Владимир Щербаков - Атланты, боги и великаны
В многотысячной толпе на набережной оказались пострадавшие: лопнувшие тросы, удерживавшие «Нью-Йорк», хлестнули по разбегавшимся людям. О происшедшем сохранились воспоминания современников. Но в литературе — научной и Мемуарной — автору этих строк не довелось найти и следов опасений, обусловленных гидродинамическими эффектами при больших скоростях суперлайнера вблизи от огромных масс айсбергов, хотя обобщение буквально напрашивалось само собой. Но интуитивные прозрения налицо. Супруга одного театрального импрессарио наблюдала все это с палубы «Титаника». Незнакомец, оказавшийся на палубе рядом с ней, сказал: «Плохое предзнаменование. Вы любите жизнь?» Женщина, естественно, ответила утвердительно на этот риторический вопрос. Незнакомец тут же посоветовал ей сойти с «этого судна» по пути, в Шербуре. «Если мы туда доплывем. Я это сделаю», — добавил он. И его потом действительно не оказалось на борту, по крайней мере женщина его больше не увидела.
Под возбужденно восторженные разговоры большинства пассажиров о непотопляемости «Титаника», самого большого судна в мире, о роскошных его салонах и каютах канадский железнодорожный магнат Чарлз М. Хейз, возвращавшийся на «Титанике» из Европы, где он изучал сервис в отелях, расположенных близ железных дорог, вдруг заявил в курительном салоне:
— «Уайт стар лайн», «Кунард» и «Гамбург-Америка линие» соревнуются в роскоши оборудования своих судов, но скоро наступит день, когда результатом этого будет самая крупная и самая ужасная из и всех случившихся катастроф.
Хейз сказал это всего за несколько часов до катастрофы.
Отметим, что первой он назвал компанию «Уайт стар лайн», владелицу «Титаника». Между прочим, борт лайнера покинул кочегар Джон Коффи. Это был опытный моряк, ходивший до того на разных судах, однако в Куинстауне его как ветром сдуло, настолько сильным было ощущение тревоги и опасности.
Даже старший помощник капитана Генри Тай Уайлд, служивший до этого на «Олимпике» — и тоже старшим помощником капитана, — долго колебался при сообщении о его назначении на «Титаник». Но друзья уговорили его принять назначение на самое большое в мире судно. Из Куинстауна он успел отправить письмо своей сестре. Вот строки из него: «И все-таки мне не нравится это судно… оно вызывает какое-то странное чувство».
Эти признаки крайнего психологического дискомфорта вызывают точные ассоциации с современностью. Ими не следует пренебрегать, ибо это один из каналов, приоткрывающих непредвиденное через подсознание человека.
Альбина Коновалова служила в Видяево инструктором, работала с семьями моряков-подводников и записала эпизоды, позволяющие в этой статье провести параллель «Титаник» — «Курск».
Командир БЧ-7 на «Курске» Александр Садков в ответ на слова жены «Будем стареть вместе?» сказал: «Останешься одна, я долго не проживу». Алексей Некрасов, матрос «Курска», прислал домой видеокассету, на которой написал: «Скоро приеду в отпуск. Если лодка всплывет». Капитан-лейтенант Дмитрий Репников и его супруга Елена распили после свадьбы шампанское на восьмом пирсе — отсюда отошел «Курск». Вино было горьким на вкус! Их дочь, двухлетняя Даша во время трагедии кричала до рвоты (она была в августе 2000-го в Севастополе у бабушки и дедушки). На сороковой день после трагедии у девочки произошло смещение позвоночника. Матросу Алексею Коркину чудились незадолго до трагедии и до выхода в море кошмары, он не мог спать, лежал с открытыми глазами. Об этом он написал своей девушке. О трагическом предчувствии наших моряков перед выходом лодки «Курск» на учения писала газета «Жизнь» (№ 47, 2001). Люди передавали ощущение будущего иногда буквально теми же словами, что И участники рейса лайнера «Титаник».
Нечто похожее наблюдается порой и накануне авиакатастроф. Такие факты привели автора этих строк к мысли о поступлении информации из будущего в подсознание. Эта информация поступала как бы сама собой, по объективным, не зависящим от воли человека причинам. Принимать ее могут не все и не всегда. Это можно назвать информационным мостом будущее — прошлое. Но подавляющее большинство людей не способно принять сигналы тревоги, поступающие по информационному мосту. На «Титанике» без должного внимания отнеслись к радиопредупреждениям об айсбергах, находившихся прямо по курсу судна, между тем громадный лайнер внушал опасения даже тем, кто не видел его. Капитан Дж. Биссет услышал в Ливерпуле, в пивной, разговор двух моряков. Один из них назвал лайнер непотопляемым плавучим дворцом, другой возражал: «Непотопляемых судов не бывает. Судно слишком большое, может на что-нибудь налететь».
Сообщения об опасности поступали на «Титаник» с разных судов — из того района, через который был проложен курс капитаном Смитом. Здесь близ Большой Ньюфаунлендской банки сложилась тяжелая ледовая обстановка.
12 апреля об этом сообщил французский пароход «Турин». 14 апреля в 9.00 поступила радиограмма с судна «Карония» — о больших и малых айсбергах и ледяных полях. В 11.40 голландское судно «Нордам» предупреждало о «массе льда». В 13.42 «Балтик» сообщил о том же. В 13.45 немецкое судно «Америка» передало по радио Гидрографическому управлению в Вашингтоне о встрече с двумя большими айсбергами. Радист «Титаника» Филлипс принял это сообщение и даже транслировал его для большей надежности на континент за подписью «Титаник». Увы, это сообщение не было даже передано на мостик самого лайнера! Британский пароход «Калифорниан» в 19.30 сообщил о трех больших айсбергах. Младший радист «Титаника» отнес эту радиограмму на мостик, но в ходе расследования не мог вспомнить, кому именно его передал. В 21.40 с парохода «Месеба» предупредили, что прямо по курсу «Титаника» находятся крупные айсберги, но это сообщение даже не было доведено до капитана. Хотя Смит должен был не только ознакомиться с радиопредупреждением, но и ответить на него по радио. И это за два часа до столкновения, до начала агонии «Титаника».
Три предупреждения, включая и это, самое важное, были забыты в этот день в радиорубке лайнера. Но злоключения с радиограммами продолжались. В 22.30 с проходившего невдалеке парохода «Раппаханнок» с поврежденной ледовой глыбой кормой просигнализировали о нескольких айсбергах. С «Титаника» поблагодарили, пожелали спокойной ночи — но не приняли никаких мер предосторожности, даже не усилили вахту. Радист Филлипс в последние минуты перед трагедией продолжал передавать по радио частные послания пассажиров на оба континента. Он был уже до предела измотан. Радист почтового судна «Калифорниан», остановившегося из-за льдов, передал коллеге-радисту «Титаника»: «Привет, старик, мы остановились, вокруг нас лед». С «Титаника» пришел ответ от Филлипса: «Заткнись, я работаю. У меня связь с мысом Рейс, а ты мешаешь!»
Резкое похолодание этим вечером, о котором знали даже пассажиры «Титаника», свидетельствовало независимо от радиограмм об огромных ледовых массах. В одиннадцатом часу вечера двое впередсмотрящих увидели с фок-мачты, где находился их наблюдательный пункт, легкую дымку. Эта дымка свидетельствовала о большой массе льда — явлении, которому нельзя не придать важного значения. Но впередсмотрящие не предупредили ни капитана Смита, ни его помощников. Около часа глазели впередсмотрящие на сгущавшуюся дымку тумана, а в 23.39 один из них увидел уже перед самым носом судна нечто темное — более темное, чем вода. Он ударил в колокол. Но было поздно. При скорости более двадцати узлов обойти айсберг было уже невозможно. После катастрофы высказывались мнения о неправильных действиях команды, говорили о том, что, если бы лайнер встретил айсберг носом, катастрофы не произошло бы. Такие случаи бывали. Нос судна сминался, но оно оставалось зачастую на плаву. Думаю, применительно к «Титанику» это было бы сверхрискованно, и Мэрдок, заменявший капитана Смита в ночной вахте, понимал, что при огромной массе судна и его скорости лобовое столкновение граничило с безумием. Из-за осадки лайнера могло искорежить дно, заклепки в корпусе могли выпасть, кроме того, ударная волна разъединила бы листы корпуса. Котлы и установки могли быть сорваны с оснований.
Вот почему, когда из ночи вынырнула ледяная гора, Мэрдок резко отвернул судно. Айсберг чиркнул по правому борту. Толчок был ощутим. Пассажиры на палубе как в футбол играли кусками льда, упавшими с айсберга. Не хватило всего десяти-двадцати секунд, чтобы разминуться с ним. Поразительно, что в распоряжении экипажа могло быть не менее четверти часа. Трудно представить, но впередсмотрящие наблюдали обстановку без бинокля. У них его не было, хотя еще на берегу они требовали для вахты бинокль, который капитан или его помощники просто обязаны были выделить им — хотя бы на время этой ледовой вахты.
В первые минуты после того, как в пробоину в носовой части стала поступать вода, опасность не была оценена в полной мере. Капитан вышел из своей каюты и спросил первого помощника, что случилось (он ощутил толчок).
