Борис Дубин - Классика, после и рядом
– в самое последнее время, в рамках общего огосударствления публичной жизни и средств массовой коммуникации за 2000-е гг., наблюдаются попытки государства вернуть себе некоторые возможности воздействия как на издательскую сферу, так и на библиотечную систему (национальная программа поддержки и развития чтения, спонсирование журналов и их распространения и др.)244. Однако эта деятельность не имеет – по крайней мере, пока – сколько-нибудь серьезного влияния на массовое чтение.
Динамика книгоиздания. Количество издаваемых в России книг за 1990 – 2008 гг. увеличилось почти в три раза, тогда как средний тираж сократился более чем в шесть раз245.
Таблица 1
Динамика книгоиздания за 1990 – 2008 гг.
Еще резче динамика изменения объема и структуры книгоиздания выражена в переводной литературе. Тенденция здесь та же: число названий растет даже еще большими темпами, чем по книгам в целом, а тиражи сокращаются еще заметнее.
Все это значит, что покупательская и читающая публика за последние годы раздробилась, круги и кружки с их привычками и запросами изолируются и капсулируются, а каналы межгрупповой коммуникации, межслоевые и центропериферийные структуры слабы или склеротизированы, в любом случае – работают плохо.
Распространенность и регулярность чтения. Книги и журналы активнее читают россияне моложе 40 лет, чаще – молодые женщины (здесь и далее приводятся материалы всероссийских опросов, проведенных Аналитическим центром Юрия Левады). Однако если пик регулярного чтения – 35 – 39 лет, то журналы регулярно читают прежде всего самые молодые россияне и россиянки – до 19 лет. Это и понятно, поскольку наиболее часто читаемые журналы, как, например, «Лиза», а во многом и «7 дней», именно к молодым женщинам и обращены.
Таблица 2
Читаете ли вы книги, газеты, журналы? (в %)246
Самые молодые респонденты чаще, чем россияне других возрастных групп, берут интересующие их книги (для чтения, для учебы) в библиотеке – так поступают до трети россиян моложе 20 лет, две трети которых записаны в одну или несколько библиотек. Респонденты среднемолодого возраста – от 20 до 35 лет – чаще других ориентированы на покупку книг в магазинах, тогда как сорокалетние – на приобретение книг с лотков и в киосках («типовой набор») и на циркуляцию книг в сети их друзей и знакомых. Наконец, 35 – 49-летние (до двух третей соответствующих возрастных подгрупп) предпочитают именно этот последний вариант – брать книги у знакомых и друзей.
Однако речь здесь идет лишь о большем либо меньшем «тяготении» той или иной группы к какому-то каналу доступа к книгам, а не о разделении их между группами: все возрастные подгруппы в той или иной мере пользуются всеми имеющимися у них возможностями. На этом фоне группы, наиболее активные в чтении, активнее используют какой-то один из более доступных им каналов (именно один, а не все имеющиеся!): самые молодые, еще ограниченные в собственных деньгах и движимые по преимуществу интересами учебы, с наибольшей регулярностью и частотой обращаются в библиотеки; молодежь постарше, уже располагающая собственными финансами, имеющая детей и т.д., активизирует книгопокупку; люди более старшего возраста (менее активные и менее самостоятельные в читательском выборе) мобилизуют знакомства и дружеские связи.
Это, среди прочего, означает, что ни одна из подобных групп не принадлежит к культурным лидерам, лидерам чтения. Они себя в таких терминах не мыслят и не определяют – для них чтение, если они вообще относятся к читателям, выступает одним из компонентов их социально-профессиональной роли (инженер), характеризует их положение на лестнице возрастов (учащийся) или статусов (руководитель).
Так или иначе, описанные выше процессы активизации всех имеющихся каналов доступа к книгам в сумме дали за последние годы известное увеличение средних данных и о покупке книг (некоторое расширение круга владельцев домашних книжных собраний любого размера и сокращение доли тех, у кого нет книг дома), и о пользовании государственными библиотеками. Так, количество записанных в библиотеки и пользующихся ими в течение двух-трех последних лет выросло, тогда как в предыдущее пятилетие по преимуществу росла подгруппа тех, кто отказывался от пользования библиотеками, поскольку переставал находить в них что-то для себя интересное.
Таблица 3
Сколько приблизительно книг имеется в вашей домашней библиотеке?
Таблица 4
Записаны ли вы в какую-нибудь библиотеку и пользуетесь ли ею?
И все же рост книжного предложения на рынке, ориентированном в последние годы по преимуществу на массовый спрос, заметно контрастирует со значительным сужением в этом плане возможностей библиотек за то же самое время. Нарастает разрыв между объемом ресурсов, адресацией и активностью двух этих разных по типу социальных институтов – книжного магазина и библиотеки. В частности, он выразился в том, что россияне – в среднем, по их оценкам, как будто бы далеко не процветающие и не имеющие «лишних» денег – сегодня тем не менее явно предпочитают покупать книги, а не искать их в библиотеках.
Число общедоступных библиотек сокращается, как падает и число читателей в них.
Таблица 5
Количество массовых библиотек и читателей в них
Пользователями библиотек остались почти исключительно те группы, которым по их социальным, финансовым, символическим ресурсам не приходится всерьез рассчитывать на альтернативные источники нужных и интересных книг: у них нет денег на книгопокупку, они не располагают большими собственными библиотеками. Чем менее группа обеспечена социальными и культурными ресурсами, тем чаще и регулярнее она, при определенном уровне образования и учебно-профессиональных потребностей в книге, будет обращаться к фондам районных (городских) библиотек. И наоборот: среди тех, кто регулярнее обращается в районную (городскую) библиотеку, мы чаще можем встретить учащихся, чем представителей других возрастных и профессиональных групп.
Напротив, в других, более ресурсообеспеченных и активных группах индивидуальная и семейная покупка книг по масштабам намного превосходит пользование книжными фондами библиотек любого типа. Но еще шире читающее население России (на этот раз – его более старшие группы) прибегает к сетевым связям, книгами меняются знакомые и друзья. С одной стороны, это, видимо, указывает все-таки на недостаточные доходы большинства читающих, а с другой – на то, что они не лидеры чтения, а только ведомые.
Иначе говоря, в массовом распространении книг как будто складывается или заметно укрепляется следующая тенденция: деятельность распадающихся централизованных институтов государства (библиотек, коллекторов) компенсируется или замещается межличностными сетевыми связями. Вот данные опроса Левада-Центра на этот счет (2005). Если в районных (городских) библиотеках обычно берут книги, по их словам, 19 % россиян (в научных библиотеках – 9 %), то покупают в книжных магазинах 39 %, а берут почитать у знакомых и друзей 60 %. Иными словами, книги – и собственно для чтения, и для учебы – наши соотечественники чаще покупают или берут на время у друзей, чем ищут в библиотеке. Группа наиболее активных книгоприобретателей – они покупают в среднем одну книгу в месяц и даже больше – составляет сегодня около 13 % взрослого населения страны, тогда как свыше двух третей опрошенных (68 %) приобретают одну книгу в полгода-год. Характерны и следующие данные: если в настоящее время не покупают книг 45 % населения страны (не читают их – 30 %), а журналы не покупают 60 % (не читают – 33 %), то не пользуются библиотеками свыше трех четвертей (76 %) взрослых россиян.
Чтение книг: общие характеристики. На активность и постоянство чтения в целом наиболее заметное влияние оказывают два фактора – возраст и образование. Если сравнить социально-демографическую структуру слоя активных читателей (тех, кто говорит, что читает постоянно, таких чуть менее четверти взрослого населения) и более массовой аудитории читателей, обращающихся к книге от случая к случаю (это две пятых взрослого населения), то наиболее значимыми дифференцирующими признаками будут именно возраст и уровень образования, соответственно, связанная с этим переменная социально-профессионального статуса. Впрочем, заметно также и традиционное для советского типа модернизации влияние на чтение степени урбанизированности поселения, где живет респондент.
