Лариса Кучерова - КГБ в Афганистане
До поры до времени у Стельмаха руки до этой гниды не доходили. Но когда он получил информацию, что советник продает душманам медикаменты, терпение его лопнуло.
Прямых доказательств контакта с духами не было. И все же из Афгана решили его убрать от греха подальше, а для начала «пропустили» дельца Ткаченко через партсобрание. В конце рабочего дня советские советники собрались в тесной душной комнате. Жара страшная. Тягучий воздух. Дышать нечем. Народ выступает ни шатко ни валко.
Виновник собрания сидит, словно именинник, в кулак посмеивается. Мол, мне от вашего выговора ни тепло ни холодно. Пишите что хотите, бумага все стерпит.
Вдруг один офицер не выдержал:
– Ты, сукин сын, скажи, зачем джинсы в лавке на базаре украл? Да еще расскажи, как тебе афганцы морду били за это, когда догнали. Неужели за все время на джинсы не наворовал?
В комнате повисла гнетущая тишина. Горе-советник побледнел. Тщательно скрываемый факт всплыл в самый неподходящий момент.
– Смалодушничал, братцы!
Лавина негодования взорвала тишину. На выражения и эпитеты не скупился никто. Страсти были накалены до предела. Пряча от всех глаза, Ткаченко, съежившись, сидел на стуле. Ухмылка сползла с лица. То и дело он вытирал платком вспотевшие ладони. Жалкий. Затравленный. Всеми презираемый. Звучали слова решения: «Исключить. Разжаловать до рядового. Уволить. Досрочно отправить из Афганистана».
Однако в высших инстанциях решение первичной парторганизации не утвердили. Боялись раздуть столь грязное дело. Из партии-то его исключили, но увольнять из армии не стали. Понизив в звании, тихо и без шума откомандировали в Союз на нижестоящую должность.
Уезжая, он так и не раскаялся. Последнее, что Ткаченко сказал, стоя на афганской земле, – слова проклятий в адрес контрразведчика Стельмаха…
– Несмотря на все трудности и ужасы той войны, это был самый яркий и интересный период моей жизни… Там прошло мое возмужание. Там я прошел становление как офицер военной контрразведки. Там я узнал настоящую цену себе, цену дружбе и новый уровень ответственности, которая познается только на войне.
…Судьба безжалостно разбросала по жизни боевых друзей. Затерялся где-то весельчак и балагур бывший комбат капитан Андрей Мир-Якубов. Ему, крымскому татарину, «пятая графа» помешала получить звание Героя Советского Союза – ограничились орденом Красного Знамени. Где теперь бывший замкомбрига майор Игорь Карамышев, который во время боевых действий всегда добивался максимального результата с минимальными потерями? Разошлись пути-дороги с замполитом из Барановичей, белорусским поляком Эдмундом Свирбутовичем, вместе с которым на себе вытягивали из-под обстрела раненого бойца. Навсегда остался молодым командир взвода, талантливый поэт, лейтенант, Герой Советского Союза Александр Стовба. Так и не повел он под венец ждавшую его невесту. Так и не увидел изданным сборник своих стихов.
Друзья-сослуживцы, однополчане приходят в гости только по ночам, в воспоминаниях и снах, в которых апельсиновый шар солнца все так же садится за застывшие валы каменного океана. А над ними огромное небо… До самой Родины…
Афганский блокнот Владимира Гарькавого
Войдя в Афганистан, части и подразделения сороковой армии буквально сразу оказалась в цепком прицеле разнокалиберных вооруженных формирований, разделивших страну на множество контролируемых ими районов. Боевые операции душманских отрядов стали серьезной проблемой для войск ограниченного контингента уже в начале 1980 года. В связи с этим на базе пятого управления ХАДа было создано специальное подразделение по борьбе с бандформированиями, которое возглавил доктор Баха. Для оказания помощи в налаживании работы нового подразделения из Москвы прибыли несколько советников. Главным советником доктора Бахи был назначен руководитель Управления «С» КГБ СССР полковник Николай Денисенко. Вместе с другими советниками в Кабул прилетел майор Владимир Гарькавый. В Афганистан его направили сразу по окончании спецподготовки в разведывательно-диверсионной школе в Балашихе. За те четыре года, которые он провел в Афганистане, ему неоднократно приходилось менять имена и обличия. В зависимости от решаемых задач, Владимир Владимирович действовал и под видом местного жителя, и под видом гражданина третьей страны. Недаром за годы учебы в институте иностранных языков и Институте им. Дзержинского КГБ СССР он в совершенстве овладел персидским и немецким языками. Эти строки – его воспоминания о том далеком, но не забытом времени.
Владимир Владимирович Гарькавый на торжественном собрании, посвященном 20-летию вывода советских войск из Афганистана. Февраль 2009 года. Минск
Кабул встретил Гарькавого перманентной суетой военного аэродрома, зажатого кольцом скалистых угрюмых гор. До города добрались без приключений. По улицам то и дело сновали стайки неугомонных мальчишек, струились укутанные в паранджу женщины, важно проплывали оседлавшие ишаков мужчины, степенно восседали в тени дуканов старцы. Жизнь текла своим особым, неспешным чередом. Владимир проезжал по знакомым улицам, мимо зданий, ставших невольными свидетелями декабрьских событий, в которых он принимал непосредственное участие в составе группы «Зенит».
Его назначили советником дегермана[2] Саида Акбара – начальника 3-го отдела 5-го управления ХАД. Спектр решаемых задач был достаточно широк: нелегальная разведка, контрразведка и освобождение советских пленных.
– Основной моей задачей было освобождение советских ребят из плена, – начал наш разговор Владимир Владимирович. – Работать приходилось с разных позиций и под разным прикрытием. Очень часто мы привлекали оперативных сотрудников из лжебанд, которые создавались хадовцами под непосредственным руководством советских советников для внесения раздора в душманское движение и разложения его изнутри. Эти отряды вели активную работу по организации межбандитских столкновений и привлечению на сторону нового правительства наименее радикальных вооруженных формирований. С их помощью мы могли оперативно определить местонахождение банды, удерживавшей наших военнослужащих, степень ее лояльности к новой власти, найти выходы на главаря, выяснить его политические симпатии и жизненные приоритеты.
Об обмене опытомДля начала прибывшие из Москвы чекисты организовали афганским коллегам своеобразные курсы повышения квалификации. Хотя правильнее было бы сказать – курсы приобретения квалификации, потому как опыта оперативной работы у них не было практически никакого. Доходило до того, что встречи со своими агентами они проводили непосредственно в здании ХАД, что само по себе не выдерживало никакой критики.
Исходя из специфики созданного подразделения, на занятиях преподавали теоретическую основу оперативной работы, разъясняли принципы деятельности нелегальной разведки, работы под прикрытием и другие профессиональные тонкости. На плечи советских советников легла нелегкая задача – отладить и запустить в работу механизм деятельности нового детища ХАД, способного эффективно и результативно противостоять разгулявшемуся бандитизму, а также организовать работу по освобождению из плена советских военнослужащих.
Краткие минуты отдыха. Дружеский футбольный матч между сотрудниками Представительства КГБ СССР и сотрудниками советского посольства в ДРА. Кабул, 1982 г.
На первых порах афганская сторона перенимала предложенный опыт «со скрипом», попросту игнорируя большинство идей. Восточная гордость, помноженная на упрямство, замешенное на осторожности, – смесь гремучая. Но капля и камень точит.
Вскоре, после успешно проведенных специальных акций, трения потихоньку улаживались, и постепенно стороны пришли к согласию и пониманию в совместной работе.
О цене беспечностиМолодой хлопец из небольшой белорусской деревни Игорь Колос попал в плен к душманам по глупости, по своей собственной беспечности. Решив сбегать за сигаретами, он самовольно оставил часть и направился к близлежащему дукану. Там купил себе курево и уже собрался было вернуться обратно, когда точным ударом в челюсть его повалили на землю. Затем два угрюмых бородача со знанием дела молча скрутили ему руки, обезоружили и увели в горы… Все произошло быстро, тихо и без лишнего шума. Так и не сообразив до конца, как такое с ним могло случиться, Игорь оказался в душманском лагере.
Ему повезло. Банда, захватившая его в плен, не принадлежала к числу непримиримых борцов за веру. Условия содержания были хоть и суровыми, но терпимыми. Кормили скудно, особенно поначалу. Использовали в основном для подсобных работ, что для приученного с детства к деревенскому труду парня было привычно и знакомо. Всякое дело в его руках спорилось, работал он ладно, попыток к бегству, ввиду явной бесперспективности подобного предприятия, не предпринимал и в конце концов завоевав расположение своих хозяев, Игорь обеспечил себе более-менее приемлемое существование.
