Петр Букейханов - Курская битва. Наступление. Операция «Кутузов». Операция «Полководец Румянцев». Июль-август 1943
В ходе авиационной подготовки предстоящей операции соединения 1-й и 15-й воздушных армий наносили удары по объектам в оборонительной полосе и в тылу немецких войск. Сильные удары с воздуха были нанесены по железнодорожным узлам и аэродромам в Орле, Карачеве, Брянске, станциям Золотарево и Моховая[21]. Кроме того, для авиационной подготовки наступления предусматривалось привлечение частей и соединений авиации дальнего действия. В соответствии с указаниями Ставки командующий авиацией дальнего действия генерал Александр Голованов сосредоточил к Орловскому выступу части и соединения из состава пяти авиакорпусов (1, 2 и 3-й гвардейские бомбардировочные, 5-й и 7-й бомбардировочные авиационные корпуса дальнего действия[22]), чтобы обеспечить этими силами по 600 самолетовылетов в течение двух ночей перед началом операции, из которых 400 в полосе наступления 3-й и 63-й армий, а 200 перед фронтом 11-й гвардейской и 61-й армий (в действительности в ночь на 11 июля удалось сделать 575 самолето-вылетов, а на 12 июля – 549)[23]. На участке 11-й гв. А генерал Иван Баграмян и генерал Александр Голованов наметили нанести два массированных бомбовых удара по всей глубине первой полосы немецкой обороны, в особенности по опорным пунктам, среди которых ключевым являлся пункт в районе села Дудино, занимавший ряд возвышенностей, господствующих над долиной реки Жиздры[24]. Для этого было выделено 100 бомбардировщиков 1-го гвардейского и 5-го бомбардировочных авиакорпусов (командующие корпусами генералы Дмитрий Юханов и Иван Георгиев), которые в ночь на 11, а затем 12 июля совершили два воздушных налета, используя при этом бомбы до 2 тонн весом. В полосе 61-й А 7-й авиакорпус дальнего действия под командованием генерала Виктора Нестерцева в ночь на 12 июля произвел около 100 самолетовылетов на бомбардировку Болхова, вызвав в городе многочисленные пожары[25]. С другой стороны, генерал Рендулич отмечает[26], что в полосе 35-го ак русская авиация не проявляла большой активности, а налеты небольших групп самолетов-штурмовиков существенного воздействия на германские войска не оказывали, поэтому, если не считать использования разведывательных самолетов, подготовка к сражению на участке фронта восточнее Орла проходила так, словно авиации у обеих сторон вовсе не было.
Касаясь действий советской авиации, также следует заметить, что сосредоточение сил 1-й ВА на левом крыле ЗапФ затруднило материально-техническое обеспечение ее воздушных операций, поскольку на каждый батальон аэродромного обслуживания теперь приходилось в среднем 2–3 авиационных полка, а в 15-й ВА имел место большой некомплект автотранспорта и специальной аэродромной техники, составлявший свыше 50 процентов от нормы[27].
Окончив подготовку, войска трех фронтов ожидали приказа о наступлении. Выбор момента перехода к активным наступательным действиям Ставка связывала с ходом Курской оборонительной операции, причем преждевременный удар мог встретить сильное сопротивление со стороны группировок противника, а затягивание операции позволило бы немцам перейти к обороне и организовать сопротивление. В результате анализа развития обстановки со стороны Ставки и Генерального штаба было признано необходимым начать наступление в тот момент, когда приостановилось наступление ударной группировки 9-й немецкой армии на северном фасе Курского выступа. По воспоминаниям маршала Жукова[28], утром 9 июля 1943 года на командный пункт ЦФ, где он находился в качестве представителя Ставки, позвонил Сталин и спросил мнение Жукова по поводу сроков начала наступательной операции Западного и Брянского фронтов. Жуков ответил, что на участке ЦФ противник уже не располагает силой, способной прорвать оборону советских войск, поэтому теперь необходимо не дать ему времени на организацию противодействия и немедленно переходить в наступление всеми силами БрФ и левым крылом ЗапФ, без которых ЦФ не сможет успешно провести запланированное контрнаступление. Сталин согласился с этим, и тогда Жуков предложил начать операцию 12 июля, после чего Сталин приказал ему выехать на БрФ и проконтролировать его ввод в сражение.
Поскольку 9 июля на северном фасе Курского выступа наступило временное снижение активности германских войск, связанное с их перегруппировками, что было отмечено в боевом донесении командующего ЦФ Верховному главнокомандующему[29], то это, по-видимому, произвело ошибочное впечатление, что противник здесь уже «выдохся». К аналогичному выводу приводили и завышенные данные о потерях немецких ударных соединений, предоставлявшиеся командованием указанного фронта[30]. В действительности, как показало дальнейшее развитие событий, ударная группировка 9-й А вермахта еще не была настолько ослаблена боями, чтобы решение о переходе в наступление было обоснованным. В данный момент такое решение, если оно было принято советским командованием по соображениям о состоянии противника, являлось ошибочным, и тогда именно эта крупная ошибка, обусловленная мнением маршала Жукова (исходя из его воспоминаний), повлекла за собой последующие большие потери войск Западного, Брянского, а затем и Центрального фронтов.
С другой стороны, командование ВорФ в своих донесениях сообщало о продолжающемся усилении ударных группировок немцев на южном фасе Курского выступа и наращивании их усилий по прорыву обороны фронта, запрашивая выделение фронту дополнительных сил и средств из состава стратегических резервов Ставки[31]. В течение 9 июля на Обоянском направлении немцы продвинулись на 6–8 км, достигли реки Псел и на 10-километровом участке вышли к третьей (армейской) полосе обороны ВорФ. В связи с этим, если советская Ставка предполагала переходом в наступление против Орловского плацдарма ГА «Центр» связать и раздробить силы противника, вынудив его тем самым вообще прекратить операцию «Цитадель» (поскольку остановка наступления на северном фасе Курского выступа означала неудачу всей этой операции в целом), тогда принятое решение соответствовало обстановке, оказалось верным и, несмотря на потери, привело к ожидаемому результату. Вероятнее всего, анализируя неудачный ход оборонительной операции в полосе ВорФ, Сталин и руководство Генерального штаба вначале пришли к идее о необходимости воспрепятствовать дальнейшему проведению операции «Цитадель», нанеся контрудар против ГА «Центр», а 9 июля, получив данные о снижении активности противника в полосе ЦФ, советское командование решило, что пришло время немедленно реализовать этот замысел. Следует только заметить, что в этом случае главной целью наступления в действительности являлось не столько поражение противника, ослабленного преодолением советской обороны, сколько гарантированное предотвращение поражения войск ВорФ на Курском плацдарме. По-видимому, Сталин предпочел не выжидать дольше, чтобы затем нанести неотразимый удар, но лучше немедленно обеспечить свои войска от возможных неблагоприятных последствий вражеской операции.
В соответствии с принятыми решениями с 9 июля началась перегруппировка войск Западного и Брянского фронтов к наступлению. В течение короткого времени требовалось переместить огромные массы войск. Так, в полосе 11-й гв. А предстояло за три ночи вывести из тыловых районов (в 40–90 км от переднего края) и развернуть на исходных рубежах в первом эшелоне 6 стрелковых дивизий, 4 танковые бригады, 2 танковых полка, а также разместить на позициях всю артиллерийскую группу – 3 артиллерийские дивизии[32].
В ночь на 10 июля русскими были сделаны проходы в своих заграждениях, в ночь на 11 июля – в заграждениях противника, а в течение 11 июля советские войска заняли исходное положение согласно плану операции. На решающих направлениях удалось достигнуть подавляющего превосходства над противником в силах и средствах. Наибольшая тактическая плотность была создана на участках 11-й гвардейской и 63-й армий, наносивших главные удары с целью охвата основных сил 2-й ТА группы центра «Центр».
1.2. Состояние обороны Орловского плацдарма германской армии, группировка германских войск на плацдарме и планы германского командования по его обороне
С августа 1942 года германское командование принимало все меры, чтобы превратить Орловский плацдарм в мощный укрепленный район с сильно развитой и глубоко эшелонированной обороной, состоявшей из ряда полос, рубежей и отсечных позиций (в полосе центрального и левого крыла Брянского фронта оборонительные рубежи строились с марта 1943 года). Тактическая зона обороны включала две полосы: главная полоса обороны имела глубину 5–7 км и представляла собой систему хорошо укрепленных опорных пунктов и узлов сопротивления, приспособленных к круговой обороне и соединенных между собой большим количеством траншей и ходов сообщения; вторая полоса, примерно такой же глубины, располагалась в 8–9 км от переднего края и также представляла систему опорных пунктов и узлов сопротивления, обеспечивавших ведение фронтального и фланкирующего многослойного огня и взаимную огневую поддержку. Основу каждой полосы составлял ряд опорных пунктов, которые располагались на удобных для обороны естественных рубежах и в населенных пунктах, владение которыми обеспечивало контроль над важнейшими путями сообщений. На главной полосе были подготовлены 3–4 непрерывные линии траншей, в которых на удалении 50—100 м одна от другой располагались открытые площадки для пулеметов, в том числе вынесенные вперед для ведения фланкирующего огня, дерево-земляные укрепления и блиндажи. По свидетельству командования и штаба 11-й гв. А[33], опыт, полученный противником в летних боях 1942 года, когда огонь советской артиллерии разрушал большинство дерево-земляных опорных точек (дзотов), заставил немецкие войска существенно изменить оборонительную тактику. К 1943 году сеть дзотов была заменена широко разветвленной системой траншей, связанных ходами сообщения с множеством открытых пулеметных площадок и огневых точек, защищенных цельнометаллическими бронеколпаками, или «крабами», которые оказались не так заметны на местности, как дзоты, и гораздо менее уязвимы. Это обеспечивало довольно широкую возможность маневра как огневыми средствами, так и живой силой. Другой важной особенностью немецкой обороны стала система выступающих вперед узлов сопротивления, позволявших организовать сильное огневое фланкирование, а местами и создание так называемых «огневых мешков». Вдоль всего переднего края перед траншеями были установлены проволочные заграждения в один-два кола, различные противотанковые препятствия, противотанковые и противопехотные минные поля, прикрывавшие не только пространство перед проволочными заграждениями, но также и полосу между заграждениями и траншеями, а на танкоопасных направлениях минировались все дороги в ближайшем тылу. Кроме того, в 50–70 м от первой траншеи ставился так называемый «немецкий забор», то есть заграждение, которое поддерживалось вперемежку деревянными и металлическими кольями и было опутано колючей проволокой. Все препятствия находились под сильным перекрестным огнем пулеметов и минометов. Населенные пункты, опушки лесов и рощ, расположенные в пределах тактической зоны, как правило, были хорошо укреплены и превращены в опорные пункты и узлы сопротивления.
