Леонид Млечин - Китай – великая держава номер один?
В 1943 году в зоне, которую контролировала китайская Красная армия, Дэн впервые начал борьбу за повышение урожая. Он предложил платить премии тем, что собирал больший урожай, и добился успеха.
В 1955 году Дэна избрали членом политбюро. Когда через два года Мао Цзэдун приехал в Москву, он показал Хрущеву Дэна: «Посмотрите на этого маленького человека. Он очень умный, и у него большое будущее».
Когда речь шла о политике, о роли партии, Дэн оставался доктринером. Он послушно следовал за Мао. Поддержал идею «большого скачка», что закончилось катастрофой для экономики страны. Но в начале 1960-х Дэн уже всерьез задумался над тем, как привести экономику в порядок, и это оттолкнуло от него Мао. Только смерть Мао в сентябре 1976 года открыла Дэну путь наверх.
ЦК компартии Китая принял постановление «Решение по некоторым вопросам истории КПК со времени образования КНР», в котором говорилось, что в деятельности Мао семьдесят процентов — заслуги и тридцать процентов — ошибки. Заметим: это то же соотношение дурного и хорошего, которое сам Мао когда-то определил в отношении Сталина.
Абсурдные идеи Мао забыты, но сам он сохранен как символ национального возрождения, как политик, который заставил мир разговаривать с Китаем на равных. Некоторые решения Мао назвали ошибочными. Но люди, которые после него руководили страной, сами были соратниками Мао.
Дэн Сяопин сообщил товарищам по партии: «По всей стране был пересмотрен ряд дел, сфабрикованных на основании надуманных, ложных и ошибочных обвинений. По неполным данным, реабилитировано в общей сложности почти три миллиона человек…» О культе личности Дэн сказал: «Нет зла большего, чем это зло». В устав компартии записали: «Партия запрещает культ личности в любой форме».
Это соотношение «семьдесят и тридцать процентов» отражает идеологическую платформу руководства в отношении печального прошлого. Очень похоже на брежневские идеи: о критике Сталина следует забыть! При Сталине хорошего было больше, чем плохого, и говорить следует о хорошем в истории страны, о победах и достижениях. Те, кто отступает от линии партии, должны быть наказаны.
Назвать Мао преступником означало взять часть вины и на себя. Китайские лидеры соучаствовали во многом, что тогда делалось. А как же чиновники молодого поколения, начавшие карьеру после Мао и культурной революции? Они не несли никакой ответственности за прошлое. Но тоже защищали вождя — по принципиальным соображениям. Если согласиться с тем, что прежняя власть совершала преступления, значит, придется признать, что и нынешняя может как минимум ошибаться. А вот этого они никак не могут допустить. Народ должен пребывать в уверенности, что партия, политбюро, генеральный секретарь, то есть власть, всегда правы. Никаких сомнений, никакой критики допустить нельзя!
Но в центральной прессе все равно появляются рассказы о трагедиях времен культурной революции. История КПК еще станет предметом внимательного изучения, жутких открытий, и неминуемый расчет с прошлым вряд ли окажется простым и легким.
Дэн Сяопин начал реформы в трудных условиях перенаселенность Китая, нехватка пахотной земли и питьевой воды, низкий уровень экономики, образования, науки и техники. Историки говорят, что само государство было на грани развала. В те годы китайцы мечтали о трех колесах и о звуке — то есть о часах, велосипеде, швейной машинке и радио. Эти богатства казались недостижимой роскошью.
Сохраняя полный контроль над страной, Дэн Сяопин повернул экономику от плановой к рыночной. В 1978 году Китай выбрал путь экономической модернизации, и реформы принесли невероятный успех.
Дэн никогда не выражал сомнений в верности марксизма-ленинизма, но был прагматиком до мозга костей. Не так-то просто разобраться в его взглядах. Он жестко выступал против буржуазной либерализации, но позволил начаться послаблениям. Он поддерживал политиков, которые хотели либерализации, но сам же их убирал и назначал новых, которые вели куда более консервативную линию.
«Старшее поколение китайского руководства последовательно отказалось от пролетарского интернационализма во внешней политике, планового хозяйства в экономике и коммунистической идеологии, — пишет Андрей Владимирович Виноградов, автор книги «Китайская модель модернизации. Поиски новой идентичности». — Но главное, Дэн Сяопин восстановил реформу как главный инструмент модернизации, отвергнув революционные методы преобразований.
Высокоцентрализованная модель социализма ("сталинская модель") была, по мнению китайских ученых, продиктована "полуазиатскими" особенностями российского общества… В результате поражения социализма в европейских странах социалистическая идентичность как таковая исчезла из современного мира… Новое понимание социализма вывело на первый план национальную модернизацию, которая вытесняла социализм… Характерные черты социализма, таким образом, подчинялись национально-государственному развитию, вымарывая социализм из сферы реальной политики».
Китай у многих в нашей стране сегодня вызывает откровенную зависть. Все-то у них получается, все у них ладится. И их достижения действительно достойны восхищения. Но кто побывал в Китае, тот едва ли захочет жить так, как живут китайцы. Уровень жизни китайцев все еще очень низкий. Даже в Пекине очень многие не имеют ни горячей воды, ни центрального отопления, ни канализации. Китай — это огромная страна с колоссальными проблемами, решить которые не проще и не легче наших. И расставание с социализмом им тоже дается нелегко. Зависть — как говорят китайцы, болезнь красных глаз — заставляет ненавидеть тех, кто много работал и быстро разбогател.
Немало политиков в нашей стране предлагают идти китайским путем — постепенные экономические реформы без политических перемен. У профессиональных китаистов эта идея вызывает улыбку. В России, как минимум, слишком мало китайцев, чтобы следовать китайским путем, а никто другой не согласится работать в таких каторжных условиях.
У современного Китая много поклонников. Поклонникам китайского пути нравится то, что в КНР сохраняется партийная и государственная бюрократия, ограничена свобода слова. При этом они не хотят видеть того, что китайская бюрократия не мешает частной инициативе и предпринимательству, не угнетает бизнесменов и торговцев, не душит их и не унижает. Можно ли представить себе отечественную бюрократию, которая бы дала простор частной инициативе, привлечению иностранного капитала и не смела бы вмешиваться в дела частного производителя?..
Профессор Евгений Бажанов отмечает, что ортодоксальные коммунисты, националисты-антизападники восхищаются успехами Китая и утверждают, что СССР должен был пойти китайским путем: сохранить социалистический строй и развивать экономику.
Но в 1978 году китайское общество находилось в состоянии хаоса. Культурная революция закончилась полным разочарованием в марксизме. И партийно-государственный аппарат пострадал очень сильно, не мог и не хотел сопротивляться реформам. Советский аппарат все держал в руках и противился переменам… Дэн Сяопин, обладая огромным авторитетом, мог позволить себе решительные реформы. Горбачев, молодой политик из провинции, вынужден был маневрировать, действовать постепенно, шаг за шагом, оглядываясь на старую гвардию.
Восемьдесят процентов населения Китая составляли крестьяне, они хотели работать. Дэн дал им эту возможность: разрешил семейный подряд, позволил продавать излишки сельскохозяйственной продукции, и этого оказалось достаточно для того, чтобы сельское хозяйство страны стало доходным, чтобы страна смогла себя прокормить. Успех был огромным. Он позволил Дэну двигаться дальше, к реформам в промышленности. Горбачев тоже пытался начать реформу в экономике. Нов СССР после десятилетий совхозов и колхозов осталось маловато желающих трудиться на земле. Да и перестраивать более современную экономику куда труднее. И Горбачев, повсюду упираясь в стену противостояния, в 1987 году приступил к демократизации, чтобы пробудить энергию народа. Демократизация привела к слому тоталитарного строя. А политический кризис сделал развитие экономики немыслимым…
Китайские реформы ведут отсчет от III пленума ЦК КПК одиннадцатого созыва. Пленум был созван 18 декабря 1978 года для утверждения разработанного Дэном после кончины Мао плана реформ и открытости. Китайцам разрешили обогащаться.
«Как в деревне, так и в городе надо позволять части людей делаться зажиточными раньше других, — говорил Дэн в январе 1983 года. — Достигать зажиточности за счет честного труда законно. Разрешать части людей и районов переходить к зажиточной жизни — неплохое средство. Я одобряю появление крупных подрядных дворов в деревне».
«Обогащайтесь!» — это главный лозунг в Китае, тот самый партийный лозунг, который пришелся людям по душе. Мао считал, что бедность не порок. Дэн решил, что бедность — тяжкое бремя, от которого нужно избавляться.
