Роберто Савьяно - Ноль ноль ноль
Ему сломали ребра. “Пожалуйста, можете мне их перевязать?” – слышится в какой-то момент на записи. Ему порвали легкие; он чувствовал, словно его тело режут кусками стекла и от этого оно будто горит. Один из них подготовил угли, точно они собирались жарить бифштекс. Они раскалили прут и вставили его в прямую кишку Кики. Они отымели его раскаленным прутом. Его крики на пленке становятся невыносимы, никто потом не сможет удержаться от того, чтобы выключить на этом месте запись. Никто не сможет удержаться от того, чтобы выйти из комнаты, где ее включали. Когда рассказывают историю Кики, кто-нибудь обязательно припомнит, что судьи, слушавшие пленку, неделями не могли уснуть. Рассказывают и о том, как тошнило полицейских, когда они оформляли по форме рапорт об этой девятичасовой записи. Одни записывали то, что слышали, и плакали при этом, другие зажимали уши и кричали: “Хвати-и-ит!” Кики пытали и одновременно спрашивали, как он смог управлять всем этим. Выспрашивали имена, адреса, банковские счета. Но других внедренных агентов не было. Он все устроил один, с согласия некоторых своих руководителей и при поддержке одной маленькой мексиканской организации. Вся сила его операции под прикрытием была именно в том, что он действовал в одиночку. Но как раз те мексиканские полицейские, всего несколько человек, кто знал об этом, выдержавшие все испытания и проверки в течение многих лет, продались. И донесли информацию до Каро Кинтеро.
Сразу же сложилось впечатление, что в случившемся замешана мексиканская полиция. Из свидетельств выходило, что похищение было организовано при помощи полицейских, состоявших на содержании у Гвадалахарского картеля. Но Пинос, резиденция мексиканского президента, не делала ничего: не проводила расследований, не давала ответов. Любая попытка пресекалась правительством, которое тут же сводило дело на нет: “Вы просто потеряли человека. Может, он в Гвадалахаре, загорает? Ничего тут срочного нет”. Они не признавали, что произошло похищение. Вашингтон также посоветовал Управлению забыть обо всем и смириться со случившимся, ведь прочные политические отношения между Мексикой и Штатами были слишком важны, чтобы портить их исчезновением какого-то агента. Но УБН не могло принять такое поражение и направило в Гвадалахару двадцать пять человек на расследование. В поисках Кики Камарены они устроили настоящую охоту на человека. Крестный Отец чувствовал, что ему начинают наступать на пятки. Возможно, трогать Кики было неверным шагом. Но когда на твоей стороне весь правящий класс и тем более когда ты уверен, что предусмотрел все до мелочей, ты начинаешь вести себя вызывающе – такова надменность власти. И денег. Случай Кики должен был стать образцом. Ему было оказано безграничное доверие, и наказание его должно было остаться в истории, в памяти – на будущее.
Через месяц после похищения тело Кики нашли в окрестностях деревушки Ангостура в штате Мичоакан, в сотне километров к югу от Гвадалахары, на обочине проселочной дороги. Он был все еще связан, во рту торчал кляп, а на глазах была все та же повязка. Тело было сильно изуродовано. Мексиканское правительство сделало ложное заявление о том, что труп, завернутый в полиэтиленовый мешок, обнаружил у дороги какой-то крестьянин. Анализ следов земли на коже, проведенный ФБР, в свою очередь показал, что тело было захоронено в другом месте и уже после перенесено туда, где его нашли. Именно к этой яме, где был похоронен Кики, носил цветы и приводил сыновей старый контрабандист Артуро. И когда они, а также его племянники, а потом и их сыновья просили у него разрешения войти в наркокартели, работать с наркоторговцами, отдать свои земли наркоторговцам, Артуро молчал. Он, бывший в прошлом влиятельным воротилой опиумного бизнеса, отказался от всего, но младшие поколения сожалели об этом его решении и не понимали его. Не понимали, пока он не приводил их к той яме. И не рассказывал о Кики и о собаке, которую видел еще ребенком. Он рассказывал и тем самым давал понять, на чем основан этот его запрет. Так он, по-своему, бросался в огонь и вытаскивал из него щенков. Дон Артуро знал, что он должен быть таким же храбрым, как и та собака.
История Кики Камарены уже не должна вызывать боль. Возможно, ее даже больше не стоит рассказывать, ведь ее и так все знают. Жуткая история. Эта история должна бы казаться второстепенной, произошедшей где-то далеко, в неизвестном, забытом всеми краю. Но на самом деле она важна. Это начало всего, я бы сказал. Нужно понимать, откуда возникают, где рождаются стоны современной Земли, ее вращение, ее пути и маршруты, ее потоки, ее кровь и ярость. Решения 1980-х годов и поступки Феликса Гальярдо по кличке Крестный Отец и Пабло Эскобара по кличке Маг куда больше определяют то, с чем мы сейчас живем, экономику, которая управляет нашими жизнями и влияет на наш выбор, нежели решения и поступки Рейгана и Горбачева. По крайней мере, я так думаю.
По многочисленным свидетельствам, в 1989 году Крестный Отец собрал в одном из отелей Акапулько всех самых влиятельных мексиканских наркобаронов того времени. Пока мир готовился к падению Берлинской стены, пока все хоронили прошлое, а вместе с ним и страдания людей по разные стороны баррикад, холодную войну, железный занавес и границы, которые нельзя было пересечь, в этом маленьком городке на юго-востоке Мексики без лишнего шума планировалось будущее планеты. Крестный Отец решил разделить бизнес, который он раньше контролировал, и поручить разные его сегменты торговцам, пока еще не попавшим в поле зрения УБН. Он поделил всю территорию на зоны, или “пласы”, каждая из которых поручалась людям, имевшим исключительное право контролировать передвижение товара в пределах вверенного участка. Тот, кто пересекал со своим товаром чужую территорию, должен был заплатить некую сумму картелю-владельцу. Таким образом, контроль над стратегически важными участками переставал быть причиной для конфликтов между торговцами. Гальярдо создал систему сосуществования картелей.
Но раздел территорий имел и другие преимущества. Прошло четыре года после истории с Кики, и для Крестного Отца это была еще совсем свежая рана. Он не ожидал, что его можно провести таким образом. И именно поэтому так важно было укрепить всю цепь, чтобы одно слабое звено не могло больше поставить под удар всю группировку. Если разделить группировку на несколько кланов, она больше не может быть разрушена одним ударом сил правопорядка или же выведена на чистую воду, если политики вдруг решат раскрыть тех, кто стоит за ними, или если ветер подует в другую сторону. Независимое управление зонами также давало больше возможностей для ведения дел, а главы картелей могли контролировать свои пласы с самого близкого расстояния. Инвестиции, поиск новых рынков, конкуренция – все это сулило больше перспектив и работы. Словом, Крестный Отец устраивал революцию, масштабы которой мир в скором времени должен был осознать: он приватизировал наркорынок Мексики и открыл его для конкурентной торговли.
Говорили, что собрание прошло без шума, никто не устраивал сцен, не ломал комедию. Все съехались, припарковались и сели за стол. Несколько телохранителей, меню на уровне важного приема или крестин. Крестили новую жизнь, новую власть наркомафии. Крестный Отец появился, когда остальные уже принялись за еду. Он занял свое место и поднял тост. Он чокнулся с каждым из приглашенных – число бокалов соответствовало количеству отданных им территорий. Он поднялся с бокалом вина в руке и попросил Мигеля Каро Кинтеро сделать то же самое – ему был вверен штат Сонора. Все зааплодировали, и они выпили. Второй бокал был за семейство Каррильо Фуэнтес: “Вам – Сьюдад-Хуарес”. Потом он снова поднял бокал – и в этот раз обратился к Хуану Гарсии Абрего, которому отдал контроль над Матаморосом. Пришла очередь братьев Арельяно Феликс: “Вам – Тихуана”. Последний бокал был выпит за тихоокеанское побережье. Хоакин Гусман Лоэра по прозвищу Чапо и Исмаэль Самбада Гарсия, “Майо”, поднялись даже раньше, чем их назвали: они давно претендовали на эти территории, до этого они были лишь наместниками, а теперь наконец были возведены на престол. Раздел закончен, новый мир создан. Возможно, этот рассказ – легенда, но я всегда думал, что только легенда вроде этой может обладать достаточной мистической силой, чтобы вызвать к жизни самый настоящий миф о сотворении мира. Подобно тому, как римский император в древности мог собрать вокруг себя наследников и каждому из них отдать часть своих владений, Крестный Отец этим покровительственным жестом должен был обозначить начало новой эры или хотя бы сделать так, чтобы об этом начали говорить, и в то же время – обеспечить себе что-то вроде пожизненной страховки.
Тогда-то и появились на свет наркокартели в том виде, в котором они продолжают существовать сегодня, двадцать лет спустя. Появились криминальные группировки, не имевшие никакого отношения к прошлому. Появились организации с собственной территорией, которой они управляли, на которой устанавливали цены и правила торговли, меры защиты и принципы посредничества между производителями и потребителями. Наркокартели могут устанавливать цены и зоны влияния, сев за стол и приняв новое правило или закон. Или же с помощью тротила, с тысячами жертв. Не существует общего для всех способа определить цену и количество распространяемого кокаина: все зависит от обстоятельств, от времени, от людей, от альянсов, от предательств, от амбиций глав картелей, от денежных потоков.
