Кермит Маккензи - Коминтерн и мировая революция. 1919-1943
Тот, кто ожидает «чистой» революции, ее никогда не дождется. Такой человек поддерживает революцию только на словах, не понимая, что такое революция6.
Сколько, как ожидалось, будет длиться процесс захвата власти? В доступных материалах Коминтерна не дается никакого ответа. Даже попытка дать приблизительный ответ на этот вопрос требует проведения почти невозможного различия между захватом власти и гражданской войной, которая, как ожидалось, последует за ней в большинстве случаев. Конечно, попытка захватить власть сама по себе представляет собой акт гражданской войны. В какой момент захват власти считается завершенным? После того как восставшие удержали власть в течение двадцати четырех часов, недели, месяца или даже года? Возможно, разумно предложить, что захват власти может считаться завершенным, когда контроль над всей страной и ее населением сосредоточен в руках революционеров под руководством коммунистов и эффективно не оспаривается как внутренними, так и внешними врагами. С этой точки зрения захват власти большевиками в России не ограничивался лишь 7 и 8 ноября 1917 года, а был длительным процессом с ноября 1917 до начала 1921 года, до того времени, когда контрреволюционные силы практически прекратили дальнейшую вооруженную борьбу. Длительная гражданская война, конечно, означала бы, что коммунисты проведут одновременно две операции: осуществление руководства по захвату власти вплоть до его завершения и начало социалистических преобразований в экономике и в обществе в районах, находившихся под контролем коммунистов.
Если так называемая «пролетарская» революция в России в ноябре 1917 года потребовала бы более трех лет гражданской войны, чтобы подтвердить захват власти коммунистами, то вполне справедливо можно было бы предположить, что в небольшой по размеру, но более передовой стране, обладающей современной системой коммуникаций и транспорта, попытка коммунистов захватить власть, вероятно, была бы более успешной либо провалилась бы за более короткое время. Трудно представить, что решение, либо благоприятное, либо неблагоприятное, не пришло бы к коммунистам достаточно быстро в тех странах, где существовали развернутые коммуникации и современные технологии. Конечно, в высказанных выше замечаниях продолжительность и исход борьбы рассматривались отвлеченно, без учета интервенции со стороны других стран.
В колониальных странах с плохо развитой системой коммуникаций правильно было бы ожидать более длительной борьбы за власть, особенно в более крупных колониях. Например, в Китае первые Советы были учреждены в 1927 году, но контроль со стороны коммунистов над всей территорией был достигнут лишь в 1949 году. Вооруженная борьба за власть длилась более двух десятилетий. Статья в «Коммунистическом интернационале» указывала, что к 1935 году был проведен успешный захват власти на одной шестой территории Китая, в то время как на оставшейся территории страны, включая самые важные области, победу еще предстояло одержать7.
Сопутствующие обстоятельства: благоприятные и неблагоприятные
Мы уже видели, как Коминтерн выделил определенные предпосылки для захвата власти. Теперь мы обращаемся к рассмотрению других, менее решающих факторов, сопровождающих захват власти, наличие которых само по себе не означало бы ни победу, ни поражение, ни просто укрепление или ослабление возможностей достижения успеха. В этом отношении существует множество отдельных высказываний и суждений, которые, взятые вместе, помогают лучше понять, что такое вооруженная борьба за власть, по мнению Коминтерна.
Территориальный фактор. Несколько раз представители Коминтерна делали комментарии о важности территориального фактора, способствующего или затрудняющего вооруженное восстание. Очень часто упоминались обширные пространства в распоряжении российских большевиков в 1917 – 1921 годах. Повторяя слова Ленина и Сталина о значении территориального фактора в российской революции, все сходились во мнении, что огромная протяженность российской территории стала важным преимуществом для революционеров с точки зрения, например, маневренности и малой вероятности легкого победоносного удара со стороны контрреволюционеров. Теоретики, проанализировавшие поражение Венгерской Советской Республики в 1919 году, частично объяснили этот провал сравнительно небольшими размерами страны. Бела Кун – лидер венгерских коммунистов в 1919 году – цитировал не только оценку Лениным территориального фактора в революции, но также и комментарии Энгельса о трудностях, стоявших перед венгерскими революционерами в 1848 – 1849 годах из-за небольшого размера венгерской территории8. Этот фактор, указывал Кун, вновь оказал плохую службу венгерским коммунистам в 1919 году.
Очевидно, многие коммунисты испытывали вполне оправданный страх в связи с тем, что они могли оказаться в изоляции среди большого количества капиталистических стран в момент захвата власти. Это чувство разделялось не только коммунистическими партиями маленьких государств континентальной Европы, но также и Коммунистической партией Великобритании. Мануильский рассматривал британский случай в речи перед английской комиссией ИККИ в 1932 году. Очевидно стремясь заверить представителей Компартии Великобритании, он утверждал, что пролетарская революция в Англии будет сопровождаться революцией по всему Британскому Содружеству, даже если не во всех других европейских капиталистических государствах. Более определенно он указал, что степень изоляции, которая выпадет на восстание под руководством британских коммунистов, будет зависеть от роли британского флота и успеха работы коммунистов на этом фронте9.
В колониальных и полуколониальных странах, с их относительно слабо развитыми системами коммуникаций, территориальный фактор кажется не настолько важным. Но большая колониальная страна действительно давала некоторые преимущества. Китайская революция показывала возможность осуществления захвата власти на части территории большой страны, в провинциях, удаленных от центральных городов, с плохо развитой сетью дорог, железных дорог и рек. Довольно пространная статья Миро, процитированная ранее, была посвящена проблеме установления таких советских режимов в удаленных внутренних провинциях колонии до завоевания власти в общенациональном масштабе10. Автор высказал предположение, что китайская революция, которая к 1931 году учредила правительство советского типа под руководством коммунистов в отдаленной, внутренней китайской провинции, могла бы служить образцом для будущих колониальных революций. Он указывал на достаточно интересный факт, что в нескольких прошлых революциях вооруженное восстание началось в отдаленных провинциях, в то время как главные политические и экономические центры оставались в течение некоторого времени в руках «контрреволюционеров»11. Миро, конечно, не придает значения очень важной детали: в отдаленных сельских районах (провинциях) пролетариат будет самым слабым! В своей статье Миро говорил о том, что такие области должны были обладать следующими особенностями: ландшафт, препятствующий быстрой концентрации вражеских сил, эксплуатируемое, недовольное положением дел население, существующее повстанческое крестьянское движение, имеющееся в достаточном количестве продовольствие, производимое в данной местности, и «примитивная» промышленность для обеспечения ремонта оружия12.
Конечно, стоит отметить, что Коминтерн, несмотря на часто даваемую им оценку Коммунистической партии Китая как образцовой партии, воздержался от какого-либо ясного, недвусмысленного одобрения предложения Миро о том, что вообще в отдаленных районах колониальных и полуколониальных стран должны были быть созданы крестьянские советы под защитой Красной армии. Опыт компартии Китая начиная с 1931 года и далее никогда не был одобрен как единственно возможная модель развития таких стран. На самом деле удивительно, что в материалах Коминтерна этой теме уделено так мало внимания.
Хотя в рамках Коминтерна существовало всеобщее соглашение о возможности захвата власти в отдельно взятой стране, какой бы маленькой она ни была, есть некоторые свидетельства о том, что Коминтерн полагал, что в отношении захвата власти в отдельной маленькой стране можно охватить несколько небольших смежных государств. Балканские страны могут послужить подходящим примером. На VI конгрессе Димитров заявлял, что эти государства были настолько тесно связанными друг с другом, что успех в любом из них зависел непосредственно от революционной ситуации в сопредельных государствах13. В другом случае румынский коммунист говорил о возможности «общей балкано-дунайской революции»14. Российский делегат на VI конгрессе был обвинен за слова о том, что революция в отдельно взятой латиноамериканской стране была невозможна ввиду большого подчинения этих стран Соединенным Штатам. Отвергая эту точку зрения, колумбийский коммунист Карденас признал, что возможности победы увеличились бы, если бы революционный подъем начался в нескольких странах одновременно15.
