Александр Осокин - Великая тайна Великой Отечественной. Глаза открыты
4. Три вопроса, связанные со стратегическим оборонным строительством – бомбоубежищ в крупных городах, в том числе в Москве с использованием метро.
5. Два вопроса по строительству в 1941 г. трех линкоров, четырех сторожевых кораблей и шести подводных лодок XV серии (типа «Малютка»).
Из этой выборки видно, что в последние предвоенные месяцы перед Председателем Совнаркома не поднимаются вопросы об усилении оборонительных рубежей на западной границе, хотя уже более полугода на ней сосредоточиваются немецкие войска. Напротив, с 30.1.40 г. действует постановление СНК, запрещающее полеты нашей авиации в приграничной зоне (7,5 км) без предварительного оповещения погранвластей. И Жуков в своем вопросе от 7 апреля просит изменить это постановление, потому что оно затрудняет борьбу с самолетами-нарушителями.
Единственный в этом перечне вопрос о по-настоящему оборонительном мероприятии – строительстве бомбоубежищ – вполне мог подниматься как мера предосторожности и на случай войны с Англией.
Характерно сообщение наркома госконтроля Мехлиса о бывшем командующем ПрибОВО Локтионове. Не исключено, что это просто навет, но вполне возможно, что это часть «легенды» для прикрытия истинной работы Локтионова в то время – подготовки переброски советских войск (в том числе авиации) через Польшу и Германию к берегам Северного моря и Ла-Манша как части Великой транспортной операции. Мною обнаружен подлинник приказа наркома обороны от 29 ноября 1940 г. об освобождении Локтионова от должности командующего ПрибОВО, согласованный с Политбюро (см. с. 453). В нем говорится, что Локтионов освобожден по болезни по его личной просьбе и зачислен в распоряжение наркома обороны с предоставлением длительного отпуска для лечения. Интересно, что за четыре дня до начала войны (18 июня 1941 г.) нарком Тимошенко представит в Политбюро для согласования последний приказ о перестановках в высшем военном руководстве, где первым пунктом будет назначение «больного» и «проштрафившегося» Локтионова на очень высокую должность – генерал-инспектора пехоты Красной Армии. Но почему-то якобы именно в этот день он был арестован.
Комиссия люфтваффе проверяет ВВС И НКАП в апреле 41-го
Для реализации экономического и военно-технического сотрудничества в рамках заключенных между СССР и Германией договоров и ряда соглашений, в первую очередь Хозяйственного, с германской стороны в 1939 г. была создана комиссия, аналогичная советской Хозяйственной комиссии, которую возглавлял нарком Тевосян. Она называлась Экономической комиссией, и возглавляли ее посол по особым поручениям МИД Германии Карл Риттер и заведующий восточноевропейской референтурой экономическо-политического отдела МИД Карл Шнурре. Что означало подобное дублирование, пока не очень понятно – то ли они руководили Экономической комиссией на равных, то ли по очереди, то ли один был руководителем, а второй заместителем, как Савченко при Тевосяне. Во всяком случае, известно, что Риттер в германском МИДе ведал экономическими проблемами войны, а Шнурре был первым официальным лицом, с которым шел разговор о возможном сближении Германии и СССР (с советской стороны в нем участвовал временный поверенный в делах СССР Георгий Астахов) еще 5 мая 1939 г.
Эксперт этой комиссии советский тайный агент Г. Кегель утверждает: «В секторе стран Восточной Европы отдела торговой политики вопросами отношений с Советским Союзом ведал советник Шнурре… Руководство делегацией и право решения вопросов в ходе переговоров – в руках министерства иностранных дел, а конкретно – посла Риттера, замещать и представлять которого поручено ему, Шнурре» (Г. Кегель. «В бурях нашего века. Записки разведчика антифашиста» (http://www.ixbook.net/read_v_buryah _nashego_ veka_zapiski_razvedchika-antifash_id113474_page43.html. С. 43).
О составе немецкой Экономической комиссии практически ничего не известно, кроме промелькнувшего количества ее членов (30 человек) во время одного из ее приездов в Москву. Полагаю, что из этого списка можно было бы узнать много интересного о предвоенных отношениях СССР и Германии, например, если в нем обнаружится много военных. Так, на единственной опубликованной в 2009 г. фотографии встречи этой комиссии в Москве в «Вестнике АП РФ» [18. С. 225] я разглядел лицо «похожее на»… К. Боденшатца – в то время начальника управления министерства авиации, полковника люфтваффе, военного адъютанта Геринга и его личного представителя при фюрере.
Есть целый ряд записей переговоров руководителей немецкой Экономической комиссии с советским руководством, в том числе со Сталиным, Молотовым и Микояном. Тем не менее полный состав Экономической комиссии до сих пор неизвестен. Однако мне удалось обнаружить в РГАСПИ в «Особой папке» с решениями Политбюро за 1941 г. решение о посещении одной немецкой комиссией советских авиазаводов в апреле этого года, то есть за два месяца до начала войны. Пожалуй, это первый полностью публикуемый документ о программе и порядке приема подобной немецкой комиссии в СССР.
«О пребывании в СССР германской авиационной комиссии»
(Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б)). Решение ПБ № 30/5 от 2 апреля 1941 г.
СНК СССР и ЦК ВКП(б) постановляют:
1) Поручить наркому авиапромышленности т. Шахурину А. И. показать прибывшей в СССР германской авиационной комиссии следующие предприятия НКАП: заводы № 1, 19, 22, 24, 26, большую аэродинамическую и винтовую трубы ЦАГИ, а также завод “Шарикоподшипник” Наркомсредмаша.
2) Утвердить следующий план показа предприятий (Приложение № 1).
3) Непосредственное руководство и организацию показа заводов возложить на замнаркома авиационной промышленности т. Яковлева А. С.
4) Утвердить в качестве сопровождающих германскую авиационную комиссию:
от Наркомавиапрома – т. Репина А. К.
от управления ВВС – т. Филина А. И.
от Наркомвнешторга – т. Михина В. К.
5) Отпустить Наркомавиапрому из резервного фонда СНК СССР на расходы, связанные с пребыванием германской авиационной комиссии в СССР, – 90 тыс. руб.
6) Обязать наркома путей сообщения т. Кагановича представить по требованию Наркомавиапрома для перевозки германской авиационной комиссии спальный вагон с прицепом его к поездам по указанию Наркомавиапрома.
Выписки посланы т.т. Шахурину, Микояну, Рычагову, Чадаеву – все, Кагановичу – 6, Звереву – 5
(РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Ед. хр. № 33. Л. 99)
Приложение к п. 5
План посещения германской авиационной комиссией заводов НКАП.2 апреля 18–19 Прием в НКАП.
7 апреля 12–17 Посещение завода № 1 (объяснения дают директор завода Третьяков, главный конструктор Микоян, сопровождает главный инженер Литвинов и зам. директора Иванов +3)[73]
8 апреля 12–17 Посещение завода № 24 (объяснения дают директор Жезлов, главный инженер Куинджи +3)
9 апреля Поездка в Рыбинск. Посещение моторного завода № 26 (объяснения дают директор т. Лаврентьев, главный конструктор т. Климов, сопровождают +3)
10–11 – 12 апреля – Поездка в Молотов. Посещение завода № 19 (объяснения дают директор завода т. Юсин, главный инженер т. Лосев, сопровождают +3)
15 апреля 12–17 Посещение завода № 22 (объяснения дают директор завода Окулов, главный конструктор т. Петляков, сопровождают +3)
19–24 Посещение большой трубы ЦАГИ (объяснения дает профессор Юрьев, сопровождает профессор Поликовский и инженер (?) Сопман +3)
16 апреля 19–23 Обед, устроенный НКАП».
(РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Ед. хр. 33. Л. 99 – 100)
Анализ этого плана показывает, что комиссия 2 апреля уже была в СССР, но с 3 по 6 апреля не имела плана работы. Значит, либо ей было предоставлено время для осмотра достопримечательностей, что маловероятно, либо из соображений секретности ее деятельность в указанные дни не раскрыта и сегодня. Вполне возможно, что гости посещали в эти дни авиационные части, НИИ ВВС, ЛИИ НКАП[74] в Жуковском и полигон в Ногинске, где наблюдали полеты, а в Ногинске даже стрельбы и бомбометание с советских самолетов, в первую очередь МиГ-3 и Пе-2.
Оказалось, что в упомянутом выше «Вестнике Архива Президента РФ» [18. С. 320–324] был опубликован отчет о пребывании в СССР именно этой комиссии. Из него следует, что она прибыла 29 марта 1941 г., за четыре дня до принятия соответствующего Постановления СНК и ЦК и за девять дней до первого посещения ею авиазавода. Тогда весьма вероятно, что целую неделю она провела на военных и испытательных аэродромах и полигонах (как и советские авиационные комиссии в Германии). Другой причиной отсутствия плана работы комиссии в течение 5 дней могли стать события в Югославии, 5 апреля 1941 г.: СССР подписал с этой страной договор (в церемонии подписания принял участие сам Сталин), а утром 6 апреля немцы подвергли Белград жестокой бомбардировке. И в тот же самый день немецкая делегация начала осматривать советские авиазаводы. О том, как это происходило, рассказывает следующий документ.
