Елена Коровина - Москва: мистика времени
– Ты кто? Говори! – Глеб затряс девчонку. – Марта? Ведьма?
– Внучка я ее. – Девчонка оседала в его руках – то ли от испуга, то ли от бессилия.
– А где Марта? Правду говори! – Глеб рывком поставил ее на ноги. – Обратно в болото брошу!
– Умерла Марта. А я – внучка ее! – Голосок предательски задрожал.
Сейчас заплачет или, того хуже, в обморок грохнется. Глеб ослабил хватку.
Но девчонка вдруг вырвалась и понеслась прочь. Глеб кинулся вслед. Нагнал быстро. Остановил резко:
– Рассказывай!
– Что?! Умерла Марта! Третьего дня схоронили. Как черемухе зацвесть.
– А меня зачем вызвала?
– Откуда мне знать? Не я звала. Она!
Девчонка снова вырвалась и зашагала к дому. Глеб пошел рядом. Шли молча. Как вначале. Прошли лесок. Глеб не выдержал:
– Выходит, ты вместо нее меня по лесу водила?
– Выходит…
– А зачем? Почему не сказала, кто ты?
– А ты спрашивал?!
Они вошли в черемуховый сад. Впереди заблестело окно. Девчонка остановилась, примирительно потянула Глеба за рукав:
– Ты не журись! Я все по правилам сделала. Все собрала. Зелье сварить еще успеем. Конечно, сегодня уже не придется спать…
Она прочла недоумение в его лице. Замолчала. Услышала нетерпеливое ржание привязанного коня. И тут краем глаза увидела тень. Что-то огромное метнулось к Глебу. Потом бросилось на нее. Она еще успела услышать крик боярина: «Волк!», увидеть пасть с громадными зубами, ощутить яростное дыхание… И все пропало.
– Отойди! Прочь! – Глеб подымал девчонку, из последних сил пытаясь отбиться.
Любимая собака, прозванная Волком, неизвестно откуда взявшаяся, восторженно прыгала вокруг. Мешала внести девчонку в избу. Пришлось отогнать ногой и пинком открыть дверь. Странно, но на поставце горели две свечи. Колеблющиеся всполохи осветили девичье лицо.
Господи! Да она и впрямь красавица! Вот чудеса-то… Такой красоте во дворце жить, а не в убогой лачужке. Глеб вдруг ясно увидел, как сидит он в своих парадных покоях, бабка Настасья по левую руку, девчонка – по правую.
Да уж – и впрямь чудеса! Волк, его дикий Волк, который никого к себе не подпускал, лизал девчонке руку. Выходит, признал хозяйку. Просил прощения, что напугал. Вилял хвостом – не хотел, мол. И сам боярин Глеб переминался, как дурак, с ноги на ногу, беспомощно повторяя:
– Марта, очнись, Марта!
– Не Марта я, – тихонько прошептала девчонка. – Я – Надежда.
И отчетливо всплыл голос Настасьи Саввичны, отъезжавшей на богомолье: «Не забудь! Делай, как я говорила!» А потом Глеб вдруг понял, что выкрикнула бабушка, когда возок тронулся в путь: «Ступай свою надежду искать!»
Точно – нашел. Точно – свою. И точно – по уговору: сегодня ночью не придется спать…
