Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №9 за 2005 год
– Между прочим, обратите внимание: проспект четко делится на две архитектурные системы – снизу этого не заметишь! С той стороны, где Египетский обелиск, – стоечнобалочная конструкция. Прищурьтесь, возьмите глазом крупный план: кругом – одни параллели и перпендикуляры. А здесь, ближе к Арке, планировка – сводчато-арочная. Даже не знаю, почему так вышло, никто этого нарочно не задумывал. Наверное, просто сложилось со временем…
– Да-да, наверное. Конечно, вы правы, – боюсь, на сей раз я немного рассеянно слушал моего ученого друга и коллегу мсье Топэна. Думалось о другом, о чем-то более поэтичном, чем балочные системы.
Триумфальная арка венчает день, проведенный на «райской» улице. Оставив его за собой полосой искрящегося света, внезапно оказываешься в пространстве тишины и темноты, слегка тревожимой всполохами мемориального огня. Словно бы так специально подстроено: намаявшись, находившись, наслушавшись дневного гула, короче, устав, попадаешь в желанное одиночество. Париж – город деликатный…
Как повезет и куда вывезет
Но это – только с наступлением сумерек. А в активное время суток Поля – не для отвлеченных размышлений. Они – для индустриальной, современной, процветающей Франции, которой надо успеть показать «все товары лицом». Как заведенные работают банковские конторы, публика толпится возле шикарных бутиков прет-а-порте (тех, кто покупает, значительно меньше, чем тех, кто толпится), авиакомпаний – их здесь традиционно много, включая «Аэрофлот». Торговые центры вроде «Вержин Мегастор» и пассажи – «Аркады Лидо», «Элизе-Рон-Пуан», «Кларидж» – штурмуются так, будто дело происходит в московском гастрономе конца 80-х годов ХХ века за час до закрытия, хотя открыты они до глубокой ночи. Равно как и шоу-румы известных фирм, например парфюмерной «Герлен» или автомобильных – «Мерседеса», «Линкольна»… Естественно, всех трех французских корпораций – «Ситроена», «Рено» и «Пежо», причем больше всего «выкладываются» представители последней. В их салоне (Шанзелизе, 136) всегда можно увидеть и потрогать руками новейшие концепт-модели, невероятные по дизайну и «начинке». Можно купить кучу сувениров с соответствующей символикой. Можно найти менеджера, который говорит по-русски. И мне по секрету рассказали, что в честь богатых клиентов из нашего Отечества в последнее время здесь даже стали отмечать православное Рождество…
…Пока таким образом заглянешь на двадцать минут в одно интересное место, на полчаса – в другое, совсем потеряешь чувство времени. Это важно: по Полям не получается планомерно путешествовать, сверяясь с картой. Нельзя осуществить здесь компактную экскурсию с осмотром достопримечательностей. Не выйдет. Лучше плюнуть на все расписания – и фланировать, беспечно вливаясь в веселые праздные потоки. А там уж – как повезет и куда вывезет. Мысль эта вызвала полное одобрение моих попутчиков. Более того, они компетентно подвели под нее историческую базу. Ведь в самом своем начале Поля и были местом праздных прогулок, специальным парижским «променадом тщеславия». Дамы всю неделю, выбирая туалеты, воображали, как проедут по нему в карете…
В пору мушкетеров Дюма никто не слышал о Елисейских Полях, зато все судили и рядили о Дороге королевы, проложенной по просьбе Марии Медичи. Материнскую волю Людовик XIII уважил: в 1616 году он велел проложить среди довольно заболоченных лугов на задах сада Тюильри первую ровную аллею вдоль Сены. И обсадить ее деревьями. Вдова Генриха IV отправлялась туда на длинные прогулки – она до старости отличалась отменным здоровьем. И здесь ее вполне мог встретить юный господин д’Артаньян, который, направляясь как-то раз к восьми вечера во Дворец кардинала по Аллее вдов (ныне – авеню Монтень), не мог не пересечь нового проспекта. Кстати, «Дорогой королевы» («Курла-Рен») так до сих пор и называется примыкающая к Сене аллея со стороны «нижней» парковой части Полей. Позже, в 1667—1670 годах, по предложению также известного нам по историческим романам министра Кольбера, «мэтр садов и парков» (ландшафтный архитектор) Андре Ленотр провел еще одну аллею, северо-западнее первой, прямо по оси Тюильрийского парка. Согласно его замыслу в конечном итоге должен был получиться гигантский отпечаток гусиной лапки – три расходящихся из одной точки луча. Но королевский двор скоро переехал в Версаль и на какой-то период охладел к градостроительству в Париже. «Большую дорогу» Ленотра (так ее назвали, чтобы отличать от «королевиной») просто обсадили двойным рядом вязов и объявили общедоступной прогулочной зоной. Конечно, если б нам было дано сквозь призму времен увидеть ее тогдашнюю, мы вряд ли узнали бы прообраз современных Полей. Перемены и улучшения происходили беспрерывно в течение всего XVIII столетия, а люди продолжали спокойно гулять по видоизменяющемуся проспекту.
1710 год. Главный распорядитель королевских садов герцог Д`Антен перебрасывает мост через сточную канаву, пересекавшую Большую дорогу на уровне современной улицы Марбеф. Теперь моста уже нет, неподалеку от Оперы осталась только улица с «рудиментарным» названием шоссе Д`Антен. Улица продолжается до самой вершины холма Шайо, где ныне площадь Звезды.
1770—1774 годы. Маркиз де Мариньи, брат гениальной мадам де Помпадур и потому сюринтендант всех королевских строений, продлевает перспективу до моста Нейи, то есть до Сены. Высаживаются новые деревья и кусты, выравнивается поверхность мостовой.
Тот же 1774 год. Архитектор Суффло срывает холм Шайо удобства гуляющих ради. Впрочем, известно, что, если в одном месте убудет, в другом непременно прибудет: из снятого грунта образовался другой холм почти той же высоты – там, где к северо-востоку от нынешних Полей резко поднимается улица Бальзака.
Итак, бурная деятельность. Однако в те блестящие времена блестящим обществом на улице не пахло. Она оставалась диковатой, неопрятной, опасной – пригодной только для простонародья и людей авантюрного склада. Сточная канава, которую «оседлал» мостом герцог Д`Антен, наполняла воздух тяжелым амбре. Современники писали о «поле грязи и пыли, где могут легко застрять и даже поломаться экипажи, где изматываются лошади и теряются пешеходы». В 1777 году на уровне сегодняшнего дома 73, где теперь модный бутик «Тара Джармон», была даже устроена специальная застава швейцарских гвардейцев – против вооруженных местных банд (другая располагалась на бывшем холме Шайо). Что самое удивительное: при таком положении дел название «Елисейские Поля» появилось на карте Парижа именно в XVIII столетии. До того улица успела побывать Аллеей дю-Руль, авеню Тюильри, проспектом Королевской решетки и вот, пожалуйста, – «рай» с разбойниками. Кому и почему пришла в голову эта странная идея – неизвестно, мои ученые собеседники разводят руками. Как часто случается, о главном-то история и позабыла.
Вскоре, впрочем, словно желая устранить парадокс, парижане серьезно взялись за обустройство своего «райка» и преуспели в этом больше полицейских с архитекторами. Помог случай. С 1770-х к северу от проспекта, на респектабельной улице Фобур-Сент-Оноре, стало модно строить частные особняки – отели (этим словом тогда во Франции назывались отнюдь не гостиницы). Их парки и сады «тылами» выходили к унылому проспекту, и он тут же потерял свой унылый вид – ведь во французских парковых «дебрях» устраивалась всяческая увеселительная «инфраструктура»: залы для игры в мяч, павильоны для танцев, беседки для свиданий…
Конечно, «постояльцы» подобных заведений не желали идти на риск быть ограбленными. И вот на Елисейских Полях появляются регулярные полицейские посты. А где солдаты – там выпивка и проститутки. Теперь забавным и тревожным анахронизмом сделались уже швейцарцы – как действенная сила против нарушителей порядка они более не требовались, а за вино и женщин дрались с французскими «коллегами» весьма ретиво. Скучать не приходилось – жаль, зрителей было маловато. К началу XIX века собственно на Полях насчитывалось едва ли с полдюжины домов. Из них сохранился только один, дворец Масса, который стоит теперь на другой улице. В конце 1920-х его буквально разобрали по камешку, перевезли на левый берег Сены и «сложили» заново на проспекте Обсерватории, возле Люксембургского сада…
Современная главная улица Парижа – принципиально нова и изменчива, как кокотка. Здесь даже то, что должно быть прочно (ведь дворец, кажется, достаточно прочный объект), может исчезнуть без следа чуть ли не за ночь. Смена «декораций» – и на месте одной шикарной витрины, которую ты рассматривал вчера, появилась совсем другая. Развлечения – конек Елисейских Полей – не терпят однообразия и консерватизма.
Усталые после служебного дня люди в скучных деловых костюмах начинают приплясывать при первых тактах легкомысленной мелодии, доносящейся из культового варьете «Лидо», которое в классических театральных традициях зажигает огни уже совсем поздно, к ночи. Идейные порицатели блокбастеров на Полях нисходят до их просмотра, но только здесь, в кинотеатрах «первого экрана», где часто проходят «первые премьеры»: «Гомон-Колизей», «Елисейские Поля», «Нормандия», «Парамаунт Меркюри». Длиннейшие «ке», то есть «хвосты», «очереди» перед кассами кинотеатров, – еще одна отличительная примета Полей. Ну а после (или перед – в зависимости от сеанса) кино – еда. Никаких пирожков на бегу, что было бы естественно для другого суматошного ультрасовременного проспекта. Мы – во Франции, а она, по выражению Дюма, «продала дьяволу половину души за свою кухню». Елисейские Поля продали больше половины.
