Федор Раззаков - Скандалы советской эпохи
Скандал в «Сатире»
(Валентин Гафт)
В ноябре 1969 года громкий скандал случился в Театре сатиры – из него ушел актер Валентин Гафт. Его уходу предшествовали следующие события.
В апреле того года на сцене Сатиры состоялась премьера спектакля «Безумный день, или Женитьба Фигаро», где Гафт играл графа Альмавиву. Играл блестяще. По мнению всех, кто видел этот спектакль, тандем Гафт – Миронов (последний играл Фигаро) был настоящим праздником. Увы, но этот тандем просуществовал недолго (всего восемь месяцев) и был разрушен его основателем – главным режиссером театра Валентином Плучеком.
Однажды сразу после спектакля он собрал артистов в комнате отдыха и принялся разбирать их игру, что называется, по косточкам. Больше всего досталось почему-то Гафту. Плучек высказал ему кучу претензий, а в конце своей речи и вовсе скатился до банального оскорбления, заявив, что актер ведет себя на сцене, как обыкновенный урка. Может быть, в ином случае Гафт пропустил бы эту фразу мимо ушей, но только не теперь.
Дело в том, что в последние несколько месяцев его отношения с главрежем вконец испортились, и Гафт давно подумывал об уходе из этого театра. Благо идти было куда: тот же «Современник» давно предлагал ему работу. В итоге, не успела оскорбительная фраза Плучека растаять под сводами кабинета, как Гафт поднялся со своего места и молча вышел в дверь. Спустя несколько минут на стол Плучеку легло заявление Гафта об уходе. И хотя Плучек понимал, что потеря такого актера чревата большими проблемами для труппы, он вынужден был это заявление подписать – поступить иначе не позволяла природная гордыня. После чего режиссер вызвал к себе Миронова и поставил его перед фактом: Гафт уволен – ищите нового графа Альмавиву.
Поиски длились недолго. Новым графом суждено было стать актеру Александру Ширвиндту, которого Миронов хорошо знал до этого – они неоднократно пересекались в разных компаниях. До 1967 года Ширвиндт работал в Ленкоме, но когда оттуда выгнали режиссера Анатолия Эфроса, ушел вместе с ним в Театр на Малой Бронной. Однако там пути режиссера и актера разошлись. Эфрос поставил «Трех сестер» и собирался отдать роль Вершинина Ширвиндту. Но затем в планах режиссера что-то изменилось, и эта роль досталась другому исполнителю – Николаю Волкову. Ширвиндт за это обиделся на Эфроса и одной ногой был уже за порогом театра. Именно в этот момент на его горизонте и возник Миронов со своим Альмавивой. Всего за пару недель Ширвиндт выучил роль Альмавивы и уже в конце ноября 69-го вышел с ней на подмостки Театра сатиры. Играл он эту роль иначе, чем Гафт, но спектакля не испортил. К счастью, мы имеем возможность оценить его в этой роли благодаря телевизионной версии, которая была снята в 1973 году.
1970
Как задвигали «стариков»
(Людмила Белоусова / Олег Протопопов)
В середине января 1970 года в Киеве проходил очередной чемпионат Союза по фигурному катанию. Сегодня молодому читателю даже трудно себе представить ту популярность, какая сопутствовала этому виду спорта в 60—70-е годы. Когда состязания по фигурному катанию показывали по телевизору, у голубых экранов собиралась если не вся страна, то половина это уж точно. Сильнейших фигуристов знали не только по именам, но и в лицо, их боготворили, им поклонялись. В те годы, о которых идет речь, в особом фаворе было несколько пар: среди «стариков» это были Людмила Белоусова и Олег Протопопов (их слава началась еще в начале 60-х), из молодых – Ирина Роднина – Алексей Уланов, Людмила Смирнова – Андрей Сурайкин, Людмила Пахомова – Александр Горшков. Между тем чемпионат-70 запомнился прежде всего беспрецедентным скандалом, который разразился 14 января. Заключался он в следующем.
Безусловными фаворитами турнира были Белоусова – Протопопов. Их главные соперники Роднина – Уланов, сорвав поддержку в обязательной программе, проигрывали им 12,8 балла, занимая всего лишь 8-е место. И вдруг после произвольной композиции все переменилось – вперед вышли вчерашние аутсайдеры. Причем этот рывок вперед многими болельщиками был расценен как явно несправедливый. Почему? Дело в том, что судьи, оценивая выступление Белоусовой – Протопопова, явно намеренно занизили им оценки за артистизм. В итоге они с первого места скатились на 4-е (2-е заняли Смирнова – Сурайкин).
В тот день, когда это произошло, большая часть зрителей, собравшихся в киевском Дворце спорта, встретили судейский вердикт продолжительным свистом. Это возмущение длилось несколько минут, при этом шум был таким, что другие фигуристы не могли начать свои выступления. Главный рефери Кононыхин в попытке успокоить зал объявлял: «Решение судейской коллегии окончательное и обжалованию не подлежит», что вызвало еще большее возмущение. Подобных инцидентов советское фигурное катание еще не знало. Публика стала дружно скандировать и требовать выхода на лед Болоусовой и Протопопова. А те в это время сидели абсолютно подавленные в раздевалке. Наконец дирекция Дворца спорта не выдержала и попросила их выйти к публике, успокоить ее. Фигуристы вышли на лед и в благодарность за поддержку низко, по-русски, поклонились зрителям. Людмила Белоусова при этом плакала. Как вспоминает О. Протопопов:
«Возвращаясь в раздевалку, встретили Петра Орлова, бывшего тренера Станислава и Нины Жук, который никогда не питал к нам симпатий. Он протянул мне руку и сказал, что сочувствует нам. Я руки ему не подал, вежливо сказав, что никаких сочувствий нам не надо. Потом один наш приятель вспоминал, что П. Орлов, возмущаясь судейством, сказал: „Я бы этого Протопопова своими руками задушил, но три десятки ему – отдай!“ Он имел в виду занижение нам оценок за выступление в Киеве…
Через 16 лет Уланов признался, что тогда уже планировалась их золотая медаль на Олимпиаде в Саппоро. Поэтому они не должны были никому проигрывать, тем более нам…»
Этот скандал имел настолько большой резонанс, что скрыть его было невозможно. Однако размусоливать его, конечно, не разрешили, отделавшись короткой репликой в «Комсомольской правде» от 16 января. Заметка называлась «Почему волновались трибуны?» – и автором ее был некий инженер-конструктор из Лобни А. Кузин. В статье вкратце описывалось, как зрители устроили обструкцию судейскому решению о занижении оценок паре Белоусова – Протопопов, и приводились слова Кононыхина, сказанные им в адрес этой пары: «Но это спорт, у него свои возрастные законы, к сожалению». Эта оговорка рефери ясно указывала на то, что все происшедшее отнюдь не случайность. Видимо, руководство Спорткомитета руками судей собиралось прекратить гегемонию «стариков» в фигурном катании.
Как показали последующие события, приход молодежи пошел во благо советскому фигурному катанию – его гегемония на мировых спортивных аренах стала еще сильнее и продлилась почти два десятка лет.
Скандал на «Таганке»
(«Берегите ваши лица»)
В феврале 1970 года громкий скандал разгорелся вокруг спектакля Театра на Таганке «Берегите ваши лица» по стихам Андрея Вознесенского. Этот спектакль являл собой нечто необычное: в нем не было жесткой драматургии, он игрался импровизационно, как открытая репетиция. Прямо по его ходу Любимов вмешивался в ход спектакля, делал замечания актерам. Эта необычность весьма импонировала зрителям, которые ничего подобного до этого еще не видели. Премьеру спектакля предполагалось сыграть в середине февраля, однако в ход событий вмешались непредвиденные обстоятельства. Известный драматург Петер Вайс в каком-то интервью выступил с осуждением советских властей, из-за чего «верхи» распорядились убрать из репертуара «Таганки» спектакль по его пьесе «Макинпотт». Любимову пришлось подчиниться, но он решил в отместку выпустить раньше срока «Лица».
Премьеру сыграли 7 февраля. Спустя три дня эксперимент повторили да еще показали сразу два представления – днем и вечером. На последнее лично прибыл министр культуры РСФСР Мелентьев. Увиденное привело его в неописуемый гнев. «Это же антисоветчина!» – заявил он после спектакля в кабинете Любимова. Министр был прав: политические «фиги» были натыканы в спектакле чуть ли не на каждом шагу. Так, песня Владимира Высоцкого в исполнении автора «Охота на волков» должна была олицетворять зажим либералов после чехословацких событий, а плакат над сценой, на котором было написано «А ЛУНА КАНУЛА» (палидром такой от Вознесенского, который читался в обе стороны одинаково), являлся откровенной издевкой над советской космонавтикой, которая проиграла свое сражение американской НАСА, сумевшей в 69-м первой высадиться на Луне. Были и другие «фиги» в спектакле, которые Мелентьев прекрасно понял и раскусил. В итоге, уходя из театра, он пообещал Любимову, что «Лица» они играют в последний раз.
Слово свое министр сдержал: эту проблему заставили утрясти столичный горком партии. 21 февраля там состоялось специальное заседание, на котором были приняты два решения: 1) спектакль закрыть, 2) начальнику Главного управления культуры исполкома Моссовета Родионову Б. объявить взыскание за безответственность и беспринципность. В Общий отдел ЦК КПСС была отправлена бумага следующего содержания:
