Сергей Бабурин - Страж нации. От расстрела парламента – до невооруженного восстания РГТЭУ
Мы повернули за угол, и я неожиданно увидел стоящую у второго подъезда молчаливую толпу молодых мужиков, одетых в темные гражданские костюмы и куртки. Их было сотни полторы. Они были явно удивлены моим появлением, узнали. Их любопытство сдержали два патрульных автоматчика, которых они приняли за мою охрану.
Подойдя к двери подъезда, я стал в нее стучать. Тишина.
В этот момент показался кортеж черных правительственных машин, которые через открывшиеся ворота стали въезжать во внутренний двор штаба.
— Ельцин! Ельцин приехал! — зашептались загадочные парни.
Я понял, что опоздал. Конечно, еще можно было прорываться к Колесникову, но встречаться все равно пришлось бы с охраной Б. Ельцина. Останавливала не угроза ареста, а то, что мое исчезновение из осажденного Дома Советов может быть воспринято как дезертирство. Вот уж этого я не хотел никак! Пора было выбираться, пока молодчики в черном не сообразили, что у меня не охрана, а конвой.
Развернувшись к патрулю, уверенным голосом скомандовал:
— Идем обратно!
К счастью, солдатам компания штатских мужиков тоже не нравилась, они четко развернулись, пропустили меня вперед, и проводили до машины.
Через десять минут я был в здании на Красной Пресне. Вернувшийся из Останкино генерал-полковник А. Макашов, которого я считаю военным профессионалам высочайшего уровня, был угрюм и немногословен:
— Все очень плохо!
Ельцин и его команда буквально сфабриковали трагедию в Останкино, чтобы получить повод расправиться со Съездом и Верховным Советом. Сегодня мы уже достоверно знаем, что не было выстрела из гранатомета со стороны прибывших к зданию сторонников парламента, которым был убит солдат «Вымпела», после чего А. Макашова и его спутников стали расстреливать из всех видов оружия. Но и тогда, в 1993 году, работавший на радио «Свобода» Андрей Бабицкий, находясь в прямом эфире, закричал:
— Выстрел! Первый выстрел изнутри здания!
Ведущий из студии, очевидно человек более мудрый и опытный, да и знавший об анафеме, провозглашенной Патриархом в адрес тех, кто первым прольет кровь, твердым голосом попытался исправить ситуацию:
— Андрей, уточните, откуда прозвучал первый выстрел.
Бабицкий упорствовал:
— Из здания! Первый выстрел прозвучал из здания!
Стоит ли удивляться, что сразу после событий А. Бабицкий перестал работать на радио «Свобода».
Охранявший Верховный Совет народ после радостного митинга днем под впечатлением победы разошелся, и у костров на ночь остались считанные единицы.
Начиналась последняя ночь первого российского парламента.
А утром начался вооруженный мятеж отрешенного от должности Президента.
Вопросы остаютсяЧисло погибших… Правду о количестве погибших, боюсь, мы не узнаем никогда. Бывший генеральный прокурор В.Г. Степанков через несколько лет после событий в разговоре со мной подтвердил, что прокуратура вошла в сгоревшее здание Верховного Совета только через сутки, после того как оттуда официально вывели его защитников. А ведь в здании еще оставались люди! Что в эти сутки было с ними — покрыто мраком. О насилиях, сопровождавших мародерство победителей, официальная история также умалчивает. Сутки ушли на заметание следов.
Трупы на стадионе были. Баржа с телами погибших была. Одна, как минимум.
Была и «третья сила», стрелявшая и в спины отказывавшихся штурмовать офицеров «Альфы», и в защитников Дома Советов. Был и приказ, полученный двумя тысячами окруживших Дом Советов солдат: стрелять на поражение по каждому, кто находится в здании. Слава Богу, солдатами в тот момент были недавние школьники, воспитанные советскими учителями.
Ошибок осенью 1993 года со стороны Верховного Совета и его сторонников было много. Вспомнить ту же нелепую дружескую публикацию в газете «День».
В номере, посвященном начавшемуся после издания указа № 1400 противостоянию российского парламента и российского Президента, А.А. Проханов опубликовал блестящую статью Э. Лимонова «Мятежный Белый дом». Статья дружеская, статья в поддержку, статья талантливая! Но склонность и А. Проханова, и Э. Лимонова к поэтическим аллегориям сыграла на этот раз с нами злую шутку.
Главное, что доказывали мы все — и Съезд народных депутатов, и Конституционный суд России, и советы народных депутатов в регионах — то, что переворот совершает президент Б. Ельцин, — перечеркнули друзья, назвав из любви к Лермонтову мятежниками нас. Мы — мятежники?! Российский парламент — мятежник?! Вот и доказывай иное.
Политический и психологический ущерб был огромен.
А затянувшаяся неопределенность в отношении Правительства В. Черномырдина? Надо было либо сразу попытаться перетащить хотя бы часть министров на свою сторону, либо сразу формировать новое. Решительности хватило только на назначение и.о. силовых министров, и эта половинчатость была губительна: вновь назначенные министры остались в здании парламента, не появившись в своих министерствах, а всем остальным министрам так и не гарантировали, остаются они, либо доверия лишены.
19 февраля 1994 года, на одном из первых заседаний впервые избранной Государственной Думы, я внес официальное предложение о создании комиссии по расследованию событий в Москве в сентябре-октябре 1993 года. Решение вскоре было принято, но затем отменено в связи с принятием постановления о политической и экономической амнистии. Комиссия смогла заработать только в конце 90-х годов, но работа ею не завершена до сих пор.
Вспоминая, как закончили свое существование Съезд народных депутатов и Верховный Совет Российской Федерации, заложившие основу той России, в которой мы сегодня живем, я думаю и об их роковых ошибках. Может быть, поэтому я оцениваю финал нашей работы по принципу:
ВОИН, КОТОРЫЙ НЕ ХОЧЕТ ЖИТЬ С ПОЗОРОМ,
ВСЕГДА МОЖЕТ УМЕРЕТЬ С ДОСТОИНСТВОМ.
Съезд народных депутатов Российской Федерации смог это сделать.
Возвращение в политику
Уже больше двадцати лет меня пытаются классифицировать, спрашивая: «Куда Вас отнести?». Никогда не старался загнать себя в какие-то рамки. Мои убеждения всегда формировались системой ценностей, которая не была черно-белой. И когда мы в 1993 году, после разгрома Верховного Совета, впервые встали перед проблемой «идти на выборы», Российский общенародный союз уже был зарегистрирован как общественно-политическое движение и имел в стране достаточно серьезную репутацию. И мы получили тогда в первый и последний раз от Зюганова предложение создать блок «КПРФ-РОС». Потому что КПРФ только возрождалась, она еще не встала на ноги четко, а РОС уже имел политическое лицо в общественном мнении России.
Я собрал президиум и сказал, что мы, с точки зрения идеологической, уже сформировались, уже состоялись, а, с точки зрения организационной, нам не хватало опыта, нам не хватало кадров, нам не хватало потенциала. В КПРФ наоборот: с точки зрения организационной — опыт огромен, кадры есть, ведь высшие партийные работники на всех уровнях включались в тот момент в возрождение коммунистической партии. А вот, с точки зрения идеологической, мы понимаем, что нельзя использовать только старые методы, а они обречены на это, они невольно будут ограничены только тем арсеналом, который сформирован марксистско-ленинской идеологией.
И мы для себя приняли решение (это было публичное голосование) поблагодарить за предложение, но идти на выборы отдельным партийным списком, чтобы предложить обществу некоммунистическую альтернативу дальнейшего будущего. И Российский общенародный союз выдвинул свой партийный список, который возглавляли Бабурин, Горячева и Варенников. В партийный список входили и такие выдающиеся просветители как Валерий Николаевич Ганичев и Василий Иванович Белов. Кроме того, в него входило очень большое число народных депутатов Российской Федерации, оставшихся в Верховном Совете защищать Конституцию и законность и включенных во все черные списки после расстрела Верховного Совета. Список был очень достойный.
Уверен: мы бы не проиграли парламентские выборы 1993 года по партийным спискам, и предполагаю, что в том же были убеждены и наши злейшие противники в команде Президента Ельцина. Именно поэтому были предприняты шаги, чтобы нас на тех выборах просто не было.
5 ноября 1993 года во временной штаб-квартире РОС, находившейся в помещении Фонда солидарности и социальной защиты по адресу: Москва, ул. 2-я Пугачевская, д. 10, корпус 1, проходила рутинная обработка подписных листов, поступивших в поддержку общефедерального списка кандидатов РОС в депутаты создаваемой Государственной Думы ФС РФ.
Помещение, предоставленное нам бывшим народным депутатом СССР Евгением Коганом, было небольшим и находилось на окраине Москвы. Человек десять женщин прошивали, обрабатывали, дооформляли папки с подписями, собранными в регионах, еще несколько работали над агитационными материалами. Места не хватало, а потому подписи, собранные в Москве, мы вынуждены были обрабатывать на одной из частных квартир.
