Андрей Солдатов - Новое дворянство. Очерки истории ФСБ
В результате внутри Лубянки возник скрытый конфликт между разными поколениями офицеров, недовольство молодых офицеров карьерой и доходами старших достигло критической точки. Полковники и майоры начали роптать против политики, работающей исключительно в интересах генералов. Один полковник действующего резерва ФСБ, разговаривавший с авторами этой книги на условиях анонимности, так описал сложившуюся обстановку: «Камень преткновения — все тот же вопрос о двух зарплатах. Я не должен был афишировать свою принадлежность к ФСБ, поэтому мне приходилось выполнять официальную работу, а затем еще и работу для ФСБ. Встречаться с агентами я был вынужден по ночам. Так с какой стати мне не выплачивают вторую зарплату? Это правило было установлено по тайному приказу директора ФСБ, но ведь этот приказ не был должным образом зарегистрирован в Министерстве юстиции, а значит, он не должен считаться вступившим в силу».
Никто, пожалуй, не знал о действующем резерве больше, чем Путин. В последние годы «холодной войны» Путин, будучи офицером КГБ, служил в Восточной Германии. Вернувшись в 1990 году в Россию, он был зачислен в действующий резерв и прикомандирован к Ленинградскому государственному университету. В следующем году его перевели в штат мэра Ленинграда, известного демократа Анатолия Собчака, 20 августа 1991 года он уволился из КГБ14.
Как только Путин стал президентом, сотрудники органов госбезопасности переместились на руководящие посты в бизнесе и в правительство. Во многих случаях Путин прямо продвигал назначение на высокие должности людей, служивших в свое время в КГБ или в других спецслужбах. Ряды так называемых силовиков при Путине многократно увеличились. К примеру, Игорь Сечин, служивший в военной разведке, стал заместителем премьер-министра и председателем совета директоров «Роснефти» — гигантской государственной нефтяной компании. Сергей Иванов, бывший сотрудник Управления внешней разведки КГБ, стал заместителем премьер-министра. Бывший агент КГБ Виктор Иванов был назначен заместителем руководителя администрации президента, а затем возглавил службу по контролю за оборотом наркотиков. Владимир Шульц, бывший замдиректора ФСБ, вошел в руководство Российской академии наук. Телекоммуникационный бизнес крупнейшей российской бизнес-империи «Альфа-Групп» возглавил бывший замдиректора Федеральной службы охраны Анатолий Проценко. Владимир Якунин, бывший офицер советской разведки, работавший в Нью-Йорке, стал президентом ОАО «РЖД», владельца одной из крупнейших в мире сети железных дорог. Юрий Заостровцев, бывший начальник Службы экономической безопасности ФСБ, был назначен заместителем председателя правления Внешэкономбанка — главного агента государства по обслуживанию государственного долга и управлению пенсионным фондом.
Но самой загадочной и невероятной представляется карьера генерала Александра Перелыгина. Он начинал в КГБ: занимался техническим обслуживанием групп наружного наблюдения. В начале 1990-х Перелыгин — заместитель начальника УФСБ по Москве и Московской области. В конце 1990-х — уже советник по безопасности мэра Москвы Юрия Лужкова. Когда генерал уволился из ФСБ (и уволился ли) — неизвестно, но занятно, насколько часто он оказывался на перекрестке интересов силовой политики и бизнеса. Перелыгин много раз посещал Латвию, и в конце концов латыши обвинили его во вмешательстве в их внутреннюю политику; на этом основании в ноябре 2000 года ему было отказано во въездной визе15.
Позднее он стал крупным игроком московского рынка недвижимости, получив назначение на должность заместителя руководителя Департамента инвестиционных программ строительства правительства Москвы. Фактически он был посредником между спецслужбами и девелоперами в одном из самых деликатных вопросов — при покупке земель, принадлежавших спецслужбам16. Это был весьма прибыльный бизнес, поскольку цены на недвижимость в Москве начала 2000-х годов можно сравнить с нью-йоркскими и лондонскими, а российские спецслужбы еще со сталинских времен владели громадными территориями в самом центре города. Меняя один пост на другой, Перелыгин легко и непринужденно перемещался между государством и бизнесом. Позднее он был назначен заместителем генерального директора ОАО «Норильский никель», крупнейшего в мире производителя никеля и палладия: Перелыгин руководил службой безопасности этого промышленного гиганта. В последние годы его таланты по-прежнему востребованы: он, например, попытался спасти репутацию российских биатлонистов, отстраненных от участия в Олимпийских играх за прием допинга17.
ПО МЕРЕ ТОГО как спецслужбы новой России осваивали другие виды деятельности, в их рядах росло недовольство. Доводы несогласных были сформулированы в опубликованном 9 октября 2007 года открытом письме Виктора Черкесова, возглавлявшего Федеральную службу по контролю за оборотом наркотиков. Близкий друг Путина, Черкесов, чья жена была совладелицей частного новостного агентства и газеты в Санкт-Петербурге, был в свое время офицером КГБ. В его письме, опубликованном под заголовком «Нельзя допустить, чтобы воины превратились в торговцев», содержался анализ ситуации 1990-х годов, когда Россия упала в бездну хаоса, но была спасена благодаря «чекистскому крюку», за который ей удалось уцепиться.
«Кому-то хотелось, чтобы оно ударилось о дно и разбилось вдребезги, — говорит он, — но общество удержалось на этом крюке». Тем не менее, продолжает Черкесов, внутри спецслужб тоже наблюдалась междоусобица. Многие — причем лучшие и умнейшие — сотрудники КГБ покинули эту организацию в поисках лучшей доли. Заместитель самого Черкесова в результате разборки между спецслужбами оказался в тюрьме. В письме Черкесов сокрушается о том, что жестокое соперничество натравливает сотрудников спецслужб друг на друга и чекистское единство советских времен безвозвратно утеряно. «Уже сейчас эксперты и журналисты говорят о “войне групп” внутри спецслужб», — предупреждает он. — В этой войне не может быть победителей. Такая война “всех против всех” закончится полным распадом корпорации… Каста разрушается изнутри, когда воины начинают становиться торговцами»18.
НА ПРИМЕРЕ ЛЮДЕЙ, ПОДОБНЫХ Перелыгину, становится ясно, что в ФСБ воцарился новый порядок, суть которого заключается в том, что спецслужбы обеспечивают своим офицерам определенную защиту и стабильность, предоставляя им хорошие должности в бизнесе и структурах власти. Однако выдвижение только избранных — вместе с жесточайшей конкуренцией между бывшими коллегами — породило раздор между спецслужбами.
3. «Этого требуют интересы государства»
ШПИОНОМАНИЯ
В МАЕ 1999 ГОДА Путин был директором ФСБ, а также главой Совета безопасности при президенте РФ. Обстановка в стране в тот момент была очень сложной: всего несколько месяцев прошло с тех пор, как разразился тяжелейший экономический кризис. Президент Борис Ельцин явно терял контроль над ситуацией. В июле Путин давал интервью газете «Комсомольская правда». Один из вопросов звучал так: «Высказывается подозрение: не устроите ли вы и ваши приятели военный переворот?» Путин ответил так: «А зачем нам устраивать переворот, когда мы и так у власти? Кого переворачивать-то?» Услышав ответ «президента», Путин, слегка ухмыльнувшись, возразил: «Но он же нас назначил».
В качестве главной опасности для России Путин называл не внутреннюю угрозу, а международный шпионаж. Он заявил: «К сожалению, зарубежные спецслужбы, помимо дипломатического прикрытия, очень активно используют в своей работе различные экологические и общественные организации, коммерческие фирмы и благотворительные фонды. Вот почему и эти структуры, как бы на нас ни давили СМИ и общественность, всегда будут под нашим пристальным вниманием. Этого требуют от нас интересы государства»1. ФСБ восприняла эти слова как сигнал.
В последующие годы все организации, упомянутые Путиным, стали объектами преследований. Волна шпионских процессов, прокатившаяся по России, стала одним из видимых свидетельств серьезного изменения курса.
В 1990-е годы, когда экономика страны была на грани банкротства, Запад предложил финансовую помощь и Ельцин с благодарностью эту помощь принял. Однако постоянная зависимость от западных кредитов и социальные потрясения вызывали у людей чувство унижения и протеста.
Кризис 1998 года и новая война в Чечне в 1999-м лишь усугубили ситуацию. Ответом на это стал рост популярности Путина, предлагавшего простые и силовые решения. Кампания по отлову иностранных шпионов стала лишь одним из элементов новой глобальной стратегии. В 2000 году под подозрения в шпионаже попали благотворительные фонды и правозащитные организации. В августе ФСБ выдвинула обвинение против британской благотворительной организации Halo Trust, занимающейся обезвреживанием мин. Согласно версии ФСБ, представители Halo Trust занимались сбором разведданных в Чечне, а также обучали чеченских боевиков минно-взрывному делу2. В 2002 году 30 добровольцам Корпуса мира, работавшим в России, было отказано в продлении въездных виз. За этим стояла ФСБ, подозревавшая американцев в сборе «информации о социально-политической и экономической обстановке в российских регионах»3. В 2006 году под прицелом оказались уже российские неправительственные организации. Целый ряд известнейших правозащитных организаций, в том числе Московская Хельсинкская группа, были обвинены в получении денег от британской разведки. По государственному телевидению прошел документальный фильм, разоблачавший нескольких британских дипломатов как агентов разведки, занимавшихся финансированием российских неправительственных организаций4.
