Владимир Куценко - Тревожные будни
Постучав, вошел Лейст.
— Вы просили занести протокол допроса Глазунова. — Он протянул Розенталю исписанные листки бумаги.
— Ну и прекрасно, — сказал Розенталь. — Я думаю, Михаил Иванович, — обратился он к Рогову, — Глазунова следует освободить. Каких-либо оснований подозревать в скупке заведомо краденного у нас нет.
— Согласен, — кивнул Рогов и обратился к Лейсту: — Сделайте это немедленно.
— Слушаюсь! — щелкнул тот каблуками.
— И еще, — взглянул на него Розенталь. — Как только доставят Белова, вы сразу же его допросите. И помните, что ссылка на покупку жемчуга у неизвестных лиц — уловка. Белов тоже не из тех, кто скупает ценности у первого встречного.
— Вы, безусловно, правы. Мне можно идти?
— Да, пожалуйста.
Лейст не успел подойти к двери, как та отворилась и на пороге выросла фигура Ивана Нефедова. Увидев в комнате сразу двух комиссаров, он растерялся, переводя взгляд с одного на другого.
— Что у тебя, товарищ Нефедов? — вывел его из затруднения Розенталь.
— В магазине фирмы «Мюр и Мерилиз», что на Петровке, обнаружено около ста золотников жемчуга. — С этими словами Нефедов положил на стол сверток. — Протокол оформили с участием понятых. Коммерсант Мухин находится в коридоре.
— Веди его сюда, — распорядился Розенталь.
Нефедов ввел в комнату средних лет мужчину в подбитой лисьим мехом бекеше. Сняв шапку, тот обвел присутствующих настороженным взглядом слегка прищуренных глаз.
— Здравствуйте. За что меня взяли? — спросил он.
Розенталь молча смотрел на стоявшего перед ним человека в бекеше. Спрашивает, за что взяли. В самом деле не знает или решил прикинуться?
— Садитесь, — сказал он, указывая глазами на стул. — Для начала давайте познакомимся. Розенталь Карл Гертович. Комиссар уголовно-розыскной милиции. Это — мои коллеги. Назовите себя, род занятий, место жительства. — Записав ответы, комиссар продолжал: — А пригласили мы вас к себе, Карп Григорьевич, чтобы вы помогли нам в одном очень серьезном деле. Для этого вы должны быть с нами откровенны.
— Спрашивайте. Ничего не утаю.
То, что сообщил коммерсант, не обнадеживало. По его словам, на прошлой неделе к нему в магазин пришла молодая высокая смуглая женщина. Над верхней губой слева небольшая родинка. Одета в дубленый полушубок. За руку держала мальчугана лет пяти-шести.
Со слезами на глазах рассказала довольно печальную историю. Живет где-то на Урале. Приехала в Москву к тяжело больному мужу. В живых не застала. Без нее похоронили. Денег — ни копейки, а путь предстоит дальний. В больнице ей отдали документы мужа и немного жемчуга. Видно, в подарок хотел домой привезти. Запросила за него сравнительно недорого. Пожалел ее, уплатил за сто золотников пять тысяч рублей. На том и расстались. О краже в Кремле ничего тогда не знал. Так что никакого подозрения насчет жемчуга не возникало.
Создавалось впечатление, что Мухин говорит правду. Иван Нефедов и Корней Орлов, выписав адреса больниц, ринулись по городу в поисках той из них, где выдали неизвестной женщине принадлежавший покойному мужу жемчуг. В Знаменском переулке оба появились лишь к вечеру — усталые, голодные и злые. В какую больницу ни обращались, всюду слышали один ответ: «Нет, у нас такого не было».
— Вот чертова баба! — ругался Корней. — Не иначе, из той шайки, которую мы ищем!
К такому мнению пришли и руководители уголовно-розыскной милиции. Циркуляр с подробным описанием примет женщины, продавшей в Москве жемчуг, был разослан во многие города.
В отличие от Глазунова, пытавшегося поначалу скрыть от следствия источник приобретения жемчуга, антиквар Белов на первом же допросе заявил, что человек, у которого он совершил покупку, хорошо известен не только ему, но и многим владельцам ювелирных магазинов.
— Фамилией не интересовался, а зовут Соломоном Ароновичем, — сказал Белов, — Мелкий коммерсант. Постоянно в кофейной Филиппова околачивается. Там его и найдете.
Антиквар оказался прав. При обыске у Соломона Ароновича нашли три фиктивных паспорта и двадцать золотых монет царской чеканки. Задержанный и не собирался отрицать факта продажи Белову жемчуга, утверждая при этом, что купил его у Петра Александровича в кафе «Централь».
Однако выяснить необходимые данные о личности таинственного Петра Александровича так и не удалось. Расследование зашло в тупик.
Не прекращал розыска и Джон Брэдли. Из Верхних торговых рядов он направился в редакцию газеты «Утро России». Там работал его новый знакомый Семен Пищиков, репортер раздела уголовной и судебной хроники. Его статейки появлялись в газете за подписью Семиона Бравого. Ни одно происшествие в городе не проходило мимо внимания Пищикова. Джон познакомился с ним случайно. В поисках какой-либо вещицы из благородного металла он забрел как-то в трактир Пурышева на углу Ленивки и Лебяжьего переулка. За одним столом с ним оказался бойкий, неопределенного возраста человек в сильно измятом поношенном костюме и в засаленном галстуке. Он поминутно вскакивал, присаживался то к одному, то к другому столику, о чем-то шептался с посетителями и снова возвращался доедать свой обед. Вскоре выяснилось, что у него не хватает какой-то мелочи, чтобы уплатить за обед.
Джон решил тогда, что вовсе не плохо иметь в числе знакомых этого, как он безошибочно определил, разбитного газетчика. Не говоря ни слова, он достал из портмоне недостающую для расчета сумму и протянул незнакомцу.
— О, я весьма благодарен вам! — воскликнул тот. — Представляете, как торопился, что не заглянул в кошелек. Такая неприятность. Я вижу, вы не москвич. Даже иностранец, хотя и в совершенстве владеете русским. Где вы остановились? Я сегодня же, в крайнем случае завтра с благодарностью занесу вам долг. Всегда буду счастлив оказать вам услугу. Вот моя визитная карточка.
Конечно, Джон вовсе не рассчитывал на то, что когда-либо сможет получить долг. Но визитную карточку Семена Яковлевича Пищикова взял.
И вот теперь Брэдли решил, что именно Пищиков сможет помочь ему. Репортер заканчивал очередной репортаж с места происшествия, когда увидел англичанина. Первым желанием Пищикова было немедленно улизнуть. Но незваный гость его заметил и, приветливо улыбаясь, протягивал руку:
— О, господин Пищиков! Как у вас говорят, сколько лет, сколько зим! Я собрался пообедать. Не составите ли компанию? Знаете, хочется посидеть в приятном обществе, поболтать о том о сем.
Убедившись, что его финансовому состоянию опасность не угрожает и даже есть приятная возможность пообедать за счет этого чудака иностранца, Пищиков расцвел улыбкой.
Джон взял извозчика, и вскоре они уже входили в ресторан «Арс». Облюбовав в дальнем углу столик, англичанин заказал обильный обед.
За второй бутылкой беседа стала оживленнее. Затрагивались самые разнообразные темы. Вообще-то, говорил больше Пищиков. Джон лишь изредка вставлял слово-другое, поддакивал, не забывая наполнить стакан быстро хмелевшего репортера.
— Я совершенно сбился с ног, — жаловался Пищиков. — Просто не в силах всюду поспеть. Не буду утруждать вас перечислением преступлений. Хочу лишь спросить: почему мы с вами становимся ежедневно свидетелями этого кошмара? Понимаю: вам, иностранцу, нелегко ответить на мой вопрос. Поэтому я отвечу на него сам. Виноваты в этом Советы. Они разогнали полицейский аппарат, сыскное отделение и оказались на бобах. Да-с, на бобах. Преступников ловить некому. Своих шерлоков холмсов товарищи большевики не имеют. И, попомните мое слово, иметь не будут. А в дела, в которых ничего не смыслят, вмешиваются. Вы, надеюсь, слышали об ограблении патриаршей ризницы?
Джон неопределенно пожал плечами, стараясь скрыть охватившее его волнение. Сейчас он должен услышать то, ради чего повел в ресторан этого отпетого прохвоста.
— Воры украли там огромные ценности, и бывший начальник сыскного отделения господин Маршалк схватил их за руку. Но не тут-то было. Гражданский комиссар Рогов приказал освободить их. Видите ли, в факте ареста мужичков, ремонтировавших собор, он усмотрел нарушение законности! Как вам это нравится? Человек, простите, собаку съел в сыскном деле, умница — и вдруг такая пощечина. И не я буду, если не отыграюсь на его недоброжелателях. Узнаю, из какой деревни реставраторы, и явлюсь к ним. Докопаюсь до самого корня. Вот конфуз-то комиссарам выйдет, когда в газете статью грохну. Мол, кто и почему покрывал грабителей? — И Пищиков пьяно захохотал.
Джон внимательно рассматривал этикетку на винной бутылке. Со стороны могло показаться, что его тяготит болтовня газетчика. На самом же деле он жадно ловил каждое слово собеседника, а в голове зрел план действий. Нет! Он не будет ждать разоблачительной статьи репортера. Он постарается найти реставраторов сам.
Проснувшись утром следующего дня с головной болью, Пищиков долго и мучительно думал над тем, с какой тайной мыслью этот иностранец угощал его дорогим обедом. Но так ничего и не мог понять.
