Дэвид Лэнг - Армяне. Народ-созидатель
Пожалуй, еще более глубокое понимание средневековой армянской живописи можно получить при знакомстве с иллюстрированными манускриптами, в создании которых эта нация породила мастеров мирового уровня. Армянский алфавит был изобретен в V веке святым Месропом Маштоцем. После этого вскоре были переведены на армянский с сирийского, а затем и с греческого Евангелия и другие литургические и священные тексты. Сирийцы были умелыми и опытными создателями иллюминованных, то есть украшенных рисунками, манускриптов. Налет восточной экзотичности несомненно, берущей начало в Сирии, присутствует в ранних армянских иллюминациях. Около 600 года в Армении уже появляются самостоятельно произведенные иллюминованные манускрипты, о чем свидетельствует приводимая Сирарпией Дер Нерсесян цитата из писаний богослова Вртана Кертога: «Мы видим еще книгу Евангелия, переплетенную, рисованную на пергаменте не только золотом и серебром, но также слоновой костью и пурпуром. Но когда склоняемся мы перед Святым Евангелием или прикладываемся к нему поцелуем, мы поклоняемся не слоновой кости или красной краске, привезенным на продажу из земель дикарских, но преклоняем колена перед словом Спасителя, писанном на пергаменте».
Этот текст одновременно указывает на возможность того, что ряд цветных миниатюр был привезен из-за границы и лишь затем внесен в армянские манускрипты местного изготовления, но также на то, что искусство создания иллюминованных рукописных шедевров, несомненно, было освоено в Армении уже в столь раннюю эпоху. Лучшим доказательством этого является набор из четырех миниатюр, вплетенных в конец Эчмиадзинского Евангелия 989 года. С ним легко можно ознакомиться, так как он репродуцирован в книге мадам Лидии Дурново «Армянская миниатюра». Вышеуказанные миниатюры, аналогичные фрескам VI и VII веков, имеют явно местное происхождение. Они исполнены в строгой манере и как бы в монументальном стиле. Нельзя не восхититься роскошью архитектурного оформления, служащего им фоном, и необычайно жизненными и выразительными лицами людей и божественных персонажей, их темными, словно глядящими вам в душу очами. Прекрасен оригинальнейший узор, окаймляющий сцену Крещения Христа: пеликан стоит на золотой чаше, украшенной драгоценными камнями. Сама чаша, в свою очередь, стоит на вычурном дискосе. Этот мотив, разумеется, имеет глубокий евхаристический смысл и возвращает нас к религиозной символике первых лет христианской церкви.
Как и в случае с архитектурой, освобождение Армении от сарацин и создание Багратидского царства в Ани, а также воцарение Арцруни в Васпуракане дали мощный стимул для творческого взлета оригинального таланта армянских миниатюристов. Подавляющее большинство иллюминованных манускриптов IX и Х веков – это Евангелия, потому что они были самыми священными и повсюду используемыми книгами христианской церкви. Украшение их сосредоточивалось на первых листах, содержащих Послание Евсебия Карпиану, разъясняющее согласованность четырех Евангелий. Эти согласования, или канонические таблицы, украшены сложными узорами в виде аркад, а вся композиция напоминает церковную паперть. Орнамент из животных, цветов или геометрических гирлянд заполняет люнеты (округлые просветы) этих аркад, а вокруг них идет окаймление – цветы и птицы. В большинстве случаев за каноническими таблицами следует рисунок на полный лист. Он имитирует маленький круглый храм (темпиетто), обрамленный кипарисами и птицами. Затем чаще всего мы можем встретить евангельские сцены и образы Богоматери и Иисуса Христа. Постоянной иллюстрацией являются четыре евангелиста, причем каждый нарисован на отдельном листе и показан в процессе писания за столом, обычно с церковью на заднем плане. Другая излюбленная тема – жертвоприношение Исаака. Типичные евангельские сцены – Рождество Христа, Въезд в Иерусалим, Тайная Вечеря, Распятие Христа и Вознесение.
Одно из самых прославленных, вызывающих повсеместное восхищение раннеармянских украшенных Евангелий принадлежало васпураканской царице Млке, супруге Гагика Арцруни. Оно создано в 862 году и подарено ею Варагскому монастырю, расположенному неподалеку от Вана. Это знаменитый кодекс № 1144 в собрании манускриптов Армянского мхитаристского монастыря Сан Лазаро (Святого Лазаря) в Венеции.
Сцены охоты на крокодилов, украшающие Послание Евсебия, доказывают, что армяне имели представление о жизни Египта или, по крайней мере, были знакомы с александрийской художественной школой. В обрамление второй канонической таблицы включены осьминоги и другие морские животные. Смелая импрессионистская манера, в которой написаны портреты евангелистов и Вознесение, ставит это Евангелие в первый ряд средневековой миниатюры. Хорошо известные многим поколениям искусствоведов изумительные миниатюры Евангелия Млке, вкупе со многими другими шедеврами венецианского собрания, представлены миру в виде альбома, вышедшего в Сан Лазаро в 1967 году под редакцией отца Месропа Джанашьяна.
Уже в начале XII века среди классических религиозных тем армянских миниатюр к Евангелиям появляются мотивы «низменные», обыденные. В миниатюрах Гагапатского Евангелия – имеется в виду копия 1211 года, сделанная в Хоромосском монастыре под Ани, – художник пренебрег общепринятыми традициями христианской иконографии и написал Въезд Христа в Иерусалим в высшей степени оригинально. Он изобразил красивое многоэтажное здание, похожее на современный ему особняк в самом Ани, на пороге которого стоит богатый хозяин, вышедший встречать почетного гостя. Он приказывает слугам расстелить ковер под ноги Христу, слезающему с осла. На балконе несколько юношей заняты дружеской болтовней с девушками. Несколько веселых горожан с музыкальными инструментами залезли на ивы и рубят ветки, чтобы устлать ими Христу дорогу. Счастливая сцена. На другой миниатюре того же Евангелия мужчина сидит под деревом и играет на сазе, армянской разновидности гитары. Звукам саза подпевает с персикового дерева дрозд. От таких живых сцен остается лишь крохотный шаг до изображений в более поздних манускриптах, в которых Христос представлен в средневековом костюме (широких штанах и кожаных сапогах).
Обаятельнейшей чертой армянских миниатюр-иллюстраций среднего и позднего периодов является постоянное присутствие в них птиц с человечьей головой, причем в манускриптах, копии которых создавались в Великой Армении, они встречаются чаще, чем в киликийских. Происхождение этого орнамента уводит нас в Древний Египет, где птицы были символами человеческих душ, и в аттическую эпоху Греции, где существовали фигурки сирен с головой и грудью женщины. Мотив этот встречался и в византийском искусстве. Однако армянские человекоподобные птицы ближе к византийскому типу и часто с короной на голове. Встречаются также четвероногие существа с человечьей головой и фигуры птиц с бюстом женщины. Подобные же мотивы использовались и в средневековой архитектуре Армении, а именно на капителях и фризах одной из анийских церквей Х столетия. Другими излюбленными узорами орнамента являются букеты, сердце, чаша или кубок, светильник стоячий и богато изукрашенный крест, покрытый изысканными стилизованными изображениями пальм, аканта, лобелии, свитков и спиралей, причем рисунок часто перегружен до того, что теряется основной контур композиции.
Как бы ни были великолепны иллюминованные рукописи Великой Армении начиная с IX века и далее, но, если мы хотим увидеть наивысшие достижения армянской миниатюрной живописи, нам следует обратиться к киликийским манускриптам, живописное искусство которых достигло своего апогея при Левоне I и Гетуме I. Родоначальником киликийской школы был Киракос, работавший в Дразарке и Громкле, которого его знаменитый ученик, великий Торос Рослин, называл «блистательнейшим писцом». Основные труды Киракоса пришлись примерно на 1240 год. Несколько его работ хранятся в библиотеках Вены, Венеции, Антелиаса и Еревана. Бессмертный Торос Рослин работал в Громкле и Сисе, главным образом между 1260-м и 1270 годами. Торос Рослин обладал мощным творческим темпераментом, был одарен живым воображением и безупречным вкусом в гармоничном сочетании цветов, а также утонченным чутьем в композиции и рисунке. Несомненно, он много путешествовал, хотя биография его неясна. Византия и Италия расширили его художественные горизонты, но чувство прекрасного было у него врожденным и интуитивным. Произведения его отличаются совершенством пропорций; стиль мужественный и отточенный, а композиции изобилуют разнообразием тем и приемов, а также ясной четкостью рисунка. В своих работах Торос Рослин являет нам все достижения его предшественников и современников, усиленные и углубленные собственным мастерством. Недаром Тороса Рослина называют предтечей итальянского Ренессанса. Несмотря на то что он был миниатюристом, искусство его соизмеримо с шедеврами Джотто и Чимабуэ. Оно утвердило за ним почетное место в истории мирового искусства.
