Данил Корецкий - Время невиноватых
Когда Юра увидел молоток, то сердце у него ушло в пятки, и он уже в который раз пожалел, что все это затеял. Но изменить ход событий он не мог, оставалось только отойти в сторону, чтобы самому не попасть под раздачу.
На Вову со всех сторон обрушились удары, причем настолько жестокие, что противостоять им не мог даже тренированный тяжеловес. Он попытался защититься и поднял руку, но арматурный прут перебил кость, бейсбольная бита сокрушила плечо, молоток с хрустом въехал в грудную клетку… Борец только мычал, стонал и мотал головой.
Его могучий товарищ выглянул на шум из двери и испуганно закричал:
— Ребята, ребята, что вы делаете?
Но тут же получил битой в лоб. отлетел в глубину квартиры и больше не появлялся.
Избиение продолжалось. У Вовы были разбиты голова и лицо, одна рука неподвижно висела вдоль туловища, но удары продолжали сыпаться как из рога изобилия.
— Яйца! — крикнул кто-то. вспомнив указание на инструктаже.
Сидящему на полу окровавленному борцу раздвинули ноги, и молоток, будто забивая очередной гвоздь, ударил его по промежности. Раздался дикий крик, от которого задрожали стены подъезда.
Вова потерял сознание. Но спасло его не это.
Сгрудившись вокруг изломанной туши, «бойцы» мешали друг другу, и в пылу азарта кто-то ударил молотком по голове Кузнеца. Кровь струей свистнула наружу, заливая стены, дверь и площадку.
— Уходим! — раздался крик.
Все с топотом сбежали вниз, выскочили во двор, но даже в столь нервной обстановке про вторую часть задания не забыли — подбежали к джипу «чероки» и принялись быстро и методично его калечить: выбивали стекла, разбивали фары, подфарники… Человек с молотком-гвоздодером бил по капоту, багажнику, крыше, оставляя двойные дыры. Через пару минут машина была приведена в невосстановимое состояние: теперь без замены кузова обойтись бы не удалось. Сноровисто и привычно выполнив работу, «бойцы» бросились на улицу, погрузились в белый «лендкрузер», и тот быстро набрал скорость.
Кровь хлестала из пробитой головы Кузнеца, пачкая белую кожу салона.
— Кто это тебя? — настороженно спросил Профессор.
— Да сами…
— А-а, — вроде как успокоился он и тут же набрал телефонный номер.
— Скажите Равилю, что сейчас привезут человека, надо будет его зашить. Да. давай…
Юра увидел, что в сетчатом кармане джипа лежит зеленая ребристая граната. Салон был весь залит кровью. Если сейчас их остановит милиция…
Профессор будто прочитал его мысли:
— Не бойся, у нас пропуск-вездеход, нас никто досматривать не будет.
В это время у него снова прозвонил телефон.
— Ты что, не поняла, что я сказал?! — Профессор выругался матом. — Я занят, не звони мне!
«Лендкрузер» подъехал к ресторану, «бойцы», быстро выскочив из него, погрузились в свою «девятку» и мгновенно исчезли.
— Значит так, — сказал Профессор Юре. — Несколько дней дома не живи, а так ничего не бойся, трогать тебя никто не будет. Если понадобится, найдете меня опять.
Юра обвел рукой окровавленный кожаный салон.
— Может, что-то от меня требуется? Может, надо как-то компенсировать парню, которому пробили голову?
— Ничего не надо. — ответил Профессор. — Это его работа, за это он деньги получает…
Что ж, у каждого своя работа. Юра попрощался с Профессором и вылез из белого «лендкрузера». С того момента, как он попросил у Вовы два часа на «ответ», прошел один час пятьдесят пять минут.
***Юра отправился к отцу. Оба были под впечатлением от происшедшего, почти в шоке, но что сделано, то сделано. Юра пожил несколько дней у Александра Сергеевича, а тот тем временем по своим каналам навел справки в районном отделе внутренних дел.
Оказалось, что в лоскуты избитого Вову доставили в больницу, оттуда позвонили в милицию, приехал дежурный оперативник… Хотя Вова разыгрывал из себя блатного, а блатной не должен обращаться за помощью к правоохранительным органам и давать им показания, сыктывкарский тяжеловес нарушил это правило. Он написал заявление, обвинив Юру в злостном хулиганстве и беспричинном покушении на его жизнь. Сейчас по данному факту медленно проводилась рутинная проверка, в результатах которой никто из правоохранителей не был лично заинтересован.
Выяснив обстановку. Александр Сергеевич отправился к начальнику уголовного розыска, представился и рассказал, как обстояло все на самом деле.
— Ну что ж, — равнодушно сказал начальник. — Вот потерпевший завтра придет, и вы можете с ним поговорить. Если он заберет заявление, мы тут же прекратим проверку!
На следующий день в назначенное время Александр Сергеевич ждал возле отдела милиции. Поскольку сам он не отличается внушительной комплекцией и недюжинной физической силой, то на всякий случай взял с собой двух огромных охранников из своего агентства, знавших, как себя вести в подобных ситуациях.
Вскоре появился и некогда грозный Вова. Вид он имел далеко не бравый: рука в гипсе на перевязи, нога в гипсе, голова забинтована, лицо посинело и распухло. Передвигался он на костылях, широко расставляя ноги.
— Здравствуйте, вы Вова? — вежливо спросил Александр Сергеевич. — А я Юрин папа…
Борец шарахнулся в сторону, едва удержавшись на костылях.
— A-а, ты решил меня добить! Пришел со своими бандитами! Мало того, что вы со мной сделали! — закричал он и не успокаивался до тех пор, пока Александр Сергеевич не приказал охранникам отойти в сторону. Они остались наедине. Разговор проходил на повышенных тонах.
— Вы мне что с машиной сделали?! Нет. ты видел, как машину побили? Там все менять надо: и крылья, и двери, и капот, и крышу! Короче, весь кузов придется заменить! Знаешь, сколько это стоит?
Вова был настолько возмущен разбитой машиной, что даже не предъявлял претензий по поводу того, что был сам искалечен.
— Ну, ты же первый разбил Юрину машину, — сказал Александр Сергеевич. — И ему угрожал, и его девушке! Ты сам заварил эту кашу, а значит, сам во всем виноват!
Длительность и бесплодность судебной волокиты привели к тому, что люди перестали обращаться за справедливостью в официальные суды. Они предпочитают «черный арбитраж», «разборки» и «терки», решения которых куда более быстры, эффективны, а главное — действенны. Хотя со справедливостью здесь тоже напряженка…
«Теневое» правосудие выработало свою систему доказательств, терминов и принципов. Так вот. по всем «правилам», бандитским «понятиям» и воровским «законам» Вова действительно был во всем виноват. Особенно сейчас, когда он стоял на костылях и вроде как оправдывался. Если бы Юра лежал в гипсе, а Вова со своим другом чинили ему «разбор», то справедливость выглядела бы совсем по-другому.
— Я вашу тачку только слегка помял. — не хотел сразу сдаваться борец. — А мою вообще в металлолом превратили…
— Так ты что, хочешь, чтобы тебе доплатили? — спросил Александр Сергеевич без всякой задней мысли, но для Вовы вопрос прозвучал двусмысленно, как слабо замаскированная угроза.
— Ничего я не хочу, — мрачно буркнул он.
— Ну, раз так, то забирай заявление и расходимся, — предложил Александр Сергеевич. — Никто никому не должен. Согласен?
После короткого раздумья борец кивнул и. тяжело переставляя костыли, двинулся ко входу в райотдел. Конечно, его такой исход не устраивал, но продолжать конфронтацию и смотреть, что получится дальше, он не рискнул.
На этом правовая сторона вопроса была закрыта. Никакого уголовного дела по данному факту не возбуждалось: с юридической точки зрения ничего не произошло — не разбили машину Юре. его не оскорбляли, не угрожали ему убийством, а его девушке изнасилованием, не разбивали машину борцу, не избивали его самого… Ничего этого юридически не было.
Впрочем, в наше время правовая сторона любого вопроса куда менее значима, чем фактическая. А неправовые последствия этой истории, как говорится, имели место. Могучие сыктывкарские тяжеловесы, пытавшиеся «делать погоду» в Москве, на Юре обломались и исчезли из активной жизни начисто. Друг Вовы уехал на другой день после происшедшего, и больше его никто не видел. Сам Вова, немного поправив здоровье, тоже пропал навсегда.
Юра во дворе приобрел славу народного героя.
— Ты правильно с ними сделал. — шептали сидящие у подъездов бабульки. — это ж хулиганы, бандиты. Мы все их боялись… Молодец!
Когда дворники, собирая листья в тележку, увидели, что приблизились к машине, к которой направляется Юра. они с извинениями откатили тележку подальше.
А место, на которое поставил Юра автомобиль в тот злосчастный день, никто и никогда не занимал. Он приезжал в любое время суток, как ночью, так и ранним утром или днем, и это место было всегда свободно.
Сам Юра и Александр Сергеевич вспоминают эту историю с ужасом и больше обращаться к авторитетному знакомому не собираются.
