Дэвид Ирвинг - Ядерное оружие Третьего рейха. Немецкие физики на службе гитлеровской Германии
В течение всех шести месяцев работы в Париже группа «Alsos» постоянно получала в свое распоряжение огромное количество ценнейшей информации. Миссия остановилась в гостинице «Ройаль-Монсо», куда вскоре переехал и штаб американских ВМС. Ее сотрудники установили тесные контакты с другими разведывательными подразделениями, прежде всего со своими главными «конкурентами», офицерами управления стратегических служб. Самым обременительным обстоятельством Гаудсмиту представлялось то, что все, что касалось уранового проекта, приходилось держать в секрете даже от высокопоставленных чинов американской армии, за исключением очень ограниченного круга лиц. Так, несмотря на то, что миссия «Alsos» формально подчинялась американской военной разведке G-2 и никак не относилась к организации генерала Гровса, на самом деле только один офицер в управлении военной разведки был посвящен в ее задачи. Этим офицером был полковник Чарльз Николас, до войны профессор математики. Даже в штабе генерала Эйзенхауэра только один офицер был в курсе того, чем занималась миссия. Вскоре у миссии возникли трения с управлением стратегических служб, сотрудники которого по собственной инициативе начали сбор данных, касающихся атомных исследований в Европе. Только после того, как на самом высоком уровне было принято решение о том, что управление будет продолжать работать над этим направлением только в нейтральных странах, конфликт удалось уладить. После этого ответственный офицер, бывший игрок в бейсбол Мо Берг, был переориентирован на работу в Швеции и Швейцарии.
Большая часть информации, полученной Гаудсмитом из УСС, носила случайный характер и была угрожающего содержания. Все данные о взрывах и пожарах связывались с германской атомной программой. Сейчас можно сказать, что значительная часть таких несчастных случаев была обусловлена неправильным обращением с пероксидом водорода, или жидким воздухом. Время от времени до руководства британской разведки доходили тревожные слухи об обнаружении здесь или там «тяжелой воды», которая на поверку оказывалась пероксидом водорода (не такая уж непростительная ошибка для неспециалиста). В одном из отчетов УСС обсуждались слухи о якобы произошедшем в лейпцигской лаборатории взрыве «урановой бомбы», в результате которого погибло несколько ученых.
Все полученные за время работы в Париже данные носили обрывочный характер, что само по себе разочаровывало. В то же время миссии по счастливой случайности удалось установить, что ключевые позиции в германской атомной программе занимали Дибнер и Шуман. Кроме того, по найденным в различных парижских учреждениях документам удалось установить последние адреса некоторых менее известных ученых. Информацию добывали из настольных календарей, перечней телефонных звонков, листов посещений портье. По куску копировальной бумаги удалось установить список немецкой группы, занимавшейся научным шпионажем, очень сходной по составу с миссией «Alsos».
Самой неожиданной находкой в Париже 1944 года был список сотрудников Имперского университета в Страсбурге, из которого следовало, что некоторые из самых значительных фигур из списка объектов «охоты» миссии, включая фон Вайцзеккера и Флейшмана, теперь работали в этом учреждении. В то время Страсбург все еще находился в руках немцев. Не успел Гаудсмит обработать полученную в Париже информацию, как из Врюсселя пришло сообщение о том, что там войсками союзников освобожден один из ключевых объектов списка миссии. 9 сентября Гаудсмит и Калверт прибыли в бельгийскую столицу. В тот же день они отправились в офис компании «Union Miniere», где им предоставили доступ ко всем документам. К своему разочарованию, Гаудсмит понял, что они не были первыми: там уже находились два офицера, которые независимо друг от друга занимались исследованием германской атомной программы в интересах разведывательных миссий американских ВМС и ВВС. Одного из них, инженера-механика голландского происхождения и профессора Гарвардского университета капитана 3-го ранга Дж. Дена Хартога, Гаудсмит перевел в свою группу. Второго он отправил восвояси. Из документов фирмы Гаудсмит и Калверт узнали о приобретении компанией «Auer» в 1940 году 60 тонн соединений урана. Там же были сведения о небольших партиях урана, поставленных в 1941 году немецкой компании «Degussa». Кроме того, документы зафиксировали необычно крупную поставку урана немецкой компании «Рогес» в июне 1942 года. Около 115 тонн очищенного и частично очищенного уранового сырья, а также 610 тонн неочищенного сырья, 17 тонн урановых сплавов и 110 тонн отбракованного материала были закуплены Германией в 1943 году. Затем в том же году в Германию было отправлено еще 140 тонн очищенных урановых материалов.
Теперь сотрудникам миссии пришлось по-настоящему озаботиться: возможно, несколько тонн урана было закуплено Германией в чисто коммерческих целях. Однако в этих книгах речь шла более чем о тысяче тонн материала. Кроме того, еще больше урана немцы не покупали, а попросту захватили. 22 сентября Гаудсмит отправился из Брюсселя в Голландию. В Эйндховене он посетил огромные заводы фирмы «Philips». Из документов компании он узнал о большом количестве электрооборудования, заказанном Имперским советом по науке для университета в Страсбурге, а также об ускорителе частиц, предназначенном для лаборатории в Миерсдорфе, находившейся под попечительством министерства почт Германии. Миссия вернулась в свою штаб-квартиру в Париже и стала ждать падения Страсбурга.
Теперь у них было достаточно времени для поисков в пустынном здании «Societe des Terres Rares». После оккупации французской столицы немецкая компания «Auer» захватила контроль над этой фирмой. Руководство осуществлялось через директора предприятия редкоземельных металлов в Ораниенбурге доктора Эгона Иве. На самом деле тот редко наведывался в Париж, в свою очередь возложив выполнение своих обязанностей на своего заместителя доктора Иенсена. Имя Иве уже упоминалось во время посещения и осмотра группой предприятия «Union Miniere» в Брюсселе. Таким образом, было установлено наличие прямой связи компании «Auer» с парижскими фирмами, что само по себе было большой удачей.
Здание обследовали немедленно: документов было немного, и они были брошены в беспорядке. То, что удалось обнаружить при осмотре, заставило Гаудсмита и его группу прийти к ошибочному выводу: Германия захватила все имевшиеся во Франции запасы тория, материала, который, как и уран, мог быть использован при создании атомной бомбы. 17 октября Гаудсмит и недавно прибывший в группу ученый Фред Варденбург составили срочный доклад «Продукты, содержащие торий, захваченные немецкой фирмой «Auer-Gesellschaft». Кроме того, они отправили запрос о возможностях коммерческого применения тория. В полученном вскоре ответе говорилось, что этот элемент использовался в калильных сетках газовых фонарей, в керамической промышленности, а также в качестве катализатора при получении синтетического бензина. Однако для всех этих нужд требовалось минимальное количество тория, а Германия захватила во Франции несколько тонн. Казалось, все это служило доказательством того, что в ядерной гонке немцам удалось оставить далеко позади своих противников. А ведь кроме тория, они располагали еще тысячами тонн урана. Разве существовало какое-либо еще объяснение такому? «Я чувствовал себя, – писал в то время Гаудсмит, – как молодой окружной прокурор, которому только предстоит приступить к своему первому делу». Неожиданно обнаружилось, что на миссии лежит гораздо большая ответственность, чем это казалось на первый взгляд.
Недавно Гаудсмит получил указание из штаб– квартиры «Alsos» в Вашингтоне при первой же возможности собрать пробы воды из Рейна. С некоторой долей романтической мечтательности американцы предположили, что если германский атомный проект расположился в Хехингене, самое главное его логово, несомненно, должно находиться в фамильном замке Гогенцоллернов[47]. (Позже Гаудсмит не оставил на этой версии камня на камне, напомнив, что в замке нет водопровода.) В Вашингтоне решили, что, если немцы пошли по пути создания плутониевого реактора, они должны будут использовать для его охлаждения реку, а этой рекой может быть только Рейн. Как только союзные войска подошли к Рейну, один из подчиненных Паша капитан Роберт Блейк набрал несколько бутылок воды и отправил их в штаб-квартиру в Париж. Обладавший тонким чувством юмора майор Фурман добавил к отправляемым в Вашингтон бутылкам с водой еще одну с рейнским вином, которую снабдил этикеткой: «Проверьте на радиоактивность и это». На шутку откликнулись. По завершении тестов из Вашингтона телеграфировали в Париж, что вино оказалось радиоактивным, и добавили: «Срочно высылайте еще. Выполнять». Один из физиков группы Гаудсмита был вынужден потратить десять дней драгоценного времени на то, чтобы найти бутылки с вином и отправить их в Вашингтон. Только после этого аналитики в столице США признали, что уровень радиоактивности воды в этом районе Франции соответствовал норме.
