Йонас Лессер - Третий рейх: символы злодейства. История нацизма в Германии. 1933-1945
Никто в Германии не позаботился объяснить все это широкой публике. В умах немцев, похоже, застряли только мелочные парадоксы, к которым прибегали в Нюрнберге немецкие адвокаты. Профессор Яррейс, который благополучно забыл, что миллионы немцев, невзирая на предостережения, в свое время исступленно кричали «Вся власть фюреру!», говорил судьям, что вся власть в стране принадлежала Гитлеру, и его приказы были обязательны для исполнения всей иерархией Германского государства. Не важно, что тот или иной приказ Гитлера мог не соответствовать международному праву. Профессор Яррейс очень сожалеет, но таково было действительное положение дел. Доктор Серватиус высказал мнение, которое разделяли доктор Тома и доктор Штанер, о том, что Германия вела войну не на жизнь, а на смерть, и это потребовало переоценки всех ценностей – вспомним Ницше! – и отказа от приверженности международному праву.
Немногочисленные немецкие эксперты опубликовали свое мнение относительно правомочности Нюрнбергского трибунала, но не смогли вызвать интерес у широкой публики. Профессор доктор Герберт Краус сказал, что ни один порядочный и нравственный человек не может сомневаться в том, что ужасные преступления, выявленные и доказанные в ходе Нюрнбергского процесса, «вопиют о наказании перед Богом и людьми». Злодеяния, в которых обвиняли военных преступников, все без исключения являются актами, которые считаются преступлениями по законам всех цивилизованных государств. Профессор доктор Вильгельм Греве тоже говорил, что Нюрнбергский трибунал имел дело с актами, которые были не только безнравственными, но и преступными и наказуемыми в согласии с буквой закона. Бывший премьер-министр Баварии доктор Ганс Эхард сказал: «Эти преступления должны быть наказаны в соответствии с законами большинства государств, включая и Германию. Какой стыд видеть неопровержимые доказательства того, как трусливая, собачья покорность последователей Гитлера и безумие растоптали все честное и гуманное, уронив престиж Германии». Доктор Август фон Книрим напомнил немцам, что, согласно Ливию, римляне наказали своего полководца Квинта Племиния за его военные преступления против локров во время Второй Пунической войны. Ливий цитирует слова локров: они называли Племиния «смертоносным чудовищем», превратившим в Племиниев всех легионеров и центурионов. «Они грабят, воруют, ранят и убивают. Они насилуют женщин, девушек и детей, которых вырывают из родительских объятий». Локры говорят, что есть боги и они накажут преступников. Опять же, в 1474 го ду судьям в Брейзахе не понадобилось кодифицированное международное право, чтобы приговорить к смерти Петера фон Хагенбаха, который, будучи наместником Карла Смелого, «попрал ногами все Божеские и человеческие законы»; обвиняемому не помогли ссылки на то, что он выполнял приказы своего сюзерена.
Доктор Отто Нельте, возражая профессору Яррейсу, сказал, что если бы утверждения последнего были справедливы, то из них можно было бы вывести, что вообразивший себя Цезарем маньяк имел право самолично решать, что правильно, а что – нет. Принципы гуманности не нуждаются в кодификации, они обладают абсолютной ценностью. Профессор Густав Радбрух, один из самых известных немецких юристов (он был отстранен от должности в 1933 году), сказал: «Там, где даже не стремятся к справедливости, там, где сознательно отрицают равенство всех людей, каковое является сердцем всякой справедливости, там провозглашаемые законы не просто «неправильны», они лишены качества законов. Самой вопиющей чертой Гитлера было отсутствие чувства истины и справедливости. В начале его карьеры была телеграмма с выражением симпатий к убийцам из Потемпы, а в конце расправа с мучениками 20 июля 1944 года».
Доктор Книрим напомнил немцам о положениях Гаагской конвенции от 18 октября 1907 года о том, что правительства, подписавшие конвенцию, обязаны регулировать ведение войны в соответствии с установлениями конвенции. Идея о том, что военные преступления подлежат наказанию, выражена в американских «Инструкциях по управлению армией Соединенных Штатов во время боевых действий» (1863) и в регламенте германского Генерального штаба от 1871 года, где сказано: «Те, кто поступает вопреки определенным правилам ведения войны, должен быть, в случае поимки, наказан». Обвиняемые немецкие генералы снова и снова повторяли, что подчинялись приказу, а их адвокат доктор Латернзер цитировал английские и американские военные законы, где сказано, что солдат должен повиноваться приказам. Доктор Латернзер: «Теперь мы сознаем грехи прошлого, когда люди не позаботились выработать ясные и исчерпывающие правила поведения оккупирующей державы в военное время. За этот грех несут ответственность Гаагская конвенция и Лига Наций».
Когда обвиняемые генералы утверждали, что невыполнение приказа – это немыслимая в прусских военных традициях вещь, они откровенно и трусливо лгали. Когда Фридрих-Вильгельм I, инспектируя полк, ударил за какую-то пустяковую оплошность по лицу стеком одного майора, офицер достал пистолет, выстрелил себе под ноги и сказал: «Этот выстрел предназначался вам, ваше величество». Следующую пулю майор пустил себе в голову. Во время Семилетней войны полковник Людвиг фон дер Марвиц отказался выполнить приказ Фридриха II ограбить замок саксонского министра Брюля. Марвиц отказался совершить поступок, недостойный его чести. На его могиле во дворе деревенской церкви во Фридерсдорфе (Бранденбург) можно прочесть следующую эпитафию: «Этот свидетель героической эпохи Фридриха воевал во всех его войнах, но выбрал немилость, когда подчинение привело бы к бесчестью». Генерал фон Зейдлиц отказался выполнить бессмысленный приказ Фридриха II во время битвы при Цорндорфе, а когда король пригрозил ему расстрелом, ответил: «После войны моя голова в полном распоряжении вашего величества». Когда Фридрих II приказал министру юстиции барону фон Мюнхгаузену аннулировать законный вердикт суда, этот достойный прусский аристократ ответил: «Ваше величество, вам принадлежит моя жизнь, но не моя совесть». Граф фон Гален рассказал об этом случае в своей проповеди 20 июля 1941 года и добавил: «Неужели вымерли такие благородные люди? Повиновение Богу и совести может стоить нам жизни, свободы и дома, но лучше умереть, чем совершить грех». Молодой писатель Кирст устами одного из своих героев спрашивает: «Почему мы подчиняемся, когда этот фюрер что-то приказывает?» Он получает следующий ответ: «Что поделаешь – национальная черта. Приказы у нас – святое дело. Все приказы – не важно, отдает их приличный человек, идиот или преступник». Один из героев Ремарка говорит: «И это мы – раса господ? Полноте, мы даже во сне выполняем приказы!» Поэт Вернер Бергенгрюн воздал должное доктору Рудольфу Пехелю за его борьбу против Третьего рейха, борьбу, «которая сулила ему не маршальское звание, не маршальскую чековую книжку, не маршальские отличия и не дубовые листья с мечами, но лишь веревку и топор».
Поскольку некоторые британские руководители выразили сомнение по поводу правомочности повешения немецких генералов, постольку мне представляется уместным вспомнить слова молодого юриста, участника Нюрнбергского процесса Карла Хензеля: «Солдат, которому офицер велит убить мирного безоружного человека, не обязан выполнять такой приказ. Каждый солдат знает это. Это не новый законодательный принцип, это древнее правило». Едва ли простой немец возьмет на себя труд прочитать все тома протоколов Нюрнбергского процесса, но никто в Германии не знает, что судьи ссылались на параграф 47 германского закона от 1926 года, где прямо сказано, что отдающий приказ офицер и выполняющий этот приказ подчиненный в равной степени несут ответственность за действия, противоречащие закону. Граф фон Гален в 1936 году сказал, что подчинение, порабощающее душу и противоречащее совести, этой святая святых человеческой свободы, есть «грубейшее рабство». Он напомнил о мучениках раннего христианства, не подчинявшихся римскому императору и добровольно принимавших смерть, потому что они знали, что надо подчиняться в первую очередь Богу, а потом людям. Он сам был готов стать мучеником, если бы на то была воля Божья. Гаулейтер Вестфалии Альфред Мейер с удовольствием замучил бы его собственными руками, как и Борман, но они боялись восстания католиков Вестфалии. Поэтому графа фон Галена было решено повесить после войны. 3 августа 1941 года отважный епископ говорил с кафедры: «Горе людям, горе нашей немецкой нации, если мы нарушим святую заповедь «Не убий», которую Бог дал нам на горе Синай под удары грома и сверкание молнии». Он не раз предсказывал Германии ее судьбу.
Взгляд на «другую» Германию покажет нам, что истинные христиане поступали в соответствии с проповедями графа Галена. Священник Франц Рейниш отказался дать клятву верности Адольфу Гитлеру: «Нынешнее правительство не от Бога, это правительство нигилистов, захватившее власть насилием, ложью и мошенничеством». Он был казнен 7 июля 1942 года. Ганс Берндт фон Хефтен сказал народному судье Фрейслеру: «Я вижу в Гитлере воплощение зла мировой истории». Он тоже был казнен. Многие члены христианских сект, похожих на секту свидетелей Иеговы, подвергались издевательствам и погибали в концентрационных лагерях за то, что отказывались служить в гитлеровской армии. Отец Альфред Дельп, заключенный в тюрьму после 20 июля 1944 года и подвергнутый пыткам, писал закованными в цепь руками: «Хлеб важен, свобода важнее, но важнее всего несгибаемая вера и неизменное благоговение». Он был приговорен к смерти и казнен.
