиеся, заставляли верить в то, что народ, каждый представитель которого всегда вооружен, создаст грозное народное ополчение и будет защищаться до последнего. Опыт показал, что старые правила, согласно которым элита из янычар размещалась в пограничных городах на Дунае, делали жителей этих городов более воинственными, чем население внутренних районов. Действительно, планы реформ султана Махмуда потребовали слома старой системы и не было времени для того, чтобы заменить ее на новую, так что империя оказалась беззащитна. (Султан Махмуд II (1808–1839) в 1826 г. ликвидировал (поголовно истребив) янычарское войско, давно ставшее практически неуправляемым. – Ред.) Опыт постоянно говорил о том, что одной лишь большой массы вооруженных до зубов храбрецов недостаточно для того, чтобы создать хорошую армию и обеспечить национальную оборону.
Давайте вернемся к необходимости хорошего знания военной географии и статистики империи. Эти области научного знания изложены в договорах и еще будут развиваться. Ллойд, который написал о них эссе, в описании границ больших государств в Европе не был удачливым в своих аксиомах и предвидениях. Он видел преграды повсюду; он изображает неприступной австрийскую границу на реке Инн, между Тиролем и Пассау, где Наполеон и Моро совершали маневр и одерживали победы с армиями в сто пятьдесят тысяч солдат в 1800, 1805 и 1809 годах.
Но если эти области знания широко не изучаются, то в архивах европейских штабов обязательно должны быть многие документы, которые представляют ценность в качестве источника информации, по крайней мере для специальных штабных школ. В ожидании того времени, когда прилежный офицер, извлекающий пользу из этих опубликованных и неопубликованных документов, одарит Европу хорошей военной и стратегической географией, мы можем сказать спасибо огромному прогрессу в топографии за последние годы, частично восполнившему имеющиеся потребности превосходными картами, опубликованными во всех европейских странах в последние двадцать лет. В начале Французской революции топография была в зародыше: исключение составляла полутопографическая карта Кассини, и только карты Бакенберга достойны называться топографическими. Австрийская и прусская штабные школы, однако, были хорошими и пока что плодотворными. Карты, недавно опубликованные в Вене и Берлине, Мюнхене, Штутгарте и Париже, а также институтом Гердера в Фрайбурге, обещают будущим генералам огромные перспективы, доступные их предшественникам.
