Томас Кейтли - Тамплиеры и другие тайные общества Средневековья
1. Кайсаниты, которые придерживались мнения о праве семьи Али на имамат, образовали первое и наиболее безопасное из всех течений. Они были названы так по имени одного из руководителей восстания Кайсана. Разделенные, в свою очередь, на еще несколько сект, кайсаниты полагают, что права Али были унаследованы не Хасаном, или Хусейном, а их братом Мухаммедом ибн-Ханафии. Одна из этих сект отстаивает мнение, что имамат должен остаться закрепленным[11] именно за Мухаммедом, который никогда не умирал, а время от времени являлся на Землю под разными именами. Другая секта, называемая хашимиты, полагает, что имамат от Мухаммеда ибн-Ханафии унаследовал его сын Абу Хашим, который потом передал его Мухаммеду из рода Аббасов, от которого тот перешел Саффаху – основателю Аббасидской династии халифов[12]. Очевидно, что целью этого направления было приукрасить притязания рода Аббасов, которые заклеймили Омейядов как узурпаторов и настаивали, что халифат по праву принадлежал им. Абу Муслим – выдающийся полководец, который первым присягнул семье Аббасов, был убежденным, а может, и мнимым сторонником догмата этой секты, единственного, кстати, направления в шиизме, поддерживавшего род Аббасов.
2. Приверженцы второго ответвления шиизма получили название зейдиты. По их мнению, имамат перешел от Хасана и Хусейна к Зейну аль-Абидину, сыну последнего, после чего к Зейду (отсюда и название), сыну Зейна, в то время как большинство других шиитов считают Мухаммеда аль-Бакира, брата Зейда, легитимным имамом. Зейдиты отличаются от остальных шиитов тем, что признают трех первых халифов законными преемниками пророка. Идри, который вырвал у абасидских халифов часть Африки и основал королевство Фез, был или выдавал себя за потомка Зейда.
3. Гуллаты (крайние) названы так по причине чрезвычайно необычной доктрины, выходящей за рамки здравого смысла. В результате к ней с одинаковым отвращением относятся и остальные шииты, и сунниты. Утверждается, что данная секта существовала уже во времена Али, который сжег некоторых из них на костре за их нечестивые и сумасбродные взгляды. Так, гуллаты убеждены, что был только один имам, и приписывают Али Божественные качества. Некоторые утверждали, что в нем были две сущности (Божественная и человеческая), другие – что только одна человеческая. Также они заявляли, что эта истинная сущность Али путем переселения души переходила к его потомкам, и так будет продолжаться до скончания веков. Другие считали, что переселение души остановилось на Мухаммеде аль-Бакире, сыне Зейна аль-Абидина, который все еще пребывает на Земле, но невидимо, как Хизир – хранитель Колодца жизни, согласно красивой восточной легенде[13]. Прочие, еще более дерзкие, отрицали переселение души и заявляли, что божественный Али воцарился на троне в небесах, где гром – это голос, а молнии – бич, которыми он наводит ужас и карает грешников. Эта секта представляет собой первый (хотя и очень ранний) пример внесения того мистицизма в ислам, который, похоже, берет свои начала в мифических дебрях Индии. Как политическая партия гуллаты не запрещались.
4. Это направление не имеет отношения к имамитам – наиболее опасным врагам рода Аббаса. Соглашаясь с гуллатами в теории «невидимого» имама, они утверждали, что был еще ряд «видимых» имамов, предшествовавших ему, но исчезнувших. Одно из ответвлений этой секты (себиины, «семерные») закрывало список Исмаилом, внуком Мухаммеда аль-Бакира, седьмым имамом, если считать Али как первого. Эту секту также стали называть исмаилиты, от Исмаила. Другое течение, называвшееся имамиты, продолжало счет от Исмаила через его брата Мусу аль-Казима до Аскери, двенадцатого имама. Поэтому их стали называть двунадесятниками (иснаашрии). Они верили, что имам Аскери исчез в пещере Хиллы на берегах Евфрата, где он будет незримо пребывать до конца света, когда снова явится мессией (махди), чтобы привести человечество к истине. Имамиты, независимо от того, на каком количестве «видимых» имамов они останавливались, понимали, что в политических целях им было необходимо признавать неких имамов-временщиков. Но если зейдиты, которые сходились с ними по этому пункту, требовали, чтобы эти правители обладали такими королевскими добродетелями, как мужество, щедрость, справедливость, мудрость, имамиты заявляли, что их вполне удовлетворит, если те будут обладать всего лишь качествами праведных: регулярно молиться, соблюдать пост, раздавать подаяния. Таким образом, ловкие и амбициозные люди могли посадить любую куклу, которая могла быть объявлена потомком последнего из видимых имамов и возвыситься до управления всем мусульманским миром его именем.
Двунадесятники очень близко подошли к тому, чтобы овладеть халифатом в период первых Аббасидов. Так, прославленный сын Харуна ар-Рашида аль-Мамун, восьмой халиф этой династии, либо под влиянием силы и могущества, которые приобрела партия шиитов, либо, как заявляют историки-востоковеды, под действием уговоров его визиря, восьмого имама Али Ризы, который был шиитом-имамитом, приблизился к тому, чтобы сделать Ризу своим преемником на троне. Он даже снял черные одеяния, принятые в его семье, и стал носить зеленое – цвет Али и пророка. Однако род Аббасов, который насчитывал уже 30 тысяч человек, не согласился с подобным отречением от прав своей династии. Подняв оружие, они объявили халифом дядю аль-Мамуна Ибрагима. Зловредный визирь погиб, и его очень своевременная смерть (по слухам, от яда) спасла сына Харуна ар-Рашида от унижения. Али Риза был предан земле в Мишеде в провинции Хорасан, и его могила до наших дней является местом паломничества верующих персов[14].
Исмаилиты были более успешными в своих попытках заполучить церковную власть, и, как мы теперь видим, значительная часть их владений была отвоевана у рода Аббасидов.
Во все века и во всех частях света религия становилась прикрытием для амбиций, чему очень способствует ее мощное воздействие на невежественные умы. Но политическое влияние религии среди умеренных и рассудительных народов Европы незначительно по сравнению с ее властью над более пылкими и впечатлительными уроженцами Азии. Благодаря этому деспотизм на Востоке никогда не отличался спокойным безмятежным характером, как мы могли бы предположить. Не говоря о кровопролитных войнах и массовых расправах, которые происходили под религиозными предлогами в странах от Японии до Индии, мусульманский Восток постоянно, практически без передышек был театром жесточайших драм, в которых амбиции, маскируясь религиозными убеждениями, боролись за империю. И даже в середине XIX века можно было видеть, в случае с ваххабитами, дерзкую, хотя и безрезультатную, попытку фанатиков разжечь революцию в одной из частей Оттоманской империи. Именно это слияние религии и политики посадило семейство Суффавии на трон в Персии в XV веке; то же самое в существенно более ранний период утвердило власть фатимидских халифов в Египте. То, как протекало данное событие, описано историками-востоковедами[15].
Оказанное просвещенным аль-Мамуном содействие развитию литературы и науки расширило интерес к размышлениям и исследованиям до такого уровня, какой до этого времени не был известен в империи арабов. Мозаичные вкрапления философии греков теперь соприкоснулись с возвышенной, хотя и искаженной теологией персов, а мистицизм Индии незаметно примешался к общему потоку знаний. Пожалуй, не стоит верить утверждению арабских историков, что это был тайный и намеренный план персов по подрыву и разложению религиозной идеологии нравов с целью ослабления империи тех, кто превзошел их на поле боя. Тем не менее не сложно заметить, что как трансформация Моисеева вероучения в иудаизм уходила корнями в Персию и эта самая страна распространяла нелепые воззрения, которые исказили простоту Священного Писания, так и истоки большинства сект, которые расцвели в исламе, точно так же можно найти именно в Персии. Не разделяя мнения тех, кто приписывает происхождение всех знаний Индии, можно считать вполне вероятным, что замысловатые метафизика и мистицизм этой страны стали причиной разложения различных религий, которые были распространены в Индостане. По крайней мере, можно заметить, что северо-восток Персии, наиболее близкая к Индии часть страны, был местом, в котором появлялись многие из самозванцев, заявлявших о своем общении с Всевышним. Именно здесь Мани (Манис), лидер манихейцев, демонстрировал свое искусство, и именно в Хорасане (Страна Сунн) Хаким, который выдавал себя за земное воплощение Всевышнего, поднял революционные флаги против дома Аббасов. И как бы это ни выглядело, но, изучая ранние века истории ислама, можно заметить, что все восстания, сотрясавшие империю халифов, произрастали из слияния притязаний рода Али с текущими философскими доктринами Персии.
