Милтон Шульман - Поражение на западе. Разгром гитлеровских войск на Западном фронте
История Кале почти в точности повторяет истории Булони и Гавра. Союзники перехватили целый мешок писем, отправленный защитниками Кале в Германию. В письмах из Кале ощущаются те же апатия и покорность судьбе, как и в остальных крепостях. Следующее письмо немецкого ефрейтора родителям вполне типично.
«4 сентября 1944 г. Я еще жив. Возможно, это мое последнее письмо всем вам. Мы в порту Кале и очень скоро попадем в окружение. Кольцо сжимается. Чем все это закончится – смертью или пленом, – я не знаю. Как в панике бросали наши опорные пункты, рассказать невозможно. Днем и ночью обстрелы и бомбежки, город похож на Сталинград. Да! «Атлантического вала» больше нет. И не солдаты виноваты в этой неразберихе. Я и представить не мог, что все так обернется. Я дорого дал бы за то, чтобы не видеть смерть вокруг. Я видел такое, что вряд ли вы сможете себе представить...»
В общем, когда 25 сентября канадцы атаковали Кале, они встретили врага, жаждавшего погибнуть за фатерланд не больше, чем защитники Булони. Пять дней боев и 9100 сильных, здоровых, слегка потрясенных немцев затосковали за колючей проволокой лагеря для военнопленных.
Как и коменданты Гавра и Булони, Шредер не воспринял свою клятву «сражаться до конца» дословно. «Возможно, подразумевалось, что я должен сопротивляться до последнего солдата, – сказал Шредер, пытаясь спрятаться за формальностями, – но лично я не видел такой письменный приказ. Признаю, что я сдал порт, не понеся особых потерь, и меня могли отдать под суд за невыполнение приказа. Но у меня было мало боеприпасов, а боевой дух моих войск был слишком низким; они не могли бы долго сопротивляться». Говоря о низком боевом духе гарнизона Кале, подполковник Лювиг Шредер забыл упомянуть, что вряд ли он был лидером, способным вдохновить своих солдат на подвиг самопожертвования.
С падением Кале в оборонном рубеже прибрежной Франции осталось всего четыре опорных пункта: Лориан, Сен-Назер, Киброн и Дюнкерк. Ожесточенное сопротивление немцев и до основания разрушенные портовые сооружения Бреста убедили генерала Эйзенхауэра в том, что не стоит зря тратить людские и материальные ресурсы. Хотя в письмах и показаниях пленных двенадцатитысячного гарнизона Дюнкерка сквозила все та же депрессия, верховный главнокомандующий союзными войсками решил не бросать крупные формирования на захват оставшихся маленьких гаваней на северном побережье Франции. От амбициозного гитлеровского плана остались жалкие воспоминания. Эйзенхауэр решил выделить войска, необходимые для окружения «крепостей», и запереть еще 50 тысяч немецких солдат в бетонных бункерах. Это было не менее эффективно, чем их захват. До конца войны они слушали призывы своих командиров не дезертировать; читали в листовках союзников о том, как хорошо дезертировать и укрыться от постоянных авианалетов и артиллерийских обстрелов; периодически пытались пополнить иссякающие запасы продовольствия и с тревогой ждали крупномасштабного наступления противника. В общем, им жилось бы гораздо счастливее в лагере для военнопленных.
Маленькие порты Франции были так сильно разрушены, что пришлось бы восстанавливать их долгими неделями, прежде чем они на что-либо сгодились бы. Овладение ими не решило бы колоссальных проблем снабжения, с которыми союзники столкнулись в конце сентября 1944 года. Единственной гаванью, способной поддерживать сражавшиеся войска численностью более двух миллионов человек, был Антверпен. Зависимость от переброски продовольствия, вооружения и горючего с баз Шербура и побережья Нормандии по железной дороге уже начала замедлять широкое наступление союзных армий. Решение о воздушно-десантной операции в Голландии отсрочило открытие порта Антверпена, и теперь генерал Эйзенхауэр приказал Северной группе армий «в первую очередь» заняться Антверпеном.
Поскольку для немецкого верховного командования на западе неожиданный захват союзниками Антверпена стал неприятной неожиданностью, портовые сооружения остались практически невредимыми, и их можно было быстро привести в рабочее состояние. Немцы успели вывести через дельту Шельды 15-ю армию и оставили на подступах к порту две пехотные дивизии. Не отказываясь от своей маниакальной идеи заставлять солдат сражаться до последней капли крови, Гитлер приказал защищать подступы к Антверпену как крепости. Разумеется, все начиная с командиров дивизий и до рядовых должны были поклясться защищать свои позиции до конца. В реальности клятва, принесенная на острове Валхерен к северу от Шельды, была еще более специфичной и детальной, чем обычно. Один из ее пунктов гласил: «Я торжественно клянусь защищать этот укрепленный сектор до конца ценой своей собственной жизни. Даже если враг прорвется справа и слева от меня, я не имею права покинуть позиции или вступить в переговоры с врагом». Таким образом, становилось труднее трактовать в свою пользу слова «до конца».
Невероятно сложную задачу прорыва к Антверпену поручили 1-й канадской армии. Это было еще более суровое испытание, чем захват портов-крепостей на побережье Ла-Манша, ибо вся территория была покрыта сетью бесчисленных каналов и речушек, сильно затруднявших применение бронетехники. Вдобавок обе стороны применяли обширное затопление, как только того требовала тактическая ситуация. Южнее Шельды со стороны моря причиной затопления были взорванные немцами дамбы, а с севера на острове Валхерен союзники разрушали дамбы интенсивными авиабомбардировками, пытаясь выдавить немцев из грозных прибрежных бункеров. В результате солдаты сражались чуть ли не по пояс в воде.
Немецкое командование прекрасно сознавало важную роль Антверпена в будущих операциях союзников. 7 октября 1944 года, через день после первой попытки канадцев очистить южный берег Шельды, генерал фон Цанген из 15-й армии издал приказ, в котором четко объяснил своим войскам значение порта Антверпена. То, что подобное воззвание сочли необходимым, говорит о степени пораженческих настроений в задействованных частях.
«Командующий 15-й армией.
Штаб-квартира армии,
7 октября 1944 года.
ДИРЕКТИВЫ
Защита подступов к Антверпену имеет решающее значение для дальнейшего хода войны. Поэтому каждому защитнику крепости необходимо знать, почему он должен исполнять свои обязанности с напряжением всех своих сил. Приказ отдан самим фюрером. Я знаю, что так называемые «эксперты» из числа местных жителей пытаются сбить с толку немецких солдат.
Я не знаю, замешаны ли в этих действиях всезнайки из штабов, однако имею опасения на этот счет. Я приказываю командирам и преданным национал-социалистам четко и обоснованно разъяснить войскам следующее: после Гамбурга Антверпен – самый крупный порт Европы...
Захватив укрепления на Шельде, англичане получат возможность выгружать огромные количества вооружения в большой и полностью защищенной гавани, что позволит им нанести смертельный удар по равнинам северной Германии и Берлину до начала зимы.
Пытаясь принизить значение битвы за Антверпен и подорвать боевой дух его защитников, вражеская пропаганда утверждает, что англо-американские войска уже обладают достаточным количеством неповрежденных портов и не зависят от порта Антверпена. Это наглая ложь. Например, порт Остенде, часто упоминаемый во вражеских радиопередачах, полностью разрушен. Вражеское наступление замедлилось главным образом из-за того, что все снабжение идет через наспех подремонтированные причалы Шербура. Врагу даже пришлось проложить нефтепровод из Шербура в глубь Франции...
В своей последней речи Черчилль опять заявил: «До зимних штормов мы должны собрать урожай в Европе». Враг знает, что нужно захватить европейские крепости как можно скорее, прежде чем мы построим внутренние рубежи и укомплектуем их свежими дивизиями. По этой причине враг нуждается в гавани Антверпена. И по этой же причине мы должны удерживать укрепления Шельды до последней капли крови. Весь немецкий народ смотрит на нас. В этот час укрепления Шельды решают будущее нашей нации. Жизненно важен каждый день, который вы отвоюете у врага, защищая подступы к Антверпену.
(Подпись) Фон Цанген,
пехотный генерал».
Вдохновленные этим воззванием, ведомые в бой компетентным и безжалостным генерал-лейтенантом Эбердингом, немецкие войска к югу от Шельды отчаянно сражались с канадцами, пытающимися оттеснить их к морю. Эти солдаты решительно отличались от тех, что были заперты в крепостях на берегу Ла-Манша. 65-я пехотная дивизия была одним из формирований, поспешно собранных в Германии и брошенных во Францию, чтобы залатать рушившийся в Нормандии Западный фронт. Она была известна как дивизия «отпускников»; ее ядро состояло из ветеранов восточного, итальянского и норвежского театров военных действий, оказавшихся дома в отпуске в конце июля 1944 года. Имея богатый боевой опыт, они обращали себе на пользу неудобства затопленных территорий и загоняли канадцев на узкие дороги и дамбы. Боевой дух немецких солдат рос с каждым днем, отыгранным у врага; именно генералу Эбердингу удалось возродить в своих войсках ту волю к победе, которой так не хватало гарнизонам осажденных «крепостей». Разумеется, ему не удалось буквально выполнить свою клятву, ибо за время ожесточенного, изнурительного сражения 13 тысяч немцев попали в плен, но он серьезно нарушил планы союзников и нанес значительный урон нападавшим. Ни один разумный человек не мог бы желать большего, но о благоразумии немецкого верховного командования речь уже не шла.
