Андрей Венков - Азовское сидение. Героическая оборона Азова в 1637-1642 г
Развивая успех, хотели донцы сразу на Темрюк идти. Но Шейн не пошел, дальше Азова ему якобы царь ходить не велел. В сентябре донцы морем сами под Темрюк сходили. Но турки были настороже, и вернулись казаки обратно без успеха. Это их нимало не смутило, и в ноябре, сложившись с калмыками, сбегали они на Кубань, где побили и пограбили ногайский улус Кубека мирзы, турецкого подданного. Отогнали 1200 лошадей, а улусников перебили без различия пола и возраста, взяли лишь 7 человек, что табун стерегли.
На следующий год, 1698-й, затребовали русские тысячу казаков на крымских татар — в армию князя Долгорукого. Там казаки по обычаю своему отличились, участвовали в великой битве под Перекопом, где были разбиты турецкий Сераскир Али-паша и крымский хан и где одними убитыми наклали якобы татар 40 тысяч. Но в документах и грамотах о сем славном деле говорится глухо.
А на Дону все эти годы до заключения мира случались лишь стычки да набеги, но ничего выдающегося, чтоб заставило подняться все Войско, не было. В октябре набегали казаки морем на новопостроенный турками Ачуев, но «не дошед», встретили и рассеяли неприятельские суда, взяли двух языков и своих нескольких человек из плена освободили.
В это время бежал из-за Кубани в Черкасск полезнейший человек Исуп-мирза, и казаки, взяв его проводником, дважды ходили в набег на Лабу на едисанеких татар. В первый раз 500 коней угнали, а во второй — 600 и двух татар с собой увели. Партии казачьи были небольшие — 90 человек и 150.
Едисанские татары, ногайцы и беглые казаки-раскольники, числом человек 300, пошли в ответный набег. Прокрались степью, далеко обходя Черкасск и Раздоры, и меж Пятиизбянским городком и Царицыном перехватили 23 казаков и астраханских татар, которые везли на Дон для продажи персидские товары.
Торговые люди товар побросали — жизнь дороже — и стали вскачь уходить на ближайший казачий городок. Хищники лишь троих догнали и, подобрав брошенный товар, решили возвращаться.
Местные казаки поднялись и преследовали татар несколько сотен верст до самой Кубани, где настигли, одного татарина убили и товару на 500 рублей отобрали.
В надежде получить от Москвы и от Войска новые милости сообщили они, что ватага сия татарско-раскольничья шла на городок Паншин пожечь русские корабли. Однако в Войске все правильно поняли и приказали атаманам и казакам верхних городков отражать татарские набеги на русские корабли бескорыстно, но под страхом смертной казни.
«С этого времени, — пишет историк, — набеги закубанских народов под казачьи городки сделались чаще и продолжались не только до заключенного 1700 года мира с турками, но даже и после оного; и хотя со стороны Войска Донского всегда платили им подобным же разорением их улусов, но татары нимало от этого не унимались».
Правильно, обжились казаки, жен детей завели, хозяйство постоянное. Чего ж их не грабить? Вот так постепенно стали меняться роли.
Стрелецкие полки из Азова отправили в Литву, но они взбунтовались и пошли на Москву. Думали, пока царь за границей, снова Софью на царство посадить. И многие донские казаки в том стрельцам сочувствовали. Когда узнали, что мятежных стрельцов под Москвой побили, говорили в Черкасске одному писцу, приехавшему из Воронежа: «Дай только нам сроку, перерубим мы и самих вас, как вы стрельцов перерубили. Если великий государь к заговению в Москве не будет, вестей никаких не будет, то нечего государя и ждать! А боярам мы не будем служить. И царством им не владеть, и атаман нас Фрол не одержит, и Москву нам очищать. Мы Азова не покинем; а как будет то время, что идти нам к Москве… до Москвы города будем брать и городовых людей с собою брать, и воевод будем рубить или в воду сажать». Чувствуется какая-то бессильная ярость…
В октябре 1698 года началась мирная конференция, и с турками заключили перемирие на два года. А в апреле 1699-го чрезвычайные посланники Украинцев и Чередеев отправились в Константинополь заключать мир. Везли они с собой деньги и меха и рыбий зуб — взятки давать для лучшего исполнения российских интересов. Ехали они с Воронежа водою до Азова. Подъехав к Черкасску, первыми из ружей салютовали. Далее — Азов. Таганрог, Керчь. До Керчи в составе царского флота провожал посланников донской атаман Фрол Минаев и с ним на 4 морских стругах 500 выборных казаков.
Переговоры начались в ноябре. Россия требовала оставить за нею все завоевания и обещала, если Азов будет в русском владении, «то своевольные люди обоих государств уймутся». Оговаривали и казачьи дела. «Если во время мира казаки пойдут войною на турецкие и крымские места, то вольно их поубивать, как злодеев; а когда из походу возвратятся, то по царскому указу учинена им будет смертная казнь; так же будет поступлено взаимно с турецкой и крымской стороны». А «дачу» — дань, которую до сих пор русские платили крымчакам, — великий государь «за многие их неправды» велел больше татарам не платить…
Торговались до июля 1700 года. Кое-что пришлось уступить. Но Азов и земли по Азовскому морю по Ногайской стороне на 10 часов езды остались за русскими.
«По заключении мира с турками казакам всего несноснее было видеть себя стесненными в отмщении неприятелям за их обиды. — продолжает историк, — ибо им не дозволялось преследовать их до жилищ, а велено в подобных случаях приносить жалобу азовскому коменданту, который обязан был ходатайствовать о возвращении пограбленного у ачуевского паши; но казаки никогда не получали удовлетворения. Усилившиеся потом время от времени набеги татар на казачьи жилища были причиною дозволения казакам по просьбе их преследовать хищников до их улусов и отмщать за причиненные ими обиды».
Читаешь, и волосы дыбом встают. Дожились… Были вольные из вольных, а теперь без русского позволения и отомстить не могут. Можно приходить их и грабить, а они на ответный набег у азовского коменданта позволения испрашивать будут, а тот во избежание международных осложнений — как Бог свят — запретит и пообещает к ачуевскому паше обратиться, письмо написать. И лишь в крайнем случае, как кость злым собакам, кинет разрешение: бегите, грызитесь, а я с азовских стен посмотрю…
Да, Петр I — это вам, ребята, не азовские турки. С теми договориться можно было, перемирие заключить. И когда ж вы успели дойти до жизни такой, вольные донские казаки?..
А вдобавок ко всему табуном пошел на Дон из России всякий наброд. С новым царем в России «начиналась усиленная работа, усиленная служба; но многие не хотели усиленно работать и служить, и побеги на Дон усиливаются», — писал С. М. Соловьев в своей «Истории России». Власти российские требовали вернуть беглецов в «первобытное состояние». Донцы по обычаю не выдавали. Раньше такой наброд сама жизнь просеивала. Слабые гибли или возвращались, сильнейшие оставались в сообществе. Каково теперь будет?.. «Государь, и такой государь, как Петр, разумеется, не мог равнодушно смотреть на подобные явления, и неудовольствия на великой реке увеличивались…».
Кончилась вольная жизнь, служба началась. Петра Первого влекло в большую политику. «Мы здесь в 18 день объявили мир с турками зело с преизрядным фейерверком, в 19 день объявили войну против шведов», — писал он в письме Ф. М. Апраксину. «По заключении 3 июля 1700 года с Турциею 30-летнего мира, — хладнокровно заключает главу историк, — Россия приступила к Северному союзу, составившемуся против Швеции. С сего времени донские казаки постоянно участвовали во всех веденных войнах с соседними и отдаленными народами и сверх сего защищали свои жилища и охраняли южные пределы России от вторжения… (далее следует перечень, тех, кто на оные бескрайние пределы нападал)».
Примечания
1
Соловьев Т. 5. С. 20.
2
Там же. С. 20–21.
3
Соловьев С. М. История России. Т. 5.С. 96.
4
Там же. С. 103.
5
Королев В. Н. Босфорская война. Ростов-н/Д. 2002. С. 368.
6
Соловьев С. М. Сочинении. Кн. 5. С. 196.
7
Там же. С. 196–197.
8
Там же. С. 197.
9
Соловьев С. М. Указ. соч. Кн.5. С. 197.
10
Королев В. Н. Указ. соч. С.545.
11
Соловьев С. М. Указ. соч. С. 198.
12
Там же.
13
Смирнов Н. А. Россия и Турция в XVI–XVII вв. М. 1946. Т. 2. С. 26.
14
Соловьев С. М. Указ. соч. С. 202.
15
Соловьев С. М. Указ. соч. С. 199.
16
Соловьев С. М. Указ. соч. С. 203.
