Григорий Трестман - Израильский узел. История страны – история противостояния
Израиль не сдался – просто потому, что не мог себе это позволить. У Израиля был только один способ предотвратить тотальную войну, которой, как обещал Насер, должна была завершиться Война на истощение. И Израиль, без особого желания, начал стратегические авиарейды в глубину вражеской территории, надеясь, что египтяне поймут: они не смогут наслаждаться миром, если будут продолжать вести войну. Ибо война – оружие обоюдоострое. Но умению Израиля все делать в одиночку тоже был предел. Израилю нужна была помощь и поддержка, самолеты и оружие, и как можно скорее.
США оставались единственной страной, к которой могло обратиться еврейское государство. Однако Соединенные Штаты сердил отказ Израиля принять любое решение, навязанное другими странами, и никаких гарантий безопасности Израилю они не давали. Все военные приготовления Египта шли под патронажем русских, вооружавших эту страну и заботившихся о том, чтобы у нее ни в чем не было недостатка. Французы в своем проарабизме почти не отставали от русских, а англичане – от французов. Только американцы были хоть как-то заинтересованы в выживании Израиля. С другой стороны, если все время вызывать неудовольствие президента Никсона, то евреи могли лишиться оружия вообще. Что-то надо было предпринимать, чтобы вырваться из тупика.
Все попытки Голды Меир завязать прямые контакты с арабскими руководителями провалились – в том числе и призыв, с которым она обратилась к ним в первый же день вступления в должность главы правительства. Отношение арабского мира к переговорам с Израилем можно проиллюстрировать выдержкой из статьи, опубликованной в одной из иорданских газет (июнь 1969 г.): «Г-жа Меир готова ехать в Каир беседовать с президентом Насером, но, к ее огорчению, ее туда не пригласили. Она верит, что в один прекрасный день на Ближнем Востоке родится мир без пушек. Голда Меир ведет себя как настоящая бабушка: перед сном рассказывает внукам сказки».
Вступление в должность премьера для Голды Меир было тяжелым периодом, затруднявшимся еще и тем, что она унаследовала от Эшколя правительство национального единства, куда входил оппозиционный блок Гахаль (объединявший правую партию Херут и более умеренную маленькую Либеральную партию), возглавляемый Менахемом Бегином. Не говоря уже о глубоких, основных разногласиях по идеологическим вопросам, всегда существовавших в Израиле между правыми и левыми, лидеры партий по-разному смотрели на положение, в котором оказалась страна.
Так или иначе, Голда Меир посетила США, где встретилась с Никсоном и добилась некоторого взаимопонимания.
В августе 1970 г. было наконец объявлено прекращение огня. Насер сказал, что согласен соблюдать его три месяца, но в сентябре умер и президентом Египта стал Анвар Садат. Были признаки того, что он не слишком ладил с русскими. В Иордании же король Хусейн, поняв, что палестинские террористы представляют для него серьезную угрозу, в сентябре жестоко расправился с ними.
Как пишет М. Штереншис, лагеря беженцев не были резервациями, и любой мог (и сейчас может) их покинуть и начать новую жизнь. К концу 60-х годов все, кто хотел, из лагерей уже вышел. Остались в них две категории людей – голь перекатная, у которой не было денег снять квартиру за пределами лагеря, и профессиональные политические беженцы. Последние жили в лагерях, чтобы оставалась «проблема беженцев». Эти люди заявляли, что хотят вернуться в Хайфу, Лод, Яффу, Рамле и Беэр-Шеву. Пока они сидят в лагерях, у них остается призрачная, но все же надежда вернуться на родину отцов. Как только они вышли из лагеря – надежда исчезает. Нет беженцев – нет проблемы беженцев… Естественно, что большинство палестинцев из тех, кто не попал в раздвинувшиеся границы Израиля, оказались в Иордании. Там же находились основные силы и штаб ООП – организации, в которую вошел арафатовский Фатх. Число бывших палестинцев в Иордании было значительным, и Арафат, чувствуя симпатии к себе арабских режимов из тех, которые в СССР считались «прогрессивными», решил захватить власть в Иордании. Уже в 1969 г. влияние, самоуверенность и амбиции палестинцев здесь возросли настолько, что они свободно передвигались по всей стране в полном военном обмундировании и на новеньких автомашинах. В конце концов, рост напряженности в стране побудил короля Хусейна издать указ, запрещающий им появляться с оружием на улицах Аммана…
Еще гремели взрывы у Суэцкого канала, когда 9 июня 1970 г. люди Арафата совершили неудачное покушение на самого короля Хусейна. Но лопнуло терпение короля после того, как 1 сентября его машину обстреляли в центре Аммана. Армия была предана королю, и 17 сентября его бедуинские войска начали страшную охоту против отрядов ООП, действовавших, по своему обыкновению, из лагерей беженцев. Несколько лагерей смели с лица земли. Осторожные историки оценивают число погибших в семь – восемь тысяч…
Арабские лидеры ничуть не изменили свои заявления по поводу Израиля и по-прежнему требовали полного отвода израильских войск, но речь уже шла о том, чтобы восстановить судоходство по Суэцкому каналу, отстроить египетские города на его берегах, чтобы там началась нормальная жизнь. Арабы отказывались вступать с Израилем в переговоры, не было ни войны, ни мира, арабский терроризм становился все ожесточеннее и бесчеловечнее.
Безусловно, никто в цивилизованном мире не одобрял расстрел католических паломников из Пуэрто-Рико в аэропорту в Лоде, где вместе с ними погиб и один из самых выдающихся израильских ученых; или убийство израильских спортсменов на Мюнхенской олимпиаде; или убийство израильских детей, запертых в школьном здании в городке Маалот. Тем не менее, считалось (и считается до сих пор), что Израиль должен прийти к соглашению с убийцами и позволить им шантажировать страну и поставить ее на колени. Уже давно очевидно, что уступки террористам только порождают новый террор. Голда Меир рассказывает, что ее физически стошнило, когда, через шесть недель после мюнхенских убийств 1972 г., убийцы были освобождены и с огромной рекламой отправлены в Ливию.
Прав был Жан Моннэ, европейский государственный деятель, когда сказал:
«Мир зависит не только от заговоров и заверений. В основном он зависит от создания таких условий, которые, хоть и не меняют человеческую природу, но, по крайней мере, направляют поведение людей по отношению друг к другу в сторону миролюбия».
А между тем еврейский календарь открывал новую страницу с датой, которая на этот раз совпала с названием старой, бесконечной войны: Войной Судного дня.
33. О войне судного дня
Воспоминания – не подробный отчет о событиях, тем более не их анализ. И к первому, и ко второму мы обратимся ниже. Меня никак не отпускают мемуары Голды по той причине, что это воспоминания о Войне Судного дня, написанные премьер-министром. Кроме того, сам этот жанр характерен тем, что информация, которую получает читатель, содержится зачастую и между строк. Умолчание бывает красноречивей слов…
Война началась 6 октября, но еще в мае были получены сведения о скоплении египетских и сирийских войск на израильских границах. Израильская разведка, как и в 1967 г., возможность войны считала маловероятной. Тем не менее, в сентябре на Голанских высотах опять стали скапливаться сирийские войска. 13 сентября произошел воздушный бой с сирийцами, в результате которого было сбито 13 сирийских «мигов». Разведка, пишет Голда Меир, продолжала давать успокоительную информацию: скопление войск на границе вызвано страхом сирийцев перед израильским нападением. 3 октября состоялось заседание, на котором присутствовали Голда Меир, Моше Даян, Алон, Галили, командующий военно-воздушными силами, начальник Генштаба Давид Эльазар и начальник военной контрразведки. Общая оценка оставалась прежней: Израилю не угрожает объединенное сирийско-египетское нападение, и маловероятно, что Сирия решится выступить одна…
В Судный день в Израиле вся жизнь останавливается. Для евреев нет ни газет, ни телевидения, ни радио, ни транспорта: белее чем на сутки закрыты школы, магазины, рестораны, учреждения. В Израиле, к сожалению, главная служба жизни – это армия, но в этот день обычно больше всего отпусков, чтобы солдаты могли провести Судный день дома, с семьей.
В пятницу 5 октября было получено сообщение: семьи русских советников в Сирии спешно покидают страну. Это напоминало то, что происходило перед Шестидневной войной. В чем дело? Что такое знают эти русские семьи, чего не знает израильское правительство?
Голда Меир, согласно ее воспоминаниям, спросила и министра обороны, и начальника Генштаба, и даже начальника разведки: не кажется ли им это сообщение очень важным? Ее заверили, что в случае опасности сигнал тревоги поступит своевременно, а кроме того, на фронты посланы достаточные подкрепления, чтобы удержать линию прекращения огня, если это понадобится. Тем не менее, премьер попросила своего военного секретаря назначить срочное заседание кабинета на пятницу. Днем. На заседании Голда Меир сказала, что у нее ужасное чувство, что все это ей напоминает 1967 г., что следует войти в контакт с американцами – чтобы те сказали русским в недвусмысленных выражениях, что США не собираются смолчать в случае чего. Но, в общем-то, премьер позволила себя успокоить: Даян и Хаим Бар-Лев, а также начальник разведки сказали, что вовсе не считают войну неизбежной.
